Новая попытка и снова неудача — реолец умер, Креод отчётливо ощущал, как его распирает чужая жизнь, видел, как иссыхает тело реольца, видел, как разбухают его собственные вены, полные чужой, заёмной крови, но не мог даже толики её отдать господину.

Рыча от отчаянья, он отшвырнул тело реольца, ударил кулаком в землю раз, другой, вскинул голову.

Глядя безумным взглядом на мертвенно-бледное лицо Лиала, зашептал:

— Если я не могу отдать вам свою кровь так, господин, так возьмите её по-другому.

Запрокинул голову Лиала, потянул за подбородок, разжимая губы. Резанул себя мечом по запястью и направил хлынувшую кровь в рот Лиала.

— Глотайте, ну глотайте же, господин! Живите! Да! Да! — восторженно завопил Креод, когда кадык беспамятного Лиала дёрнулся раз, затем другой.

Едва поток крови из жил ослаб, а рана начала затягиваться, Креод вскочил, разбрызгивая кровь во все стороны, бросился к так вовремя выскочившему справа реольцу, встретил его удар сталью, вновь сломал его в короткой схватке, перенёс к господину и снова упал на колени на окровавленную землю, вбивая руки в два тела — в реольца глубже и безжалостно, в господина едва-едва кончиками, точно в предыдущие следы своих пальцев. А через миг, вскинув голову к небу, восторженно завопил, ощущая наконец, как забираемая у реольца жизнь не только бурлит в его теле, заращивая запястье, но и устремляется в тело господина, словно стремясь воссоединиться с той частью его крови, которую он недавно отдал господину.

— Да! Да! Да! Живите, господин! Живите!

Глава 11

Вир выслушал доклад и стиснул зубы.

Всё, как всегда, всё, как всегда, проходят годы, сменяются поколения, но не изменяется ни-че-го. Ни-ког-да проблема не приходит одна. Предательство отдельных Кровавых, проверки остальных, допросы подозреваемых, чистки примкнувших, молчавших и помогавших, нехватка верных подчинённых для всех дел и вот, возможно, Лиалу не хватило того самого Кровавого, который присматривал бы за ним и помог ему.

Вир не собирался скорбеть о потере этого наглеца, сейчас ему было важно другое — выполнил ли тот задание или нет. Скорее всё же выполнил, чем нет.

Коротко бросил:

— Свободен.

И забыл и докладе, и о Лиале, но уже через пять минут вновь поднял голову от бумаг — полог его шатра кто-то решительно и нагло откинул врываясь.

Яшмовые весы.

Несколько мгновений они словно боролись взглядами, затем Весы скрипнул зубами и произнёс:

— Ваша светлость, как это понимать?

— Что именно? — холодно ответил Вир.

— Не нужно, ваша светлость, — покачал головой Весы, — не нужно, вы умней меня и прекрасно поняли, о чём я спросил.

— Я не люблю общаться намёками.

Яшмовые весы снова скрипнул зубами, катнув желваки по скулам, и кивнул:

— Хорошо, ваша светлость, тогда я скажу прямо. Я заключил с вами союз, мы объединили наши силы и сведения наших людей. Я пошёл вам навстречу ещё дальше и позволил вам самому намечать вашим людям задания или тем, кого вы называли своими людьми, хотя они служат в моём отряде. Вы говорили, что так будет лучше.

— Разве так и не вышло?

— Не сейчас, не сейчас, — Весы медленно покачал головой, не сводя с Вира немигающего взгляда. — У вашего человека успех или провал? Я начинаю распространение слухов? Вы снимаете Кровавых с защиты ключевых фигур? Мы переносим удары на правое крыло реольцев?

— Да, — кивнул Вир. — Да и да.

— Как⁈ — взвыл Весы. — Как вы можете обещать мне, что у вас всё удалось?

Теперь уже Вир покачал головой:

— Ты за последние дни сильно сдал, стратег. Давит ответственность? Слышал, будто поражение у Теназа станет концом для всего твоего Дома?

Весы закаменел лицом, на его скулах снова вспухли желваки. Он молчал, прожигал Вира взглядом.

По губам Вира скользнула усмешка:

— Ну-ну, не стоит так на меня глядеть. Забавное ты себе имя взял, Яшмовые весы. Я не понаслышке знаю: чем больше лежит на весах, тем сложней принимать решения, но ты никогда не задумывался, юноша, что любой солдат, которого ты лёгким росчерком на бумаге посылаешь в битву, рискует в ней не только своей жизнью, но и жизнью своих родных, которые останутся без него, кормильца?

