-Да. Хочешь научу?

И он принялся обучать меня новому стилю плавания. Другие парни тоже давали мне свои советы. Как вдруг я ощутила лёгкое прикосновение к своей ноге. Не знаю почему, но мне показалось, что это змея. Вследствие чего я громким воплем отпрянула в сторону и схватил Вадима за руку. Девки с берега стали спрашивать меня, что произошло. Но я не отвечала, пристально всматриваясь в толщу воды и вроде бы даже разглядела тёмный силуэт, метнувшийся к росшим из воды кустам. Из-за этого инцидента у меня резко упало настроение. Мой взгляд помимо воли скользил вдоль линии береговых зарослей и я совершенно не слушала объяснения Синеглазого. Заметив это, он прикоснулся рукой к моему плечу:

-Марина, что случилось?

-Ничего, показалось.

В это время стал накрапывать дождик и я вслед за остальными поплыла к берегу, так как купание всё равно было испорчено. На ходу натягивая на себя одежду, деревенские поспешили укрыться под деревянным навесом магазина. Одна я медлила, хоть дождь всё усиливался. Девки махали мне издали руками и звали к себе, но я, подставив пылающее лицо под прохладные водяные струи и хватаясь руками за скользкую траву, стала карабкаться вверх по склону в противоположном направлении.

-Что за человек! – то ли с досадой, то ли с восхищением громко произнёс мне кто-то вслед.

Дома, сбросив с себя мокрую одежду и закутавшись в тёплый халат, я присела на подоконник. Дождь между тем и не думал прекращаться. Небо словно хотело вылить сразу весь запас влаги, накопившейся за те солнечные деньки, которыми одарило меня лето в деревне. «Вот уже и дожди начались. Пора уезжать», - думала я, глядя в окно на безотрадный русский пейзаж, словно списанный с одной из картин Саврасова. Мне вдруг захотелось взять в руки карандаш: недаром ведь я два года занималась в художественной школе-студии при Доме пионеров.

Достав из чемодана новый альбом для рисования, я села за стол и включила настольную лампу. При виде девственно чистого белого листа перед моим мысленным взором замелькали, как в калейдоскопе, яркие картинки моего деревенского лета. Мне никто не мешал: ни бабушки, ни Женьки ещё не было. Карандаш сам собой побежал по бумаге, оставляя на ней лёгкие штрихи. Вот дядька и его трое дружков за этим самым столом играют в карты. А вот и я сама стою в очках и шляпе за Димкиной спиной и подсказываю Женьке ходы. Рисовала я быстро, обращая внимание только на лица, и, покончив с первым сюжетом, приступила к следующему: берег пруда и Вадим, который выходит из воды со мной на руках. И вот, наконец, последняя картинка: брёвна, перекинутые через овраг, и Роман, протягивающий мне руку. Себя и фигуру цыгана я изобразила довольно легко, но вот его лицо мне определённо не давалось. Зажмурив глаза, я попыталась вспомнить внешний облик моего Защитника. Однако он расплывался и ускользал от меня. В конце концов, устав от бесплодных попыток, я открыла книгу по искусству и перерисовала голову Давида в альбом.

Едва я успела закончить рисунок, как вернулись баба Тоня и Женька. Оказалось, что они шли от самого Чижово под дождём, накрывшись клеёнкой.

-Только мы добрались до Святошино, Марина, и дождь сразу прекратился, - с улыбкой рассказывала мне бабушка.

Я машинально посмотрела в сторону окна: действительно, дождя уже не было.

-Чем ты занималась, Марина? – между тем заинтересованно спросил дядька, заглянув через моё плечо.

Взяв в руки альбом, он стал его перелистывать. При виде моего первого рисунка Женька рассмеялся.

-Похожи? – поинтересовалась я.

-Да!

Вдруг дядька снова сделался серьёзным:

-Знаешь, Марина, у тебя есть талант: я здесь всех узнал! Это я, это Вадим, это Димка с Федей, а вот и ты!

Хотя Женька и не являлся профессионалом в сфере живописи, его похвала была мне приятна и я невольно улыбнулась. Тем временем он перевернул лист и, внимательно рассмотрев следующий рисунок, тоже одобрил его:

-Вадим здесь очень похож!

