парни ни за что не настигли бы меня и не вывели на улицу, усадив между собой на скамью. При этом Вадим насмешливо произнёс:

-Думай, мы подождём!

Сначала меня так поразила их наглость, что я почти целую минуту просидела смирно. Но потом опомнилась и попыталась освободиться. Тогда они сдавили меня с обеих сторон ещё сильнее. Поняв, что силой здесь ничего не добиться, я сказала:

-Для того, чтобы лучше работали мозги, мне нужно что-нибудь съесть!

Парни переглянулись в третий раз и мой сосед нерешительно предложил: пускай, дескать, Вадим меня подержит, а он пока сбегает нарвёт черешен. Хотя я очень любила черешни, но оставаться с Синеглазым наедине мне не хотелось. Поэтому, прежде, чем он успел ответить, я воскликнула:

-Освободите мне руки и я сама возьму!

Димка послушно отпустил мой локоть и позволил мне вытащить из-за пазухи яблоко. Едва надкусив его, я принялась так энергично размахивать онемевшей рукой, что Вадим заметил:

-Её так оставлять опасно!

Алёнкин брат поспешил возвратить мою руку в прежнее положение, а Синеглазый отобрал у меня яблоко и принялся кормить меня из своих рук. Когда же я попыталась, как бы случайно, укусить его за палец, он лишь удвоил осторожность. Окончательно убедившись, что без посторонней помощи мне не освободиться, я изловчилась и постучала затылком в оконное стекло. Прежде, чем мои мучители успели сообразить, что к чему, из окна высунулась взъерошенная дядькина голова.

-Что случилось? – спросил он охрипшим ото сна голосом.

-Спаси меня! – воскликнула я, изо всех сил рванувшись вперёд.

Но парням удалось меня удержать. В это время на улицу вышел Женька. Однако вместо того, чтобы поспешить мне на помощь, он остановился напротив скамьи и принялся разглядывать нашу живописную группу. Потом что-то отвлекло его внимание и дядька повернул голову в сторону кустов. Поняв, что помощи ждать неоткуда, я возвела очи к небу и смиренно попросила:

-Боже, пошли мне защитника!

Женька тут же вернул голову в прежнее положение, а я внезапно ощутила, что мои руки свободны. Тогда, поднявшись со скамьи, я гордо прошествовала мимо парней и со стуком закрыла за собой ворота. В зале же переложила часть яблок в вазочку и улеглась на диван, демонстративно уставившись в потолок. К сожалению, окна были закрыты и не было слышно, о чём говорил Женька с приятелями. Впрочем, они обменялись всего лишь несколькими фразами, после чего парни сразу ушли. Мне не терпелось высказать дядьке всё, что я думала о его предательстве, но время шло, а он всё не возвращался. Внезапно откуда-то со двора донёсся Женькин голос. Но, судя по лёгкому акценту, который я уже где-то слышала, его собеседником не мог быть ни Димка, ни Синеглазый. Вскочив с дивана, я подбежала к окну, которое выходило во двор, но никого не увидела. Наверно, дядька и таинственный незнакомец разговаривали где-то за домом. Из боязни спугнуть их, я решила взобраться на чердак, окно которого выходило на огород. Однако меня снова ждало разочарование: развесистые ветви ясеня, росшего у калитки, скрывали Женьку и незнакомца, стоявших под деревом. Рассердившись, что все мои усилия оказались напрасными, я отогнула гвозди, вытащила стекло и стала бросать вниз оставшиеся яблоки. Через минуту из-под ясеня выскочил дядька и быстро направился к воротам. Однако его собеседник так и не показался. Когда же, спустившись с чердака, я вышла в огород, там уже никого не было. Только примятая трава и окурок – вот всё, что осталось от таинственного незнакомца. И вдруг, вероятно, по ассоциации, я вспомнила об окурке в домике лесника и пожалела, что не могу сравнить их. Поэтому, на всякий случай, подняла находку с земли и спрятала в спичечный коробок, который всегда носила в кармане джинсов. Авось пригодится.

