— Вы знаете, смертные, что боги порой не ладят друг с другом, — она прикрыла глаза, позволив усмешке скользнуть по лицу, — прямо как вы. Это нормально, равные с равными. Но когда боги вмешивают в свои дела смертных, это уже слишком, — голос Наиты, то звенел серебром, то превращался в струящийся шепот, который пробирал до костей, как сквозняк. — Бестард похитил моих зачарованных птиц, обратил во что-то и подкинул в мир смертных. Не знаю, о чем он думал. Что я примусь бегать по антикварным лавкам и храмам в поисках побрякушек?

Голос Наиты неуловимо изменился. Сейчас в нем дрожало раздражение и гнев. Далекий, но отголоски его были настолько ощутимыми, что Лана вжалась в свои еловые ветки и не могла пошевелиться от страха.

— Когда чары были наложены, я увидела образ, — богиня повела ладонью, и в воздухе появился образ красивого амулета с изображением воронов, который то оборачивался настоящими птицами, то опять украшением, — такими они воплотились в вашем мире. Это случилось несколько дней назад, в старом святилище Бестарда. Вы знаете его как башню Карратас, она в дне пути отсюда. Найдите их и верните мне! Ты, — Наита показала пальцем на Ардена, — знаешь, куда их принести. А ты, — она повернулась к Лане, — будь готова отдать долг.

К потолку взметнулись тени, поглощая величественную фигуру, птицы еще немного покружили и тоже рассеялись, как дым. Спутники завороженно молчали, оглядывая пещеру. Выбираясь из своей еловой постели и подходя ближе к напарнику, девушка не могла удержаться от смешка.

— Ну что ж, давайте знакомиться, мистер Страуд, — она протянула ладонь, но, видя, что он не спешит ее пожать, положила ее тому на колено. — Как дела в братстве? — и Лана звонко рассмеялась, будто зазвенели серебряные колокольчики. То, что у спутника оказались секреты, нисколько ее не обидело, напротив, теперь появилось какое-то чувство легкости, а мучительное смущение отступило. Арден перестал видеться ей каким-то безусловно идеальным и далеким, будто статуя в парке Златодвора. Да, он непростой человек, но все же человек. Да и собственные секреты перестали быть настолько тяжелыми.

— А я и вправду бард, но, — смех ушел, и голос девушки стал тише, будто охрип, — но не только.

Рука скользнула к шее, снимая платок, который ни на минуту не покидал своего места: под ним прятался какой-то неясный амулет. Слишком пузатый и объемный, выглядевший какой-то кустарной поделкой, он вряд ли мог привлечь чей-то заинтересованный взгляд. Раскрыв потайной замок, Лана разделила амулет на две половинки, внутри лежало кольцо. Массивное, украшенное квадратным бриллиантом — его знал, пожалуй, каждый из живущих в Иргуине, а может, и за его пределами — «Длань короля». Кольцо королевского повеления. Никто, конечно, кроме самого короля, не знает сколько их, но точно очень и очень мало. Каждое из них — универсальный пропуск. Покажи такое стражнику, наместнику или управляющему, и любая просьба будет услышана. Любое преступление прощено. Всякое деяние, предъявившего такое кольцо, считается сделанным на благо Иргуина.

— Если бы ты показала его тем солдатам, пьяные или трезвые, они бы не посмели тебя тронуть, — сказал Арден. Ему было неприятно, он-то думал, что спас ее.

— Нет, совсем нет, — покачала головой девушка, убирая кольцо в амулет и пряча под платком, — если бы я его вытащила, думаешь, ни у кого бы не вызвала вопросов одинокая певичка с «Дланью короля»? Не говоря уже о том, что не всякий чтит королевское повеление, а вот завладеть им захотели бы многие. Далеко я бы ушла, как думаешь? Да и не показала бы я его, попробовала бы отбиться, — из потайного кармана в голенище сапога она вытащила кинжал. Не зачарованный, сразу видно, что очень хороший, доведенный в кузнице почти до идеала. — Я не очень хорошо им владею, но Татия говорила, что он так долго провел в руках опытных воинов, что сам обрел разум и помогает в бою.

