***

— Диджей Дэ-э-эн! — истошно орет в микрофон Фима — наш конферансье, техник, грузчик и, по совместительству, водитель. Зубодробительно-мощный сэт Дэна заканчивается, разгоряченный народ нестройными рядами тянется к чугунным воротам парка. Пульс замедляется, действие адреналина сходит на нет, и я с прискорбием осознаю, что мышцы налились свинцом, суставы ломит, а дыхалка сдохла. Теперь минимум три дня я тоже буду подыхать...

Сегодня я отработал на пределе возможностей, но вожделенной пустоты в голове так и не добился — помешала незнакомая девчонка из толпы.

Обычно я не различаю лица людей на танцполе и не заостряю на них внимание, а тут зацепился за синий взгляд и почему-то самоуверенно решил, что смогу ее развеселить.

Наивный...

Шикарные девочки становятся сговорчивыми только при виде толстой пачки кэша, но я из принципа не засветил бы при ней свой бумажник.

Спотыкаясь и держась за картонные перегородки, на полусогнутых сваливаю за сцену, вытаскиваю из кармана шапочку и вытираю ею щеки и лоб. По спине течет пот. Футболку хоть выжимай.

Выныривать в рутину — так себе перспектива, к тому же кто-то очень кстати вручает мне наполненный до краев пластиковый стаканчик.

Узнаю в благодетеле Пашу — одного из наших звукачей, — с благодарностью принимаю угощение и залпом заливаю в глотку.

На выходе топчутся размалеванные девахи — тянут руки, визжат и, сложив скорбными домиками брови, клянутся, что я — настоящий король техно-рэйва.

Ноги превращаются в вату, а язык — в гребаное помело.

— Влад Болховский к вашим услугам! Леди, приглашаю вас в «Черный квадрат». Напитки за счет заведения... — отвешиваю им галантный поклон и, покачнувшись, едва не пропахиваю носом рыхлый чернозем. Кнопка — наша звездочка, наш талисман, наш сладкий сахарный пончик... вовремя сгребает мое худое тело в охапку и решительно уводит от позора.

— Да, аристократ, наверное, тяжело жить совсем без мозга... — сокрушается она. — Сам за них заплатишь, понял?

— Вот за что ты так со мной, Дин?.. Дамы ведь недалеки от истины! — я порываюсь в сотый раз поведать любимую байку моего деда о наших предках дворянских кровей, некогда сосланных в Сибирь, но Кнопка без всяких церемоний отправляет меня на три буквы и подтаскивает к краю парковки.

— Хочу кое-кого тебе представить! — в привычной, не терпящей возражений манере докладывает она, и я великодушно киваю:

— Окей.

Случайных знакомых у меня миллион, и я не нуждаюсь в новых.

Но нас с Кнопкой связывают крепкие доверительные отношения разумной сестры и непутевого братца, и нет желания лезть на рожон, спорить с ней и полночи выслушивать нотации о хороших манерах. Хотя... дурость я усмиряю в большей степени потому, что наш демиург Дэн — реальный старший брат Кнопки, и его гнева я по-настоящему побаиваюсь.

— Влад! — степенно представляюсь загадочной темноте, из нее проступает силуэт высокой худой девчонки и синий строгий взгляд, мгновенно прочитавший меня, как открытую книгу.

— Эрика, — в тихом голосе явственно слышится сталь.

Пожимаю тонкие бледные пальцы, и кожу обдает парами сухого льда. Отдергиваю руку, прячу в карман и отшатываюсь.

«Вот ни фига ж себе... »

Я отваливаю в сторонку и некоторое время искренне переживаю из-за того, что опять не произвел нужного впечатления. Никчемный. Да еще и пьяный... Впрочем, терзания отпускают мою грешную душу, едва я отворачиваюсь.

Дэн крепко обнимает меня, Фима угощает пивом, и я плыву на волнах умопомрачительного, запредельного, чистейшего счастья, но только до тех пор, пока в кармане не оживает телефон.

Я тут же трезвею — не телом, мозгами.

Не нужно смотреть на экран, чтобы понять, кто вспомнил обо мне в столь поздний час.

— Да, алло?.. — огрызаюсь, и из трубки вылезают липкие черные щупальца хтони, вытягивающей все силы и лишающей всякой надежды и радости:

— Влад. Где ты бродишь? — Собираюсь наврать ей с три короба и не появляться дома до утра, но поводок натянут так крепко, что я без сопротивления сознаюсь, что еду в «Квадрат».

