Но если перед ней Рикард, значит второй… Как так случилось, что она сразу не узнала голос, не догадалась взглянуть в лицо? А она еще и на земле валялась, без чувств. Катрин закусила губу, уж лучше бы разбиться окончательно, чем представать перед кем–либо в подобном виде. Следующая мысль была о девочках, что было бы с ними, разбейся она на этой дороге?! К горлу подкатил болезненный комок.

Ингвар торопливо отстегнул с пояса фляжку, и протянул Катрин. Она заметила, как у мужчины дрожат руки.

– Выпейте. Только совсем немного, несколько капель.

Катрин отрицательно покачала головой. Голос еще плохо слушался.

– Это медовое вино, маленький глоток согреет, и придаст сил. Вам же нужно добраться сегодня в Торд?

Женщина нерешительно взяла фляжку, немного отпила, и закашлялась. Медовое вино оказалось пряным, и приторно сладким. По телу тут же разлился жар, а затем разум наполнила небывалая легкость.

– По–моему, ей нужно было гораздо меньше. – неуверенно заметил Рикард. – Вдруг не сможет ехать верхом.

– Она поедет со мной, – коротко отозвался Ингвар.

– Зря, я что–ли выкупил лошадь у извозчика? Он же на обратный обмен не пойдет, пять золотых отдал.

– Бери с собой, перепродашь в Торде, а сейчас лучше помоги мне.

Катрин легко согласилась ехать вместе с Ингваром, и изо всех сил старалась держаться ровно. Но дорога все плыла, плыла, тянула в спокойную тишину, и сопротивляться ей не было никаких сил…

***

Прежде уютное тепло стало нестерпимым. Огонь подбирался все ближе, потушить его не удавалось, бежать некуда. Катрин кружилась в огненном круге, в поисках выхода, и не находила. Ей казалось, что кто–то протягивает руку, но как прыгнуть через пламя? Жар проходил через тело, теперь она сама становилась огнем. Женщина вздрогнула и открыла глаза.

Пламя исчезло. Катрин лежала в своей комнате, укутанная в чей–то плащ. За окном было темно. Как долго она спала, пять минут, час? Попытка встать отозвалась слабостью, и ноющей болью в теле. Половина лица была намазана чем–то липким и остро пахнущим. Что же произошло?

В памяти мелькали отдельные кадры, которые не желали складываться в единую картинку. Поездка в карете, падение, пожилой мужчина держит щипцы над горелкой, она лежит на траве, шрамов не будет, мерный стук копыт. От размышлений разболелась голова.

Нужно встать, привести себя в порядок. Разобраться, что произошло. Сменить платье, это липнет к телу, и ощущается грязной тряпкой.

Двигаясь как в полусне, Катрин с трудом принялась распутывать шнуровку, пальцы слушались плохо, но после некоторых усилий, удалось стянуть верхнее платье. Дышать стало чуть легче, но тело все так же реагировало болью на любое движение.

Женщина натянула новую сорочку, неожиданно резко накатило чувство голода. Есть ли смысл одеваться, если сейчас глубокая ночь? Ей нужен кусок хлеба, а затем следует вернуться в постель, и надеяться, что утром будет больше сил.

Может, завернуться в одеяло? Катрин вернулась к кровати, взгляд невольно задержался на плаще. Не удержавшись, она провела по нему рукой. С одной стороны ткань оказалась гладкой и прохладной, а изнутри плащ был мягким и теплым. Он будет лучше легкого тонкого одеяла.

Катрин завернулась в плащ, и неслышно ступая вышла из комнаты. Полноценной кухни здесь не было, поэтому небольшой запас продуктов хранился в коридорном шкафчике. Заодно стоит проверить, хорошо ли заперли дверь те, кто ее сюда доставили. Память услужливо подсовывала лицо Ингвара, но северянин уж никак не мог оказаться на ночной дороге в ту злосчастную пору.

Не зажигая свечу, женщина достала сухую лепешку, и осторожно отломила кусочек. Да… Видели бы ее сейчас дочери, которых она усердно учила манерам. В соседней комнате почудилось движение, Катрин прижалась спиной к стене, кто–то забрался, воры? Но стали бы грабители зажигать свечи?