Черный металл лезвия был матовым и казался провалом в темноту, как и недавно летавшие тут птицы. Лана молча взглянула на спутника, ожидая реакции и как бы говоря, что теперь они обменялись тайнами.

— Ого, ты не так проста, как я посмотрю. Тайное подразделение бардов на службе короля? Придумываете сатирические песенки о врагах отечества? — он рассмеялся.

Лана легко пихнула его ногой, но и сама не удержалась от смеха. Слишком уж нервную встречу довелось им пережить.

— Нет, — качнула головой девушка, убирая кинжал обратно, — хотя идея неплохая, нужно предложить мисс Инге. Она будет очаровательна в роле подпольного агента, распевающего на перекрестках про Сидарк, — образ перед глазами получился настолько забавным, что Лана расхохоталась. — А что до всего остального, это не моя тайна, прости, — она опустила глаза, чувствуя себя виноватой, но Арден будто и не заметил этого, словно его больше волновало что-то другое.

— Прости, я не мог тебе рассказать, кто я такой и почему направляюсь в Шафтен. Однако если Наита явилась к нам обоим, то я могу тебе доверять, — произнес Страуд, вставая с колена. — Я глава «Сынов ночи», известных, как гильдия наемников.

Арден глянул на Лану, не мелькнет ли в ее глазах так хорошо знакомая ему смесь страха и неприязни. Наемников не любили и боялись. Всякий знал, что они берутся за любую работу. К сожалению, далеко не всякий слышал о жестком кодексе чести наемников. Да, они не были благими рыцарями света, как служители Бестарда. Но они не были и злом. Как зима и лето, день и ночь, свет и тьма, холод и жара, жизнь и смерть, так и Бестард с Наитой были двумя сторонами одной монеты. Равно важными и нужными. Но кто об этом задумывался?

— Через пару недель в Шафтене пройдет встреча глав всех гильдий, ожидаются гости из Сидарка. Будут обсуждаться вопросы, которые уже я не могу тебе рассказать.

— Серьезный парень, — ухмыльнулась Лана, — было бы забавно, если бы мне было нужно туда проникнуть, а? — совсем тихо, так что Страуд уже не мог услышать, продолжила она, направляясь к спальному месту.

До рассвета оставалось несколько часов, и спутники улеглись обратно, нужно было набраться сил для долгого перехода. Лана еще долго не могла уснуть. Ее мысли занимал не запах ельника и дыма, не тепло куртки Ардена, не даже посещение Наиты. Когда стало понятно, что ей нужно проникнуть на то самое собрание, на которое едет Арден, она оказалась перед сложным выбором. Сказать правду или продолжать молчать? Рискнуть данным ей поручением или предать доверие Ардена? Это были слишком неприятные мысли, чтобы уснуть, но усталость все же взяла свое, и Лана провалилась в темные сновидения без снов. Наита к ней была сегодня милостива.

Остаток ночи пролетел быстро, наступило утро. Солнце щедро согревало землю своими лучами, последний месяц весны обещал быть по-летнему теплым. Лана развалилась на камнях у входа в пещеру, подставляя лучам голые руки и ноги в закатанных до колен штанах. Ее спутник еще спал, а девушка предпочла не устраивать хлопоты у костра, а позагорать немножко. Так уж сложилось, что участь завидной хозяйки никогда ее не привлекала, и Лана с большим удовольствием полазила бы по скалам или деревьям, чем попыталась произвести впечатление своими хозяйственными навыками. Тем более что впечатление могло получиться не очень положительным.

Мысли о ночном визите Наиты при свете дня казались не такими тревожными, а даже в чем-то романтически-захватывающими. Подумать только, сама богиня темной четверти удостоила их визитом, да еще и попросила помочь. Хотя, наверное, попросила — не то слово. Даже когда из милости бог оборачивает свои слова в просьбу, они не перестают быть приказом. Хорошо еще, что им не сказали кого-нибудь убить или отдать своего первенца.

«Что я несу, какого первенца?!», — оборвала Лана, своевольно прыгнувшие в совершенно неожиданном направлении мысли. Неужели она допускает такую возможность? Бред какой-то. Но, как бы девушка не фыркала, щурясь под яркими лучами солнца, как бы не называла свои слова бредом, но бред был довольно интересный. Многообещающий.