– Леди Селина, нам нужно серьезно поговорить.

Девушка с преувеличенным вниманием перевернула еще одну страницу. Катрин подняла бровь, обычно это в духе Эйрики, оставлять без ответа, или демонстрировать характер. Предпринять что ли еще одну попытку?

– Леди Селина. Нам стоит обсудить, что произошло вчера. Ситуация серьезная, и если ты будешь отвечать, мы сумеем найти выход.

Однако и эта реплика осталась без ответа. По уголкам губ девушки скользнула улыбка. Когда станет принцессой, тогда и поговорит с мачехой, а сейчас ни к чему.

Катрин ощутила приступ раздражения. Падчерица сидела, как ни в чем ни, бывало, словно это не она заварила всю эту кашу. А ведь в шестнадцать лет пора бы понимать последствия своих поступков. На некоторое время женщину охватил соблазн не вмешиваться. Пусть выходит замуж за принца, и пусть сама расплачивается за свою глупость.

Но нет, так нельзя. Девчонка просто еще слишком молода и глупа, чтобы понимать, как устроена жизнь. Во дворце перед ней будут задирать носы даже служанки, принц продолжит гулять по кабакам и публичным домам, а ее жизнь будет еще хуже, чем в клетке. Хотя нет. Не будет. Король все равно не допустит подобного мезальянса. Катрин вспомнила, зачем пришла. Раз падчерица не желает разговаривать – ее проблемы.

С этими мыслями женщина решительно пересекла комнату и распахнула дубовый шкаф. Вот и злополучное платье, а под ним одиноко стоит туфелька. Селина настороженно наблюдала за мачехой, еще не понимая, что та собирается делать. Но неведение продолжалось недолго.

– Нет! Вы не смеете забирать! Это мои вещи!

Катрин притормозила у дверей, и смерила падчерицу холодным, жестким взглядом.

– Вы не пожелали поговорить по-хорошему, поэтому и я не буду объяснять, что собираюсь делать.

Женщина быстро вышла, и Селина услышала, как в замочной скважине повернулся ключ.

– Вы останетесь в комнате, пока я не позволю вам выйти.

– Так нельзя! Принц найдет меня, а вы! Вы понесете наказание за то, что хотели разлучить нас!

– Я запрещаю кому-либо подходить к двери, разговаривать, и уж тем более выпускать Селину. – громко произнесла Катрин, зная, что ее слова услышат все, и дочки, и служанки, и сама пленница. Больше не обращая внимания на крики, женщина спустилась на первый этаж. После того, что она собирается сделать, даже муж вряд ли займет ее сторону.

Катрин подошла к камину, и бросила в него платье. По грязно–белой ткани тут же весело заплясали языки пламени. Цветы съеживались на горящих поленьях, а в зале повис запах горелых тряпок. Женщина покрутила в руках туфельку, рассматривая. Та переливалась в отблесках огня. Стеклянная пыль? Оригинально, но безвкусно. Пусть не останется никаких следов.

Катрин занесла руку с туфелькой над камином, но в последний момент передумала. Она нечасто прислушивалась к своей интуиции, но сейчас просто не могла избавиться от туфельки, словно что–то царапнуло изнутри.

– Госпожа! Там какие–то люди желают вас видеть, – Нитта бесшумно появилась на пороге, и тут же увидела догорающее в камине платье.

– Какие люди? – Катрин нахмурилась. – Мы никого не ожидаем.

Нитта подошла поближе, и пугливо оглянулась на дверь.

– Мне кажется, это какие–то важные господа. Не из городской стражи, и не простые служащие.

Несмотря на горящий камин, в комнате сразу стало как–то холодно. Катрин попыталась ободряюще улыбнуться, но губы не слушались.

– Все в порядке, попроси их, подождать в кабинете моего мужа, скажи, я сейчас подойду.

Нитта кивнула, и неслышно исчезла. Катрин поспешила в свою комнату. Туфельку пока спрятать, а потом уничтожить. Если, конечно, они переживут эту ночь. Она приложила ледяные ладони к горящим щекам. Все обойдется, ничего плохого не произойдет. Может, они просто предложат примерить туфельку всем девицам, а потом покинут дом. Главное не показывать страха.

Катрин постояла немного в темной комнате, приходя в себя, а затем подошла к окну. У дома стояли две черные кареты, без окон. Женщина почувствовала приступ дурноты. Ничего уже не обойдется… Невидимые весы качнулись не в их пользу…

***

– Леди Браст, присаживайтесь. Может воды?