Когда же дошла очередь до третьего рисунка, мне не было нужды спрашивать, узнал ли он изображённых там лиц. Ответ я прочла на его внезапно изменившемся лице. Закрыв альбом, дядька молча положил его на стол. Воспользовавшись этим, я вырвала оттуда все три листа.

-Зачем ты это сделала? – удивился Женька.

-Выброшу.

-Подари лучше мне!

В ответ я пожала плечами:

-Бери, если хочешь!

Протянув ему первые два рисунка, я спрятала третий вместе с альбомом в чемодан. В это время меня со двора позвала бабушка. Когда я вернулась, дядьки в комнате не было, зато с улицы доносились чьи-то голоса. Выглянув в окно, я увидела деревенских, окруживших Женьку, который показывал им мои рисунки. Были слышны одобрительные возгласы и смех. На всякий случай, я решила перепрятать оставшийся рисунок в сундук. По возвращению передо мной предстала следующая картина: дядька лежал на диване и меланхолично смотрел в потолок.

-А где мой подарок? – осведомилась я.

-Отдал, - со вздохом признался Женька. – Ты мне ещё нарисуешь, Марина?

-Конечно, я буду рисовать, а ты – раздавать!

-Не сердись, Марина, - жалобно попросил дядька. – Димка и Вадим очень меня просили…

-Ладно, нарисую, - наконец, великодушно произнесла я. – Но смотри: только для тебя!

Горячо поблагодарив меня, дядька после паузы сказал:

-Марина, ты знаешь, о чём гудит всё Чижово?

-Нет, а что там произошло?

-Не там, а в Мельниково. Говорят, вчера ночью туда явилась целая банда, чтобы обнести все сады. Но успели – только один, потому что их спугнули… Вроде даже не обошлось без стрельбы!

Не желая, чтобы Женька видел моё лицо, я сделала вид, будто поправляю на столе скатерть. Кто бы мог подумать, что наш с Вадимом визит в Мельниково наделает столько переполоха в округе! «Ничего, это в последний раз», - утешила я себя. Тем временем дядька продолжал:

-Ничего не понимаю: откуда взялись эти бандиты?

-Может, это цыгане? – равнодушно предположила я.

Женька метнул на меня быстрый взгляд:

-Может быть. Хотя вроде раньше они по садам не лазили.

-До этого ещё у Лёхи все черешни оборвали, - внезапно вспомнил дядька. – Он грозился, что если узнает, кто это сделал, в порошок сотрёт. А как услышал, что в Мельниково случилось, притих сразу…

-Почему?

-Боится, наверное.

Внезапно Женька снова встрепенулся:

-Едва не забыл, Марина! Деревенские просили передать, что будут ждать тебя на обычном месте.

«Сходить, что ли? – подумала я. – В последний раз как-никак!»

Так как на улице было сыро, я надела поверх зелёной юбки белый джемпер, взяла магнитофон и пошла. Святошинские мне обрадовались и, потеснившись, освободили место на скамейке.

-Уезжаешь, Марина? – печально спросил Димка.

-Уезжаю, - подтвердила я.

И задумчиво добавила:

-Скоро в школу!

-А куда ты пойдёшь после школы, Марина? – поинтересовалась, в свою очередь, Алёнка.

-Ещё точно не знаю. Но, наверно, в медицинский.

Разговор явно не клеился и мы стали слушать музыку. Как раз в это время началась новая песня:

Мы с тобой не забудем, нет,

Этот утренний полустанок!

Я тебе прошептал: «Рассвет»,

Ты ответила: «Да, світанок!»

Ты полоснула мне по сердцу

Чёрной бровью,

Перевернуло судьбу мою Приднепровье!

Только звучит непрестанно

Имя – Оксана, Оксана!

Где-то на середине песни Димкина сестра снова спросила у меня:

-А как будет по-украински «любимый»?

-Коханый!

Наконец, песня подошла к концу:

Всем друзьям я налью вина

И для этого есть причина:

В дом мой скоро войдёт жена,

На Днепре говорят: «Дружина».

-Значит, по-украински «дружина» - это жена? – переспросил у меня Вадим.

-Да.

-А «невеста» как?

-Наречена.

-Что это тебя так интересует? – поддел его мой сосед.