— По возрасту, он конечно должен помнить дела своего деда, возможно, даже присутствовал когда тому прислали царские регалии.

— А это не фэйк, про регалии?

— Фиг знает, в нашем мире что-то присылали Мономаху, как минимум, шапка точно из Константинополя. Но не та, которая в Кремле хранилась, та вроде как от ордынцев. Было ли что-то ещё…, даже Климин затрудняется с ответом. Что было здесь, как-то не заморачивался, спросите у посдника, он наверняка в курсе. — Олег задумался и как обычно поскрёб подбородок — действительно, в обоих мирах какая-то странная история, чёткий мужик Боголюбский, вдруг взял и обиделся на своих постоянных противников. А потом, полез воевать не в самое подходящее время. Можно подумать, он ожидал от новгородцев чего-то иного? Ладно, наши умствования Мстислава из под стен не уберут, лучше расскажите, что решили господа олигархи?

— После того, как князь навёл порядок, решили стоять до конца. Ну и перед псковичами с ладожанами неудобно было труса праздновать. Шанс отбиться всё же весьма велик.

— Понятно, а я бы договорился.

— А сейчас уже поздно, раньше надо было думать. Земли разорены, торга на масленицу уже не будет, до этого два года он портил торговлю и пирамида эта, убытков не счесть. Короче, довыпендривались. Если сейчас разбить их войско, то летом можно будет поторговаться. Якобы лицо сохранить. В нашем мире получилось заключить мир без аннексий и контрибуций, просто поменяли князя на назначенного в Боголюбове.

— Ну и дураки, Боголюбскому осталось пять лет, даже если сейчас лечь под него, выйдет дешевле и куча народа в живых останется. Уже ли, у нашего военного пропал дар красноречья?

— Это тебе с Климиным обсуждать, в нашей истории его как раз и грохнули после череды военных поражений. Кстати, после того, как мы оттянули на себя кусок рынка по торговле предметами роскоши, золотые пояса нас очень не любят. Поэтому, мы сейчас сидим и помалкиваем, о политике не говорим. Да и сам посуди, знаниями о будущем народ не отягощён, зато тут все прекрасно помнят кто его дед и отец. Поэтому, решили драться.

Ладно, — Рябушев махнул рукой, — уподобились понимаешь, русским интеллигентам с их кухоными разговорами о судьбах мира, — хирург усмехнулся, — есть для тебя новость, уж не знаю, плакать или смеяться. У меня госпиталь появился на торговой стороне, а в нём устроились на работу шесть молодых добровольцев, угадай с одного раза, кто.

— Звиздец! — строитель аж побелел, — как?

— Прибились к ладожскому отряду, с ним дошли до Новгорода.

— И что теперь с ними делать? С одной стороны, они не выполнили приказ. С другой стороны, поступили правильно, хотя и по идиотски. Столько труда в них вложено, очень не хочется потерять кого нибудь из них по глупости.

— Олежек, чё ты несёшь? У человека всегда есть своё мнение на предмет собственного места в подлунном мире, обычный риск, когда инвестируешь в людей. Ты можешь только радоваться тому, что у нас дети правильные. А вот зачем Саня из Пскова припёрся мне не совсем понятно. Как я понимаю, фехтовальщик он ниже среднего, а с медициной вообще по нолям.

— А, здесь как раз всё путём, — Олег с обречённым видом махнул рукой, — он пытается стать своим для псковичей, лучшего способа не придумать. На стенах стоять особого умения не надо, а в поле мы его выпускать не будем. Знаете что, пока с тем берегом сообщение не перекрыли, я их у вас заберу. Торговой стороне при любом раскладе достанется сильнее, здесь целее будут и опять же, под присмотром.

— Если награда за Лёшкину и твою голову всё ещё висит, было бы разумно.

