— Да все так, — кивнул Жан. — Тираж уже три тысячи, распродается весь. Надо снова увеличивать.

— Вот и займись делом, фигли тут сиськи-то мять? — сказал я. — И еще и про ерунду всякую думать.

— Я хотел Ирке предложение сделать, — признался Жан. — Но она как раз тогда звонить убежала, и я не решился. А теперь не знаю даже…

— Я тебе сейчас по шее дам, — ласково сказал я. — Нашел тоже семейного психолога!

— Нет, правда! — Жан поднял на меня глаза. — Вот ты как думаешь, нужно мне предлагать ей пожениться? Поможет это нам?

— С чем поможет-то? — я подавил желание отечески потрепать его по голове. Жан сейчас почти как ребенок выглядел. — Свадьба, друг мой Жан, это всегда весело и прикольно. Новая ячейка общества, все дела. Но подумай вот о чем. А если она откажется, что тогда? Не надо на меня зыркать так вот злобно, у меня, понимаешь, шкурный интерес, вы оба мне ценны как команда. Ты прикрываешь печатный фронт, Иришка — рекламный. И скоро еще и телевизионный. Вот прикинь, становишься ты на одно колено, выхватываешь коробочку с кольцом, а Иришка, такая: «Ой, погоди, мне надо срочно сценарий проверить…» Дальше что будет? Поругаетесь и будете смотреть друг на друга плохо. Тираж твоей «Африки» вместо того, чтобы расти, упадет. Телеканал забуксует…

— То есть, не надо предлагать? — спросил Жан.

— Да пофиг, предлагать или нет, — сказал я. — Главное, предусмотреть, как ты будешь себя вести при любом варианте развития событий. А то окажется, что хотел вашу совместную жизнь устроить, а вместо этого все поломал. И личную жизнь, и общественную еще заодно.

— Справедливо, — Жан кивнул и задумался. — Слушай, а ведь получается, что Рина лучше меня, да? Она ведь важнее, у нее все лучше получается, да?

— Не так гордись, что у нее все получается, — хмыкнул я. — А кто лучше, кто хуже… У нас тут не олимпийские игры, вроде как все заодно, а не соревнуемся.

Жан некоторое время молчал, по лицу было заметно, что в голове идет напряженная работа мысли. Потом он снова посмотрел на меня.

— Да, правда, что это я? — Жан встряхнулся, снова посмотрел на галстук, все еще завязанный широким «двойным виндзором», и сунул его в карман пиджака. — Понавыдумывал черт знает чего, а мне же надо еще три статьи проверить… Велиал, спасибо тебе!

— За что еще? — улыбнулся я.

— Просто, — Жан пожал плечами. — Я свое спасибо сказал, а за что — можешь сам среди себя распределить.

Когда я вернулся обратно в комнату, съемка уже была закончена. Я чуть-чуть пожалел, что пропустил, на работу Наташи мне всегда нравилось смотреть. Но в этом случае можно было не переживать — все записано на видео. Правда больше Стас никому не дал смотреть сырой материал. Он отозвал в уголок Леонида Карловича и Алену. И о чем-то с ними тихо совещался.

Ирина сидела на столе, болтала ногами и смотрела в потолок с мечтательным видом. Я подсел к ней.

— Как настроение? — спросил я. Очень уж непривычное у нее было выражение лица. Такое… легкомысленное. В последнее время Ирина всегда была чем-то озабочена, либо куда-то торопилась, либо решала какие-то мировые проблемы, не меньше.

— Знаешь, когда-то в детстве я читала книгу про самолеты, — задумчиво проговорила Ирина. — Она и была для детей. Там по-простому рассказывалось, как и почему они летают, как устроены… Вот это все. И там же я прочитала один термин. Точка невозврата. Это когда самолет уже набрал такую скорость, что дальше только в воздух уже можно… ну, или влупиться со всей этой скоростью в ограждение. Почему-то в детстве меня это откровение ужасно напугало, и я даже истерику устроила, когда мы с родителями на курорт полетели. Уперлась, реву, что не пойду туда, это же самолет, он обязательно пройдет через точку невозврата… Почему-то слова «точка невозврата» я произносила страшным шепотом.

— И как тебя убедили сесть в самолет? — спросил я.

— Да никак, папа взял меня за шкирку, шлепнул по заднице и дотащил до моего кресла, — засмеялась Ирина.

