— Что думаешь?
— Думаю, что тебе стоит приглядеться к реакции начальства, когда оно будет спрашивать об ирландской банде. Есть у меня нюх на такие дела. И я чувствую, что если дёрнуть за эту ниточку, всё может раскрутиться до са-а-амого верха… Ты бы не лез в это дело, Джон! Ты знаешь, я редко даю такие советы.
Шериф Бронкса нахмурился и стиснул зубы. Его мужественное лицо стало совсем суровым:
— Нет, надо довести всё до конца. Теперь нельзя просто отступиться от этого. На моей земле сначала пропадает полисмен, потом массовая разборка бандитов, пропажа двух пулемётов, и теперь вот эта вот кровавая резня!
— И всё «в твою смену»… — невесело закончил Барлоу.
— Именно так! И вообще… Вся эта ситуация теперь слишком непредсказуема. Вчера у нас была информация, что тут есть ирландцы, которых положили за ночь, и некий Горский в качестве подозреваемого. Которого мы весь день искали и не могли поймать. А он был тут — под носом у нас! Ты понимаешь, что это значит, Барлоу? Что я не могу полностью доверять моим людям в моём районе! Как так вышло, что в Уэйкфилде не было ни одного экипажа ночью, когда началась стрельба? А теперь, спустя пару дней, у нас почти в два раза больше трупов. И среди них главный подозреваемый в деле о банде Томпсона! Никто ничего не видел, а у нас теперь нарисовались какие-то армейские спецы, стреляющие из пулемётов Льюиса посреди жилого района! И исчезающие в ночи, как Робин, мать его, Гуд! Хотел бы я знать, кто теперь будет рулить всем криминалом здесь, в Бронксе? Где эти долбаные пулемёты? И что это за ублюдки, которые воюют тут, словно это не Нью-Йорк, а поля Франции⁈
Фэллон закончил свою тираду и выдохнул, зло сплюнув. А затем впервые со времени прибытия в Нью-Йорк вытянул сигарету из непочатой пачки.
— Хотел бросить… бросил… — нецензурно припечатал он всю ситуацию, — Взрывы, ирландские пулемёты для повстанцев. Считай, ребята из федерального бюро уже едут к нам…
Около них резко затормозил Форд помощника шерифа, и наружу выбрался молодой парень:
— Детектив Барлоу! Шериф! Вы просили докладывать сразу, как только дело о пропаже полицейского двинется!
Оба переглянулись, а затем Фэллон кивнул подручному:
— Докладывай!
— Тот парень, которого мы поймали. Мы работали с ним по фотографиям из личных дел миграционного бюро. Похоже, он опознал нашего русского. Того, кто стрелял в день, когда пропал полисмен!
* * *
Жизнь — непредсказуемая вещь. Иногда тебе показывают выход, и ты не веришь в него. Тебе создают проблемы вокруг, «расшатывая» твоё восприятие, и ты всё-таки хватаешься за спасительную нить, думая, что она сократит возникшие проблемы. Горский пошёл по этой схеме, недооценив меня и моих людей. И степень риска, на которою я был готов, чтобы раз и навсегда поставить точку в этих разборках. Пусть всё не прошло так гладко, как планировалось, но куш мы сорвали куда больший — сразу накрыли самого Горского и его «гвардию».
Я отставил в сторону чашку кофе и перелистнул страницу гроссбуха, найденного моими парнями на одной из квартир Виктора Павловича. Об этом месте, и ещё нескольких точках нам напел раненый язык, которого взяли ночью после перестрелки.
— Похоже, Горский собирался запустить собственное алкогольное производство. Небольшое, но всё же… На это последнее время шла значительная часть денег его банды, — задумчиво произнёс я, обращаясь к сидящим рядом Синицыну и Вите.
— Было бы замечательно этот завод найти. А то наш пленник не успел рассказать больше. Рана оказалась слишком тяжёлая, — нахмурился капитан.
— Да. Подумаем. Витя, прочитай ещё раз, может, ты найдёшь какие-то зацепки, — подал я большую книгу Громову.
У него прекрасный анализаторский ум, а я уже не раз убеждался, что он часто подмечает многие вещи, которые не видят другие. Вдруг обнаружит что-то интересное в записях.