Разобраться с непослушными детьми Олег решил не откладывая в долгий ящик. Вот прибавилось геморроя с этой войной. Сначала, не успел приехать на завод, как выдернули обратно, срочно приводить в порядок новгородские метательные машины. Когда его с Величкиным привели на склад с артиллерией, у обоих волосы встали дыбом. Похоже, ими последний раз пользовались вовремя разборок с войсками Владимира Святославовича. Просто, судя по cледам огня на некоторых из них, при нашествии Всеслава Чародея их даже вытащить на улицу не успели, так и пролежали на складе. Но хуже всего было не их плачевное состояние, а отсутствие нормальных боеприпасов. Народ с точностью стрельбы особо не заморачивался, стрелял всем, что под руку попадалось, с соответствующим результатом.

На взгляд Олега, возиться с этим пиломатериалом, являлось занятием бессмысленным. Для контр батарейной борьбы за оставшееся время толкового всё равно ничего не сделать, даже если что-то получиться, то стрелять всё равно нечем. Сосредоточиться на лёгких машинах? Так укрепления для их установки не предназначены. На некоторых башнях можно установить, но именно что на некоторых. Перед тем как уйти в рейд по тылам противника, Климин успел поделиться опытом. С какими трудностями он столкнулся при организации обороны Киева, где укрепления были не чета Новгородским.

Собственно, весь этот дурдом с метательными машинами, возник исключительно по вине бравого военного, который своим циклом статей посвящённых осаде Киева, создал вокруг артиллерии нездоровый ажиотаж. И ведь главное, сам признавался, состряпанные киевлянами арбалеты переростки на спешно возведённых позициях, особой роли не сыграли. Однако, народ в совете, впечатлённый его художественным словом, закусил удила. Вынь да полож им новгородскую артиллерию, а то что ей стрелять нечем, никого не интересовало.

Правда, положа руку на сердце, надо признать, часть вины лежала и на самом Олеге, как-то в разговоре с посадником он упомянул про свою службу в инженерных войсках. Тот не понял и уточнил, а ему самому не хотелось вдаваться в тонкости, потому и ответил, мол был городником. Действительно, городник как раз и есть военный инженер, только здесь в круг его обязанностей входили и метательные машины. Короче, по собственной глупости подставился, когда за язык его никто не тянул.

Всё бы ничего, не в первый же раз ему приходилось заниматься всякой ерундой по распоряжению начальства, но тут на него навалились ещё и личные проблемы связанные с эвакуацией их загородного производства. Тянули с ней до последнего, а что делать, война войной, а обязательства по контрактам никто не отменял. Опять же, в преддверии большой войны, издание правильных статей в газете стало актуальным как никогда. Ситуация осложнялась практически полным отсутствием людей. Оказалось, что в республике всё не просто так, а при необходимости посадник может объявить что-то типа военного положения, при котором народ прекращает работать на себя и начинает пахать на республику. Зачастую бесплатно.

Вот здесь их и поджидала засада, от которой Олег буквально взвыл. Все работники являлись свободными людьми, гражданами республики, на которых упали дополнительные обязанности согласно боевого расписания. Демонтаж оборудования производить стало некому. Остались они сами, безногий ушкуйник из типографии, Горыня и ещё трое таких же бывших рабов, которые гражданами не являлись. Ну, и естественно женский контингент в полном составе, а толку то. Неожиданно помог Саня, прибывший в город с подкреплением из Пскова, сподвиг на трудовые подвиги несколько человек. Даже с их помощью, нормальной эвакуации не получилось, за полтора года они здорово отстроились, часть оборудования пришлось оставить. Естественно, противнику не оставалось ни грамма железа, но всё, что было сделано из дерева, банально не успели вывезти. Была у него одна идея, как сохранить усадьбу от уничтожения, очень не хотелось отстраивать её заново, но тут уж как получиться.

Перейдя через мост, он свернул налево, огибая торжище зашагал к плотницкому концу, где располагался новый госпиталь. Вообще, средневековая война умиляла. Противник торчит под стенами уже целую неделю, но перекрыть сообщение между софийской и торговой стороной до сих пор не удосужился. Народ спокойно ходил туда сюда по своим делам. Торг всё так же шумел, в заведении у Волка всё так же били друг другу морды. Единственная примета военного времени, усиленные посты на воротах, часовые на башнях и вооружённый народ на улицах.