Высокий, чуть сутулый мужчина, в сером, был вежлив и галантен, словно это он принимал поздних гостей. Второй, с острыми чертами лица, безмолвно продолжал стоять у двери, во всей его позе ощущалась угроза. Было ясно, что без позволения он никого не выпустит. Катрин не сомневалась, что и у входной двери стоял такой же человек. Особая королевская служба? Видеть подобных людей в своем доме – очень дурной знак. Намного хуже, чем разбойников или северных дикарей.

Женщина послушно присела на край стула, ноги сейчас держали плохо. Худощавый мужчина занял место Теодория, и покрутил в пальцах мелкую безделушку, взятую со стола.

– Как вам понравился королевский бал?

– Он был организован на высшем уровне, – с максимальной учтивостью ответила Катрин.

– Да… А уж сколько надежд с ним было связано… – мужчина немного отодвинулся, и теперь на его лицо падала тень.

Катрин сосредоточила взгляд на крепко сцепленных пальцах. Ответа от нее, похоже, не ждали.

– Но вот какая незадача. Один молодой человек сделал неправильный выбор, и упорно стоит на своем, не желая его менять.

Женщина подняла глаза, и внимательно посмотрела в лицо собеседника.

– Так, может, решить этот вопрос непосредственно с молодым человеком?

Мужчина за столом, усмехнулся.

– Всему свое время. С ним этот вопрос решится, но сперва надо подстраховаться от неприятных неожиданностей.

Серый человек у дверей кашлянул, и произнес глухим, хриплым голосом:

– К чему эти словесные выверты. Боишься, что тебя обвинят в грубости? Время уходит.

Мужчина с резким стуком вернул сувенир на место, теперь его тон стал более жестким.

– Ваша падчерица сегодня покидала дом?

– Нет.

– Вы, ваши дочери?

– Нет.

– Слуги?

Катрин замялась, и это не укрылось от взгляда собеседника.

– Одна служанка ходила за продуктами.

Мужчины переглянулись, словно совещаясь, и Катрин поняла, что они колеблются, а значит, есть шанс.

– Милорд, простите, вы не представились. Вы же понимаете, что взгляд принца мог пасть на любую гостью, дочь купца, или мелкого барона. – начала женщина, словно бросаясь с обрыва в ледяную воду. – Да, моя падчерица глупо поступила, явившись на бал в ммм… необычном платье, но это не повод являться в наш дом с угрозами. Ее вина лишь в том, что принц хотел досадить его величеству, а она слишком глупа, чтобы понять это.

Повисла гнетущая тишина. Катрин сидела прямая, как стрела, в упор глядя на мужчину за столом.

– Кхм… Все гораздо сложнее, леди Браст. Мы всего лишь делаем свою работу. Нам нужно, чтобы ваша падчерица не заявила о себе в самый неподходящий момент. Его величество оставил за нами полную свободу действий. Престиж королевской семьи гораздо важнее чьих–то личных переживаний.

– Я могу поручиться, что леди Селина не заявит о себе, и не появится в столице. Как только вернется мой муж, мы уедем на самый юг королевства. К тому же, у девчонки не будет никаких доказательств. Платье я сожгла.

– А туфельку?

Катрин ощутила удары сердца где–то около горла. Но не отвела взгляда.

– И туфельку.

– Мы не можем идти на риск, – снова раздался глухой голос от двери, – Нам она говорит одно, а на деле могла припрятать туфлю до удобного момента.

– Друг мой, если на пепелище, среди обгоревших тел, обнаружится злополучная туфелька, мы окажемся в двусмысленной ситуации. А ведь если она не в доме, ее вполне могут подбросить позже…

Кровь отлила от лица, и Катрин почувствовала, резкое головокружение. С усилием она медленно вдохнула и выдохнула. Сейчас, когда решается судьба ее детей, нельзя лишиться чувств. Нужно торговаться, сражаться до последнего.

Худощавый мужчина встал, и начал ходить по комнате.

– Много времени прошло… Около тридцати лет назад, корабль моего отца разбился о плавающие льдины. Один молодой герцог вытащил меня, рискуя собственной жизнью. Я надеялся, что в свое время тоже смогу оказаться ему полезным, но увы. Тот человек, спустя некоторое время, погиб. Я бы хотел вернуть долг. Пусть не ему, но его дочери. Если только мы сумеем понять друг друга. Леди Лерианс?