— Что с поставками в Вирджинию? — обратился я уже к Рощупкину, потягивающему кофе из своей чашки и косящемуся на симпатичных барышень за соседним столиком. А ведь только вчера была помолвка. Надо бы аккуратно побеседовать с ним…
— Всё в порядке. С завтрашнего дня пойдёт в два раза больше машин. Мы закупили ещё несколько грузовиков.
— Надо выдоить это направление досуха. До января осталось совсем мало. А потом заработает Сухой закон, и смысла в подобном канале поставок уже не будет. Пора запасаться самим. Заводик Горского нам бы очень помог…И может стать хорошим активом на крайний случай. Ладно, мне нужно сделать один звонок, и мы поедем.
Через какое-то время я уже сидел в отдельной комнате кафе, где был телефон. Расположившись в кресле, я терпеливо ждал, пока меня соединят с нужным абонентом. Наконец, на том конце провода мне ответили, и я заговорил тоже:
— Давид Сарнов? Рад снова вас слышать. Это Соколов. Алексей. Мы созванивались с вами. Ну как, наша договорённость о встрече в силе? Знаете, я подумал, что мы можем вложить деньги даже в более глобальный проект. Как вам такое название — общенациональная радиовещательная компания? Не слишком претенциозно? Ну а что, всё начинается с малого. Вам интересно? Тогда до встречи в Дельконико в пятницу. Вы знаете, где находится этот ресторан?..
Спустя ещё пару минут я уже жал руки Мише и Вите. Затем мы с Синицыным накинули пальто и вышли из кофейни. На Нью-Йорк неожиданно напал первый в этом году сильный мороз, покрыв инеем все тротуары и дороги. Я потянулся и выдохнул воздух из лёгких, задрав голову в бело-серое небо. Пар вышел изо рта, тут же исчезнув. Мелкие снежинки падали на лицо.
— Let it snow! Let it snow! Let it snow! — тихо, одними губами пропел я слова знаменитой песни, которую ещё тут не придумали.
Пока что её не спели: ни Вон Монро, ни Синатра, сделав одной из самой известных композиций джаза. Может, переписать слова пары нетленок, и продать их раньше? Джаз я любил, тексты помнил. Только вот я не очень разбираюсь, как работает шоубиз и к кому с этим подступиться…
Мы с парнями и так за два с половиной месяца прошли путь от нескольких сотен долларов в долг до собственных первых точек, хорошего автопарка и налаженной схемы поставок в Вирджинию. Попутно уничтожив две банды в районе. Впереди ждут гораздо большие дела.
Но это потом. А сегодня торжественное открытие «Суповой кухни Ивана Сколова» в честь моего отца, и весь район гудит, обсуждая новость. «Сарафанное радио» постаралось. Учитывая новоприбывших соотечественников, это уже облегчит их первые дни здесь, в незнакомом для них городе. И охрану надо пока усилить, разрозненные недобитки Горского затихарились, но ещё в Бронксе.
Мы зашли во внутренний дворик, где был припаркован наш Паккард. Рядом из-за угла торчал нос дорогого иссиня-чёрного Джордана.
Синицын тут же запустил руку под пальто. Но было поздно.
— Не двигаться!
Револьвер был направлен капитану в голову. Человек, держащий его и стоящий за углом дворика, чуть выступил вперед. Мы оба застыли на месте. Дёрнемся, и одного из нас убьют со стопроцентной вероятностью. А мы не первые стрелки Дикого Запада. Хотя, думаю, и герои вестернов не успели бы увернуться от пули летящей прямо в голову с расстояния метра. Если Громов с Рощупкиным зачем-то выйдут наружу из кафе и увидят всё это, пройдя мимо проулка, то перестрелка всё равно выходила так себе.
— Медленно достань руку из пальто! — раздалась новая команда, и Синицын хмуро подчинился.
Дверца Джордана не спеша открылась. На грязные камни ступили дорогие лакированные туфли. Выше — чёрное пальто. Такого же цвета костюм-тройка под низом. Из кармана жилета виднелась золотая цепь дорогого хронографа. Добротная шляпа с белым узким бэндом вокруг тульи. Такую дорогую одежду и подобный крой не носят простые служащие или клерки. А для бандитов Горского слишком представительно.
— Не стоит делать резких движений, джентльмены… — твёрдо проговорил мужчина, пристально глядя на меня и моего напарника тёмными глазами, — Держите руки на виду.