— Мне страшно в пустой квартире, Влад. Ты что, оставишь меня одну?

Я матерюсь и тяжко вздыхаю:

— Не оставлю. Буду часа через два...

Нажимаю на сброс, в потемках шагаю к раскрытой дверце старенькой «Газели», но земля уезжает из-под ног, и я со всего маху хлопаюсь на бок.

...Нажрался. Прямо как последняя скотина... Да я такой и есть.

Рывок, я снова на ногах.

В теплом салоне.

С банкой пива в ладони.

В назойливых объятиях девчонок.

Синие глаза заглядывают прямо в душу, словно чего-то от меня ждут, но я лишь глупо улыбаюсь. Они обжигают холодом, отдаляются и меркнут во мраке ночи, а я упираюсь лбом в пыльное дребезжащее стекло и невыносимо тоскую по ним...

Сознание мерцает огоньками стробоскопа: девки, дорожка из шотов на барной стойке, Кнопка с какой-то навязчивой просьбой, снова девки, пробел, зеленая подсветка приборной панели такси...

***

— Ты напился... Непутевая мразь... Ничтожество. Бессовестный урод... — она сдирает с меня грязную одежду, наотмашь хлещет по щекам, тащит в ванную и до упора выворачивает оба крана. Сбрасывает с себя шелковый халат, намертво прилипает холодным жестким телом к моему — разбитому и уставшему, требовательно выпячивает пухлые губы и ждет — секунду, час или год... Пьяный мозг коротит от разъедающей все живое ненависти — я засасываю ее с языком, подхватываю на руки и, сшибая локтями углы, несу на кровать.

В душе разверзается черная дыра из отчаяния и безысходности, в желудке распухает тошнота, запах лаванды отдается болью в висках.

— Ты нужен мне, только мне, слышишь...Ты никто без меня, а я умру без тебя, никогда не смей об этом забывать... — мне до одури паршиво, но она прикусывает мое ухо, проводит пальцами по животу, и предательски срабатывает стояк.

Она залезает на меня, хрипло дышит, извивается, словно одержимая бесами, а под занавес бьется в смертельных конвульсиях, громко стонет, всхлипывает и шипит.

Во мне обрывается до предела взведенная пружина. Наступает облегчение. И избавление.

Она опутывает руками мою шею и мгновенно засыпает — с вечера изрядно перепила.

Я тоже вырубаюсь — в гостях у Морфея мне будет гораздо лучше.

Этот сон похож на обморок.

***

С тех пор, как я здесь очутилась, меня преследует ощущение нереальности происходящего.

На часах почти одиннадцать, нормальные люди надевают пижамы и ложатся спать, а я — в тысячах километров от родного дома, в компании едва знакомых парней и девчонок трясусь на заднем сиденье раздолбанного микроавтобуса, а за окнами проплывают темные дворы и ярко освещенные улицы чужого города.

Мы едем в «Черный квадрат» — водитель с длинными красными дредами сосредоточенно вертит руль, Денис, оказавшийся старшим братом Кнопки, разливает напитки и передает их в глубину салона, а Влад, возлежащий на пышном бюсте сильно нетрезвой девахи, безудержно пошлит, и ее подружки хохочут.

Стоит признать: дурацкие шутки веселят и меня — чтобы не спалиться, прикусываю изнутри щеку.

В груди тесно и жарко от победного крика, рвущегося наружу. На мне непозволительно короткая юбка и пыльные балетки, распущенные волосы спадают по спине и плечам.

Мыслишка сделать фото и оправить его Косте кажется весьма занятной — разбитый об стену кулак и бессонная ночь бедняге точно будут обеспечены. Но я отдаю себе отчет, что мой порыв продиктован зависимостью — она все еще сильна.

Дьявольски выверенный план Кости и так нарушен: сегодня ко мне прикоснулся другой — красивый, как модель с картинки пиратского фотостока, безбашенный, яркий, свободный. Руку все еще покалывают разряды электричества, в ушах шумит, и кружится голова.

Возможно, так действует настоящее нефильтрованное пиво, остатки которого плещутся на дне нагретого ладонью стаканчика. Или снова виноват этот парень и наша затянувшаяся игра в гляделки.