Вернувшись в дом, я легла на диван и стала размышлять: идти мне на вечер или нет? Меня смущало то обстоятельство, что Димка и Синеглазый помирились слишком быстро. Во всём этом чувствовался какой-то подвох, но что они задумали? В конце концов, я не заметила, как заснула прямо на диване. Разбудили меня громкие голоса: это вернулись из Звонарёвки мама с Толиком и баба Тоня.

-А где Женька? – был первый вопрос бабушки.

-Только что вышел куда-то, - нехотя ответила я.

Хотя дядька и предал меня, было бы подлостью платить ему той же монетой.

-Как он тебя охранял, Марина? – продолжила расспросы баба Тоня.

-Всё хорошо, ба.

Тогда бабушка посмотрела на меня внимательным взглядом, словно о чём-то догадавшись, но больше эту тему не поднимала. Потом мама сказала, что неплохо бы, в свою очередь, отправить посылку отцу. И долго решала с бабушкой, что туда положить. Наконец, собрав посылку, мама велела мне присматривать за Толиком и они вместе с бабой Тоней отправились в Чижово. Братец отпросился у меня побегать по саду, а я достала из чемодана сборник стихов Лермонтова и снова улеглась на диван. Не успела я прочесть и страницу, как за окном послышались голоса деревенских, которые звали меня. С книгой в руках я приблизилась к окну.

-Ты чем занимаешься, Марина? – спросила у меня Алёнка.

-Вот, читаю, - я показала книгу.

-А мы идём на пляж и приглашаем тебя с собой.

-Не могу, мать скоро вернётся, да и братца некуда деть. Разве что, попозже…

Деревенские немного посовещались и Алёнка сказала:

-Хорошо, приходи через полчаса с братом. Мы будем ждать на скамейке.

И они ушли. Толика мне удалось разыскать в огороде, где он гонялся за соседским котёнком. Вероятно, это занятие надоело ему, потому что братец сразу согласился идти со мной. Оставив его, как обычно, возле кучи с песком, я направилась прямиком к скамейке, где меня уже ждали. Судя по ещё влажным причёскам парней, они уже успели окунуться. Едва я села на своё место, как Димкина сестра тут же пристала с вопросом:

-Марина, а что за книгу ты сейчас читала?

-Стихи Лермонтова. Это мой любимый поэт, - ответила я, встретившись взглядом с Вадимом.

-Почитай нам что-нибудь из него, - попросил Димка.

И я начала читать:

В глубокой теснине Дарьяла,

Где роется Терек во мгле,

Старинная башня стояла,

Чернея на чёрной скале.

В той башне высокой и тесной,

Царица Тамара жила:

Прекрасна, как ангел небесный,

Как демон, коварна и зла.

. . . . . . . . . .

После того, как я рассказа наизусть всё стихотворение, мой сосед задумчиво повторил:

Прекрасна, как ангел небесный,

Как демон, коварна и зла.

Заметив, как переглянулись деревенские, я стала всерьёз опасаться, что вдобавок к «Королеве Марго» и «Миледи», получу ещё прозвище «Царица Тамара». К счастью, в это время кто-то вспомнил, что я не закончила своё повествование о д’Артаньяне и его друзьях. Но когда я попыталась было изложить им оставшуюся часть романа в сокращённом варианте, Синеглазый мне этого не позволил и всё время поправлял меня. Так что всем стало ясно, что он уже знает эту историю.

Дойдя до сцены, когда миледи, вернувшись во Францию, отравила в монастыре бенедиктинок возлюбленную гасконца Констанцию, я внезапно вскочила с места. По улице, волоча за собой верёвку, нёсся злой на вид пёс. Это было то самое единственное на всю деревню животное, которое принадлежало одной дряхлой старушке. От постоянного сидения на привязи и одиночества её собака совсем одичала. Поэтому, сочтя ситуацию довольно опасной, я подбежала к Толику и, подхватив его на руки, усадила на сук ближайшего дерева. Затем за две секунды вскарабкалась по стволу и пристроилась рядом. Вначале деревенские оторопело наблюдали за моими действиями. Но потом кто-то из парней тоже заметил пса и с криком: «Спасайся, кто может!», ринулся напролом через кусты. В мгновение ока скамейка опустела. Некоторые, подобно мне, взобрались на деревья, остальные оседлали ближайший забор.