Ну с зерноторговцами вообще все ясно: благодаря "дрожжевой каше" цена на хлеб не удалось поднять даже в довольно голодный тысяча девятьсот пятый. Внутренние цены, а объемы зерна, доступного для вывоза, при этом сократились: мало того, что ни зернышка с моих колхозов на рынок не поступало, так я еще и скупал зерно в огромных количествах. И все они с некоторым ужасом смотрели на поднимающиеся тут и там огромные элеваторы, гадая, когда же я, благодаря немереным запасам, начну обрушивать зерновой рынок.
Рынок рушить у меня желания не было, а вот поднакопить тонн так двадцать-двадцать пять миллионов к зиме двенадцатого года было бы полезно. Ну а покупать на что — было, хотя у нас не эту тему не утихали споры с Станиславом Густавовичем. То есть спорили мы в основном на тему "кого и как я ограбил согласно учению бородатого классика".
Вообще-то постоянные споры со Станиславом были полезны нам обоим: спорить было интересно, и мы к этим спорам неплохо готовились (очевидно, с тайной надеждой посрамить противника). Это с дураком спорить не интересно, а с человеком умным — очень даже, и тем более интересно, что по результатам споров поток денежек в мои бездонные карманы лишь увеличивался. Станислава очень заинтересовала услышанная мною где-то когда-то (в интернетах, конечно же) идея, что нормальная экономика вполне успешно функционирует при избыточности средств платежа в тридцать семь процентов. Идея-то заключалась, если я верно помнил, в том, что суммы активно используемых кредитов не должны превышать тридцати семи процентов от суммы налички в обороте — но "главный экономист" корпорации идею активно развил, "расширил и углубил".
В США золотой монеты в обращении было на сумму около двух с половиной миллиардов долларов (только именно золота, бумажки не считались), и Струмилло-Петрашкевич выдвинул тезис, что любая экономика изъятия пресловутых тридцати семи процентов из физического оборота просто "не заметит", подменив изъятое кредитной эмиссией. В моем случае это означало, что если из США втихушечку вывезти семьсот пятьдесят миллионов долларов золотом, то американское правительство об этом и не узнает. Мысль интересная, и мы решили это проверить — а тут еще и Водянинов со своим хитромудрым приятелем возник…
Собственно, торговая корпорация "Голден Игл" создавалась именно как "незаметный насос" для перекачки золота из Америки в Россию, но в процессе ее деятельности открылось много нового и интересного. Так что нам со Славой было о чем подумать и на какую тему потеоретизировать. Ведь компания-то создавалась исключительно для "обналички", и никто не ожидал от нее проявившихся "побочных эффектов". Более чем интересных.
Сент-Луис был не просто очередным американским городом, путь и очень большим. Этот город стоял на пересечении большей части железных дорог с Востока на Запад — и вовсе не случайно именно он был выбран столицей какой-то там о счету Олимпиады. При населении в шестьсот пятьдесят тысяч человек "активных потребителей" в городе — с учетом транзитеров — было даже больше, чем три четверти миллиона. Ну, дети и старики по магазинам не шастают, однако кушать все равно просят — и розничный рынок города ежедневно прокручивал по доллару на человеко-рыло, что — с учетом "мелкого опта", добавляемого торговцами из окрестных (до ста миль) городков давало торговый оборот "товаров народного потребления" в миллион долларов.
Миллион — это много, и было бы очень неплохо "замкнуть" такой оборот полностью на себя. По прикидкам Славы, чтобы "захватить власть над миром", требовалось обеспечить наличие одного крупного магазина на двадцать пять тысяч человек и по одному маленькому на каждые пять тысяч. Самый крупный магазин в городе — четырехэтажный "Супермаркет" — обошелся мне — то есть, конечно же, Чёрту Бариссону — в двести тысяч долларов (вместе с довольно обширными складами), а просто "крупные" — фактически сдвоенные "аквариумы" — стоили тысяч по пятнадцать каждый. То есть вся "крупная" сеть в городе обошлась менее чем в полмиллиона, что же до магазинов "мелких", то Борис Титыч ими даже заморачиваться не стал: владельцы оных очень быстро сообразили, что если покупать товары "со скидкой" в "Орле" и продавать их у себя по "обычной" цене, то это бизнес весьма выгодный получится.