Катрин пошарила на полке, и в руку лег тонкий нож для резки бумаги. Разумнее всего вернуться в комнату, запереть дверь, и не высовываться. А может сперва выглянуть? Есть шанс, что заметив незапертую дверь, в дом заглянули стражи порядка.

С замирающим сердцем, женщина сделала несколько шагов, по направлению к первой комнате. Пятно света оставалось неподвижным. Стараясь не дышать, Катрин добралась до конца коридора, и осторожно выглянула.

За столом, положив голову на скрещенные руки, спал мужчина.

***

Светлые волосы собраны в пучок, плечи кажутся невероятно широкими. Тихо, чтобы ее не услышали, Катрин вернулась в комнату, и плотно притворила дверь. Не стоит в таком нелепом виде представать перед северянином. Однако… В голове крутились смутные обрывки воспоминаний, он вроде помог добраться до Торда, или из–за него перевернулась карета? Или все вместе?

Женщина аккуратно сложила плащ на стул, и легла в кровать завернувшись в одеяло. Надо постараться уснуть, узнать подробности можно и утром.

***

Как только первые солнечные лучи заглянули в комнату, Катрин легко поднялась с кровати. Тело слушалось уже гораздо лучше, но надевая платье, женщина обнаружила несколько крупных синяков на теле. Следующий сюрприз ожидал, когда она решила заглянуть в зеркало. Половина лба, левая щека и часть шеи были покрыты зеленой коркой. И как она раньше не заметила? Зеленая субстанция легко поддавалась пальцам, отставая от кожи, как засохшая грязь. Однако лучше не стало, чтобы окончательно привести себя в порядок, следовало умыться, но как пройти мимо северянина в таком виде?

Катрин стояла на пороге, кусая губы. И нет, дело не в том, что она боится показаться нелепой. Просто настоящая леди должна выглядеть достойно и опрятно, а не так, словно ее макнули в лужу. Но умыться все равно нужно. И разве ей есть дело до того, какое впечатление она произведет на северного дикаря? Если все сложится удачно, то закончив с делами, она вернется домой, и навсегда выбросит из памяти этот злополучный город, и последние события.

Но в доме никого больше не было. Женщина испытала даже легкое разочарование, и склонилась над тазом с водой. Затем, взглянула в зеркало, и с облегчением убедилась, что лицо больше не зеленое. Из неприятных открытий были многочисленные царапины, но после пережитого они вызвали меньше беспокойства, чем могли бы.

На столе стоял кувшин с чистой водой, а под полотенцем обнаружились еще теплые лепешки с сыром. Кто–то позаботился, чтобы она не осталась голодной. К горлу снова подкатил ком. Никто, кроме Эйрики или Нитты не проявлял подобной внимательности. Мужчинам и вовсе не свойственно думать о прозаичных бытовых вещах, максимум, что они могут сделать, это подать руку, и то, потому что так принято. Но позаботится о еде, или о комфорте? Вспомнился плащ, которым она была накрыта. И это сделал дикарь, родившийся и выросший на севере…

Усилием воли, Катрин заставила себя подумать о другом. Ей нужно в купеческий центр, она же собиралась продать монополию и большой склад, и лучше не откладывать дела в долгий ящик.

***

В этот раз, в купеческом центре сидел совсем другой мужчина. Худой, высокий, с тонкими поджатыми губами. Он выслушал Катрин, и постучал по столу костяшками пальцев.

– Вы хотите продать все торговые права, и имущество, я правильно понимаю?

Катрин кивнула.

– Отдаете ли себе отчет, что обратного пути не будет?

– Поэтому я и пришла сюда, – женщина невольно стала держаться так же сухо, и надменно.

– Не быстрое дело, я бы советовал отложить до конца сезона. Сейчас вам будет сложно найти покупателя. – купец говорил медленно, растягивая слова, и глядя на собеседницу с чувством превосходства.

– Я обдумаю ваши слова, – Катрин встала, показывая, что разговор окончен, – Подскажите, где я могу найти Анри Гортеля?

– Анри Гортеля? Найдете его здесь, но дня через три. – Мужчина раскрыл толстую книгу, и взял в руки перо, больше не обращая внимания на посетительницу.

Катрин вышла. Задержка не входила в ее планы, но Анри производил более благоприятное впечатление, и, возможно, он окажется более сговорчивым. А пока можно навестить лавку и малый склад, проверить, как идет торговля.