— Отец года, — хмыкнул я.

— Но вообще-то я знаешь почему про это вспомнила? — Ирина перестала смотреть в потолок и посмотрела на меня. Улыбаясь. — Я подумала, что прошла точку невозврата. И это оказалось совсем не страшно. А даже наоборот, так легко стало. Потому что еще совсем чуть-чуть, и мы летииииим!

Ирина раскинула руки и покачалась, изображая самолет.

— Я идиотка, да? — фыркнула Ирина и снова посмотрела на меня. — Наташа заразила меня своим безумием, и я теперь тоже несу всякую чушь?

— Ты гениальна, — сказал я. — Просто отказывалась это понимать.

— И у нас все получится, — Ирина крепко зажмурилась. — Это будет такая бомба! Никто до нас так не делал! Никто!

Ляля слушала меня и кивала. Смотрела она при этом в сторону, на бюст какого-то деятеля революции. И если бы я ее не в первый раз видел, то был бы убежден, что она витает где-то в облаках.

— Мне все понятно, — сказала она, когда я закончил излагать свои пожелания. Идея была очень простая. И оформилась она, когда вчера вечером мне позвонил незнакомый парень, сказал, что от Стаса. И что мечтает снять клип для «ангелочков». Готов бесплатно, днем, ночью, тушкой, чучелком, только возьмите.

А я подумал, что, в принципе, можно устроить что-то такое. Шевчук же снял клип на песню «Осень» из простой прогулки по парку с пинанием листьев. Мне навскидку не приходила в голову идея песни, для которой бы такой видеоряд подходил, но это значило только одно — надо будет насесть на Кирилла, чтобы такая песня появилась.

Так что я сказал незнакомому юноше, который представился Витей, чтобы он брал камеру и подходил на ВДНХ к двенадцати. А сам сел на телефон и обзвонил «ангелочков». Сообщил, что будем гулять и сниматься в оттаивающем парке выставки достижений народного хозяйства. Почему именно там? Ну… Почему-то. На самом деле, там отличный парк. Он на холме, оттуда совершенно очешуительный вид на Киневу, и плюс к тому там среди деревьев стоят довольно стильные павильоны. Часть из которых уже заброшены. Зимой парк никогда не работал, а в этот раз может и летом не откроется…

А потом еще подумал и перезвонил Стасу еще раз. Попросил, чтобы он передал Ляле завтра утром мою просьбу тоже подойти. Сложная, блин, логистика. В цыганском доме Ляли телефона не было, и ставить его не собирались. Так что нужно было или ехать к ней прямо сейчас, или ловить утром… В общем, Ляля пришла самой первой, значит пазл сложился, и у нас будет не только видеоматериал, но еще и фото.

— Сегодня ты без своей родни, — улыбнулся я, вспомнив «табор» который явился вместе с Лялей на «муку» в прошлый раз.

— Они думают, что я в училище, — сказала Ляля и посмотрела на меня своими большими серьезными глазами. — И они все равно вас уже видели, так что… А денежки мне нужны, надо сыну новую одежду покупать, он из всего уже вырос…

— Кстати да, — я полез в карман за кошельком и извлек оттуда несколько купюр. — Вот, держи.

— Так фотографии же еще не готовы, — нахмурилась Ляля.

— Я уверен, что все получится отлично, — улыбнулся я. — А если получится гениально, как в прошлый раз, то когда будут готовы, добавлю еще столько же.

— Положи вон туда, — Ляля кивнула на скамейку. — Нельзя из рук в руки…

Я хмыкнул, но просьбу выполнил. Суеверия бывают всякие. И не все из них вредные или глупые.

Из подъехавшего к остановке троллейбуса вывалились все «ангелочки» разом. Как школьники из класса на перемену — Бельфегор прыгнул на Бегемота, тот чуть не упал, толкнул Астарота, тот возмутился. Потом все заржали и чуть ли не вприпрыжку погнали к нам с Лялей.

— Здорово, Велиал! — сказал Астарот. Вот теперь его козырная косуха была как раз по погоде. Солнышко припекало все теплее, шапку уже можно было не носить. — Ну и где этот твой Витя?

— Я тут, — со скамейки поднялся щупленький неприметный парень, который, кажется, сидел там все время, пока мы общались с Лялей. — Я уже давно тут сидел, просто подойти не решался.