Весы расцепил зубы, процедил:

— У вас настроение вести нравоучительные беседы, ваша светлость?

— Всё может быть, — легко согласился Вир. — Может, и настроение. Поучу ещё немного: если для тебя так важна победа, то планируй всё так, чтобы одна, две или даже десять ошибок не сумели разрушить весь твой план, планируй так, чтобы устоять и выжить при любом исходе.

У Весов дёрнулся глаз, он сквозь зубы поблагодарил:

— Спасибо за совет, ваша светлость, — развернулся и бросил через плечо. — Я покину вас.

— Стоять! — лязгнул сталью в голосе Вир, заставляя Весы замереть на месте.

Постояв пару ударов сердца, тот обернулся через плечо и спросил:

— У вас есть ещё что-то для меня, ваша светлость?

— Есть. Неважно, убил ли он его или нет.

— Неважно? — Весы крутанулся на месте, оборачиваясь к Виру, и воскликнул. — Неважно⁈ Кто убедил меня, что нам нужно запустить слух о невероятном убийце? Кто просил указать цели для него? И что? — Весы шагнул вперёд, потряс перед собой рукой с растопыренными пальцами и презрительно процедил. — Первое же дело и ваш невероятный убийца сам лежит при смерти.

— Раз он вернулся, то…

— Раз он вернулся, то даже не сумел добраться до цели! Значит, все передвижения войск, которые я готовил три дня, полностью бессмысленны и лишь ухудшили наше положение!

Теперь Вир закаменел лицом, тяжело уронил:

— Не смей повышать на меня голос и перебивать меня. Не порть со мной отношения. Ты можешь взять Теназ для короля и остаться в живых, он осыплет тебя милостями, но это не убережёт тебя от моего гнева. Ты понял меня?

Весы склонил голову, вскинул перед собой сомкнутые ладони:

— Прошу простить меня, ваша светлость. Я забылся и позволил себе лишнего.

Вир покачал головой:

— Неубедительно, но нет ничего хуже, чем менять стратега в середине битвы. Сейчас содержание твоей головы бесценно, — Вир вздохнул и поднялся. — Идём.

— Куда? — ожёг его Весы взглядом исподлобья.

— Разрешить твои сомнения. Ну и мои заодно.

Десять минут, несколько колец охраны и они, сопровождаемые всего двумя Кровавыми, уже входили в лечебницу.

Креод, который сидел у кровати Лиала, встрепенулся, услышав шум. Наморщил лоб, вслушиваясь в заискивающее лопотание местных слуг, помрачнел. Но когда дверь скрипнула, лениво повернул голову на звук, изобразил удивление на лице и вскочил сгибаясь:

— Ваши светлости!

— Давай отсюда, — шикнул на него Азур, а едва Креод по стеночке просочился наружу, повёл рукой, указывая на Лиала. — Вот он. Сделал всё, что мог, но ему не становится лучше.

Вир в три шага оказался рядом с кроватью, провёл пальцем по бледно-серому шраму, пересекавшему щеку Лиала, откинул полотно, открывая тело с такими же отметинами, и заметил:

— Эти шрамы — наглядное подтверждение того, что он точно добрался до цели.

— Но убил ли?

Вир оставил без ответа вопрос Весов, глянул на Азура.

— Приходил в себя?

— Нет, ваша светлость, — вздохнул тот в ответ. — По сути, он в полном порядке, но при этом недвижим. Взгляните.

Азур ловко оттеснил Вира от кровати, ухватил Лиала за руку. Блеснула игла.

— Видите, никакого отклика, — пояснил свои действия Азур. — Зрачки тоже не реагируют ни на боль, ни на свет. Боюсь, что его тело живо, а вот разум либо ушёл очень далеко от тела, либо и вовсе погиб, хотя я и не понимаю, что могло привести к такому исходу. Не эти незначительные раны точно. Боюсь, остаётся только ждать и надеяться, что спустя месяц, два или полгода разум тоже залечит свои раны.

Весы скривил губы и буркнул:

— Ждать? Я не могу ждать.

— Значит, не будем, — Вир повёл рукой, жестом приказывая Азуру отойти от тела. — Есть один способ обмануть время.