– Дина, вы сейчас будете записывать почти все, что я буду говорить. Писать будете дословно ровно до тех пор, пока я не скажу слово "стоп". Само это слово тоже писать не надо, а просто после него вы перестаете записывать и начинаете просто слушать меня. Понятно?

– Да…

– Отлично. Еще будет одно такое слово: "абзац". Его тоже писать не надо, просто следующее слово вы начинаете писать с красной строки. Другое такое слово, то есть даже фраза, будет "по буквам" – после нее я буду слово, одно слово диктовать именно по буквам – просто будет немало слов, вам незнакомых, иностранных…. имен в основном. А сейчас вы заправьте ручку, на отдельном листе бумаги напишите ей пять раз подряд "Отче наш". Я знаю, что вы молитву знаете, и диктовать ее вам не буду – сами напишите, но к этой ручке немного привыкнуть надо. Пишите… Написали? Почувствовали, чем эта ручка отличается от обычной?

– Ее макать не надо…

– Ну, если у вас только это оказалось непривычным, то хорошо. Сейчас вы открываете тетрадь и начинаете записывать, причем сразу с третьей страницы, первые две оставьте пустыми. Да, вот еще: когда у вас на странице останется места всего на пару строк, вы мне кивните: я же не вижу, где вы пишите, а на перелистывание и подкладку линованного листа какое-то время надо. Я ваш кивок увижу и буду диктовать помедленнее, договорились?

– Да.

– Вот и хорошо. С начала третьей страницы в середине строки пишите: "Ураган", абзац. Среди обширной по буквам канзасской степи жила девочка по буквам Элли…

Конечно, я смотрел именно на Дину – точнее, на ее склонившуюся голову. Мне же не видно, сколько места на странице занимает уже продиктованный текст. Но краем глаза я смотрел и на деда, и это было очень интересное зрелище. Дед порывался встрять еще тогда, когда я Дину инструктировал, но он удержался. А теперь, когда я "диктовал" – а по сути дела очень быстро зачитывал на память текст прекрасной сказки, он поначалу дернулся – видимо хотел сказать, что "надо бы помедленнее", и даже привстал со стула – но увидел, как эта девица пишет, и сел обратно. С глазами, в которых явно читалось, что обладатель оных увидел чудо…

Ну да, вообще-то чудо, просто я к нему уже привык. А для деда такое оказалось в новинку. Так что он, посидев еще минут пять, тихонько встал и ушел. А я продолжал диктовать. И занимался этим почти без перерывов часа четыре – за которые эта девица записала больше четверти книжки.

Честно говоря, для меня это было все же непросто, я уже через полчаса я произнес заветное слово "стоп", а затем немного изменил задание:

– Дина, мне просто трудно все время на вас смотреть, так что я глаза закрою, а вы, когда страница будет к концу подходить, просто скажите вслух слово "страница"… Договорились?

– Да.

– Тогда продолжим…

Когда я окончательно выдохся и открыл глаза, то увидел примостившуюся на "дедовом" стуле Наталью, сидевшую тихонько и почти не дыша слушавшую "мою" сказку. Ее дед нанял на роль сиделки (за огромную сумму в семьдесят пять рублей за месяц). Еще он собирался нанять кухарку, прислугу "по дому" – но у меня уже были несколько иные планы. И я, закончив "творческий порыв", их не преминул озвучить:

– Так, Дина, на сегодня всё. Завтра с утра вы, как секретарь, сначала отправитесь в Нобелевский городок, там найдете и приведете мне сюда Старостину Дарью Федоровну. Деньги на извозчика я вам дам, но вы ее привезете именно на извозчике – в противном случае я деньги мало что обратно отберу, но и из оклада столько же вычту: я не хочу, чтобы госпожа Старостина подумала, что у меня даже на извозчика денег нет. А затем…

Припугнуть Дину в моем случае было просто необходимо, я же знал, что к деньгам она настолько неравнодушна, что за лишний пятак весь город готова пешком обойти. А мне время было дорого: если хочет, путь пешком и ходит, но не в рабочее время…

С Дарьей удалось договориться даже быстрее, чем я предполагал. Не сказать, что ее особо заинтересовала перспектива "утирать сопельки" четверым Векшиным (не считая сумасшедшего Петра), но когда я сообщил, что хотел бы еще и горничную нанять, причем хорошо бы из ее, Дарьиной, родни, то переговоры тут же и завершились ко взаимному удовлетворения сторон.