Он и получился: чуть меньше полумиллиона проходило через прилавки "Орлов", а чуть больше — лишь через одноименные же склады. Проблемой было заполнение этих складов, но проблемой в принципе решаемой: промтовары попросту закупались за счет "подлежащих конвертации" денег, а продукты — для них (еще за полмиллиона) были выстроены "фасовочные фабрики" и организованы "закупочные компании". С фасовкой — понятно, а закупка велась у окрестных фермеров, для чего к каждому по оговоренному расписанию приезжал автомобильчики и забирали подготовленный продукт.
Дешево забирали — но ведь и продавали недорого, ведь при "скидке" товар вообще отдавался практически "по себестоимости". Но только если скидки не давалось, то вылезала уже прибыль, от шестнадцати до двадцати процентов, а в среднем — около семнадцати.
Потому что "себестоимость" бралась из расценок для окрестных фермеров… Я тут кстати вспомнил Зака Вайнрайта из "прошлой жизни": молоко он отвозил в ближайший городок за шесть миль, и этот "транспорт" отъедал у него больше десяти процентов от доходов. Борис же Титыч еду скупал на дальних фермах, которые в иных условиях до города ее довезти не смогли бы (молоко, например) или с огромным трудом (вид в профиль которые), и были рады разжиться денежкой не сходя с места — а вот "ближние" фермеры в результате свой рынок утратили. Чем жадный, но хитрый Чёрт воспользовался, скупая разоряющиеся фермы по дешевке…
И прибыли с "бесприбыльной компании" капало в результате около десяти процентов с оборота. Сто тысяч долларов составляли (от реально вложенного в "сеть" капитала") даже чуть больше десяти процентов. Формально — триста процентов прибыли в месяц…
Но чтобы эта схема работала, всё, что было нужно — это наличие на складе любого (почти любого) товара, который пожелает купить "народный потребитель". А вот с этим у любого янки с миллионом баксов свободных денег в кармане возникали бы жуткие трудности: ведь для этого нужно на этом складе иметь запас товаров минимум на пару недель торговли — а это значит (с учетом времени доставки) в обороте иметь уже миллионов тридцать-сорок. А у меня эти тридцать миллионов просто за месяц, частично конвертируясь в золото, еще и прирастали на три.
Да, системы "бесприбыльной торговли", да еще "по ценам ниже рыночных" обеспечивает (если иметь в виду "бесплатный товарный кредит") этой прибыли чуть ли не девятьсот процентов в год — с учетом затрат на собственные корабли, автомобили, прочую "движимость" и недвижимость. Что там бородатый классик говорил насчет "трехсот процентов"?
Слава еще раз внимательно просмотрел "финотчет" Бориса Титыча:
— Саш, честно скажу: я вообще не понимаю, как это получается. Он снижает цены на треть, но в результате вместо обычных для американского рынка семнадцати-восемнадцати процентов у него выходит больше пятисот… сильно больше, даже если внутренние расходы считать по самым большим расценкам. При том, что любой другой торговец в таких же условиях пошел бы по миру через пару недель. Ты сам-то можешь объяснить, как это происходит?
— Уважаемый господин марксист, сначала я хочу обратить внимание на мелкую мелочь: я, производственный капиталист, при всем своем монополизме в изготовлении подушек-пердушек и автоматических спиночесалок получить прибыли более трехсот процентов в год не могу. А какой-то грязный торгаш, не производя ничего от слова "совсем", прибыли получает втрое больше. И это ты мне объясни, кого он, закупая продукт у фермеров дороже, чем другие, а продавая дешевле прочих — и тем самым делясь "доходом" и с производителем, и с потребителем — грабит? Небольшая подсказка: я это уже знаю…
