У меня же подготовка Андрея Павловича заняла почти два месяца, и дело оказалось весьма интересным. Потому что де Фонтане к своему "хобби" относился серьезно, и изготовление нужного для "внечувственного хождения по Кремлю" инструмента оказалось делом непростым. Взять хотя бы миниатюрный фотоаппаратик — ну не переписывать же пожилому человеку кучу всяких бумажек! Дочь наша в последнем деле оказала огромную помощь, изготовив воистину уникальный объектив — оказывается, в джунглях соседней Бразилии есть огромные залежи песка, из которого выходит оптическое стекло даже лучше, чем у Цейса. Но в конце концов все, что можно было сделать, было сделано — и наступило время отдыха: делать стало просто нечего.

А сидеть дома и плевать в потолок — скучно, и тут я внезапно вспомнил об одном старом подарке. Который подарили мне — но я так им и не воспользовался. А, наверное, зря…

Время летит совершенно незаметно — если есть дело, которому это время посвящается. А дел у меня была целая куча: я читал, читал, еще читал, потом снова читал… Ну и иногда прочитанное обдумывал. Хотя полученные в результате всего этого чтения выводы выглядели весьма странно.

Большую часть прочитанного составляли различные документы, которые Андрей Павлович присылал из Москвы. Кремль — это такой большой проходной двор был: в нем располагалась куча всяких организаций, служб, контор — и теоретически в него мог пройти любой желающий. Но это — просто за стену, все же в помещения, занимаемые правительством, вход как-то регулировался, так что внутрь попасть было уже сложнее — впрочем, лишь для тех, кто не ставил перед собой подобной задачи. А если очень захотеть — то и такая задачка становится вполне решаемой.

Вообще-то Кремль цари строили задолго до появления электричества в быту, и даже в нынешних "правительственных" зданиях электропроводка была поставлена "на живую нитку". А в гараже, где пристроился де Фонтене, электричества не было совсем, что было крайне неудобно. Андрей Павлович все же человеком был рукастым и провода в гараже проложил — вместе с розетками, плафонами и прочими нужными прибамбасами. А затем — пользуясь уже своими "тайными навыками" — он изрядно попортил и без того сделанную на соплях проводку в "правительственных" зданиях. Качественно попортил — и очень скоро выяснилось, что кроме "механика из гаража" ее никто и починить-то не может. Вот и приходилось автомеханику — чаще в свободное от автомобильных дел время — чинить проводку вдалеке от основного места работы. Впрочем, никто претензий по этому поводу ему не предъявлял.

Ответа на вопрос "зачем большевики выводили деньги из страны" я не получил — но схема вывода прояснилась. Создаваемые большевиками "частно-государственные тресты" через частников делали большие заказы у зарубежных компаний, производили полную предоплату заказанного — а затем "иностранный партнер" таинственно исчезал. Или — что тоже широко практиковалось — сообщал, что "оплата не поступила". В этом случае владелец-частник немедленно арестовывался, приговаривался к немалым срокам заключения… а через некоторое время он организовывал новую компанию — где-нибудь в другом городе.

Чтобы эта система все же работала, стране требовались "настоящие" деньги — и большевики срочно провели "денежную реформу". Очень простую — они попросту вернулись к царской денежной системе. И, чтобы продемонстрировать народу "преемственность и стабильность" новых денег, стали и монеты чеканить того же веса и размера, что и при царе. На самом деле все равно деньги были "условными", серебро, из которого чеканились монеты, было все же сильно дешевле номинала этих монет. Но все равно металла для них не было, народ "царские денежки" распихал по чулкам — так что "для начала" Советская Россия закупило это серебро за границей (главным образом в Англии). В обороте снова появились денежки из "драгметалла" — и поэтому никто особо и внимания не обратил, что британцы продали его "по номиналу" — монетному, получив чуть ли не тройную прибыль. Разве это прибыль — продать металла на гривенник за двадцать пять копеек? Ну да, золотом… на миллиард золотых рублей…

Забавный складывался ребус — и я увлекся его решением. А делами — делами "дочь наша" заправляла. На своих стекольных заводах потренировалась, затем как-то "само собой" и судостроение в Уругвае и Венесуэле оказалось под полным ее руководством… Вот как ей только удавалось и дома детьми заниматься, и тащить управление огромной корпорацией? Но она справлялась и тащила — и, похоже, ни о чем не забывала. Даже пригласила меня перед Новым годом на открытие нового здания "Universidad Tecnológica de la República Oriental" — Технологического университета Уругвая, который она же и учредила. Универсистеский городок был выстроен недалеко от Сьюдад Электрико, и был назван оригинальным именем Сьюдад Университария, а главный корпус его был выстроен по "воронежскому" проекту. И именно в его центральном зале, за стеклом, встала статуя Камиллы.

Машка все сделала правильно: выкупила у немцев скульптуру, которую те вывезли из Нижнего Новгорода, на открытом конкурсе выбрала реставраторов (итальянских), выправивших повреждения и ювелиров (французских), восстановивших содранную местами позолоту и восстановивших утраченные глаза из коричневого граната. Ну а то, что подземные туннели Электрического и Университетского городка соединялись — это-то никакого отношения к статуе "покровительницы наук" не имеет же?

— Жалко, что Елизар этого не увидит — грустно шепнула мне "дочь", когда церемония открытия закончилась.

— Удалось его найти?

— Да, Чижевский узнал. Его после пересчета золота чекисты арестовали — думали, что это не единственная твоя захоронка. То есть даже не думали, а так, на всякий случай решили попытать. Потом Петерс приехал, он тогда товарищем Дзержинского еще был. Елизара ему под морфином притащили — уж больно сильно поломан был. Петерс потом всех местных чекистов расстрелял… Елизара женщины с завода нашли, в овраге за городом. Похоронили по-человечески за городском кладбище — а про статую теперь вроде только Петерс знает, похоже он кроме как Дзержинскому никому и не говорил. По крайней мере в том, что от Андрея Павловича приходит, про золотую статую ничего нет.

— Надо будет Данице насчет Петерса сказать…

— Отстань от женщины! Во-первых, ей рожать скоро, а во-вторых, пусть хоть годик с детьми посидит спокойно! Опять же муж ее одну не отпустит, а он все же на самом-то деле едва ходит… да и вообще, я уже все сделала.

— А я-то, дурак, и не знал, что у них уже двое детей…

— Ты больше по госпиталям валяйся — глядишь, начнешь удивляться и числу своих внуков. Позорище! Даже Гомес точно знает, сколько у него детей. Тебя летом на юбилей пригласить хотел…

— Какой юбилей? Вроде лет-то ему…

— У него двухсотый ребенок родился — рассмеялась Машка. — Вот ведь кобелина! Однако и делами занимается изрядно, он, кстати, утвердил программу строительства второй электростанции на Карони. Нам предложил двадцать пять процентов участия, если мы турбины и генераторы сделаем и все построим. Амазон Американыч уже генератор на триста мегаватт делать начал…

— Кто?

— Да Африканыч… это Гомес его так обозвал. Даже не обозвал, а звание такое присвоил — сказал, что такому человеку старое имя слишком мелко. Но там работы всяко лет на пять минимум — новую станцию выше старой на тридцать километров ставить будут. Так что там еще и железную дорогу прокладывать придется. Ну а пока на старой еще два агрегата по сто двадцать ставить будут и на второй плотине Африканыч затеял станцию ставить на десять новых генераторов.

— Это хорошо… только вот я опасаюсь за целость личика Хуана.

— Что?

— Харя у него не треснет? Мы все сделаем, а за это двадцать пять процентов всего получим?