Валерия Ромуальдовна, с которой Дина тоже заранее обговорила визит (ее ко мне, конечно же), появилась в начале следующей недели – когда Дина уже закончила первую часть жизнеописания девочки Элли и приступила ко второй. Поэтому и эффект от "новой сказки" оказался совсем не таким, как "в прошлый раз" – не зря же "про книжки" Лера знала практически всё и была самым успешным книгоиздателем города.

"В гости" Лера пришла с некоторым опозданием, что меня нисколько не удивило: в среде русского купечества было просто принято, что "главный партнер" в любом деле опаздывает на встречи, демонстрируя тем самым свою значимость: прочие и подождать могут. Но я-то ее "партнером" не был, и не "подождал", так что пришла она ровно в тот момент, когда я диктовал продолжение "Урфина". Но раз пришла, да еще по моей просьбе – я прервался:

– Весьма рад, Валерия Ромуальдовна, что вы нашли время посетить меня. Вам, вероятно, уже известно, что я хотел бы предложить вам издать книгу, сказку, для детей. Но, скорее всего, моя секретарша вам не сообщила, что я предполагаю трилогию, вторую книгу которой сейчас и сочиняю. Дабы не тратить время на пустопорожние разговоры, я хочу попросить вас ознакомиться с первой частью, она вот в этих двух тетрадях записана. Если вам будет удобно, то вы можете расположиться в гостиной…

– Спасибо, но если вы не против, я тут же и прочитаю: мне будет удобнее задавать вопросы, если они возникнут. Я читаю довольно быстро… вы не возражаете?

– Нисколько, даже буду рад. Ну а я, с вашего позволения, тем временем продолжу – если вам это не помешает читать.

– Не помешает…

Ага, как же! Спустя уже пару минут Лера оторвалась от тетрадки и с изумлением посмотрела на Дину. Да, такое кого угодно не оставит равнодушным… даже крутого книгоиздателя. Хотя быстро пишущий человек – это все же не совсем чудо: насколько я помнил, Лера и сама писала разве что немного медленнее (правда, все же "докторским" почерком). Но когда до нее дошло, что я просто начитываю уже "окончательный вариант" книги, изумлению ее, казалось, не было предела. Она минут пятнадцать так и просидела, глядя на меня широко распахнутыми глазами и даже немного приоткрыв рот, а затем как-то робко прервала диктовку:

– Извините, Александр Владимирович, наверное вы правы и мне будет удобнее пройти в гостиную…

Результат прорисовался уже через полтора часа, после того как Лера прочла не только "Волшебника", но и первую половину "Урфина". Я легко выторговал у "акулы книгоиздания" не только четверть от продажной цены каждого экземпляра, но и издание книги в двух вариантах – причем уже к началу Макарьевской (как по старой привычке часто еще называли Нижегородскую) ярмарки, и к тому же суммарным тиражом не менее десяти тысяч каждого тома "трилогии". Это было не очень просто, все же цветную печать российские типографии освоили более в "лубочном" варианте. Но если к делу привлечь еще и типолитографию главного Лериного "конкурента" в Царицыне Гольцева, то вполне может и получиться.

Да, воровать (даже еще не сотворенную "интеллектуальную собственность") нехорошо. Но лежа наподобие бревна в койке "спасти Россию" вряд ли получится. А сделать жизнь дорогих мне людей по крайней мере сытой – вполне возможно, и было бы идиотизмом не воспользоваться хоть такой возможностью. Поэтому когда Камилла привезла Векшиных (четверых, с Петром "снова" произошел несчастный случай. Какой-то другой, но я вникать не стал), фундамент этой самой "счастливой жизни" был уже заложен. Не для меня, но я-то уже пожил, и "счастья" этого успел похлебать полной ложкой. Только Камилле я пока что-то так ничего и не выдал…