Сент-луисцы лишь добродушно посмеивались над причудой старика, получившей, кстати, всем понятное объяснение: в юности у него — по словам китайца-слуги — в пожаре сгорели все сбережения, а на плаву Чёрт остался лишь благодаря парочке не поддавшихся огню "орлов". Поэтому-то он и живет теперь лишь в каменных домах, ну а насчет денег — это святое.

И никто даже не заметил, что к концу восьмого года двадцатого века Чёрт Бариссон контролировал уже семьдесят процентов розничной торговли в городе…

Тысяча девятьсот седьмой закончился спокойно. Гаврилов потихоньку начал перетаскивать в Калугу производство "больших" паровых турбин, а Нил Африканович "разделился" натрое, отпочковав от своего завода производство электромоторов — которое переехало недалеко, в Векшинск, и завод по выпуску высокооборотных генераторов (что меня удивило), который как-то очень быстро стал перемещаться в Новгород. Настолько быстро, что я об этом узнал, уже вернувшись из путешествия в Заокеанию: он каким-то образом успел уговорить свеженазначенного губернатора Башилова, и Петр Петрович выделил под строительство завода — бесплатно! — восемьдесят десятин земли в черте города. Ну а пока губернатор не передумал, Иванов (при активнейшем содействии Васильева, выступавшего в роли "главного архитектора"), начал строительство завода "по новейшей технологии".

Я только за голову схватился, когда детали этой "технологии" узнал": Константин Константинович, забрав со строительства университета всю "некондицию" — не прошедшие входной контроль стальные балки — начал ставить цеха на стальном каркасе, вставляя в этот каркас блоки из камышебетона. Хорошо еще, что фундаменты нормальные ставил, бетонные коробчатые — впрочем, опыт строительства университета моим архитекторам много нового дал. Когда есть "лишние" экскаваторы и самосвалы, фундамент главного сборочного цеха делается за месяц (почти за месяц… то есть быстрее двух), а если половина сварщиков-строителей просто отказывается лезть на верхотуру, то почему бы их не послать работать на строительство невысоких, всего-то восемнадцати метров ростом, корпусов?

Самое смешное, оказалось что выстроенный таким образом цех получается даже дешевле "традиционного", кирпичного с бетонным каркасом — просто потому, что кирпичи гораздо дороже камыша. А балки стальные — они же все равно брак?

Вот только возить их через полстраны… впрочем, поздно уже: Африканыч успел в Новгород отправить чуть ли не половину станков, и — главное — козловые краны сборочного цеха. Потому что себе решил ставить новые, более мощные: он увлекся изготовлением генераторов для гидростанций. Точнее, одного вполне конкретного генератора, на двадцать шесть мегаватт: судя по всему, ему Генрих Осипович успел рассказать про проекты гидростанций на Волхове и Свири. Я пока никаких действий в этом направлении не предпринимал, это он сам…

Графтио уже построил самую мощную ГЭС на Дону — в Лебедяни. Два мегаватта, но "в мирное время" воды едва хватало на одну турбину в шестьсот пятьдесят киловатт. Как любил повторять Генрих Остипович, он "построил самую мощную ГЭС в мире, вся энергия с которой идет на обслуживание самой ГЭС". Это он, конечно, преувеличивал: киловатт четыреста все же постоянно отдавалось "на сторону". Правда, еще одну "такую же мощную" он одновременно строил в Сызрани, и эта, на речке Сызранке, свои два мегаватта должна была давать чуть ли ни круглый год. Но все равно, два мегаватта…

У меня возникла было грандиозная идея проведения массовой воспитательной работы среди слишком уж вольнолюбивых инженеров, но — не успел, выяснив случайно, что "это не они". Ко мне пришли "два белоруса" поскандалить — и на этот раз скандал вовсе не выглядел, как ленивое перебрасывание замшелыми остротами, ребята действительно были готовы настучать друг другу по лицу и прочим жизненно важным частям организмов:

— Саша, ты только посмотри, что наделал этот теоретик! — возмущенно воззвал ко мне тезка. — Я, как дурак, закладываю фундаменты для новой электростанции, а он останавливает генераторный завод!

— Стесняюсь спросить — а зачем? — я повернулся к Станиславу Густавовичу.

Тот бросил на меня непонимающий взгляд, затем до него дошло:

— Непреодолимая сила науки, Мария Петровна виновата…

— А она-то ту при чём?

— Гаврилов для новой турбины использовал ее численный метод расчетов, результат его удивил. Ну он и старую турбину пересчитал — оказалось, что у нее запас прочности весьма избыточен. Ну он с Емельяновым выстроил опытную машину, Емельянов котел новый изготовил, на полста атмосфер — и оказалось, что турбина Гаврилова на сорока атмосферах с тем же расходом угля дает не двенадцать мегаватт, а шестнадцать, и на выхлопе пар с параметрами, позволяющими дополнительно ставить две полуторамегаваттные турбины или даже три… В общем, нужен новый генератор на шестнадцать мегаватт и на четыре — а тут, а Царицыне, для их изготовления просто места нет. Все равно цех или перестраивать, или новый ставить — причем новый дешевле выходит. Я Александру уже объяснял: чем дольше будем откладывать перестройку или перенос генераторного завода, тем убыток выше — мы и так на эту турбину ставим генератор на десять мегаватт, более мощный в старом заводе не получается.

Я обдумал сказанное:

— В принципе логично. Но выходит, что сколько-то времени мы будем вообще без мощных генераторов. Почему нельзя сначала поставить новое производство, а потом уже старое сворачивать?

— Вот и я о том же говорю! — Антоневич просто пылал "праведным гневом".

— А все упирается в станок, на котором оси генераторов выделывают. Он у нас один, Чаев еще один обещает года через два с половиной выделать, а за границей сроки заказов еще дольше.

— Не понял… то есть из-за одного-единственного станка у нас по сути дела вылетает программа электрификации трех других заводов?

— Четырех — снова влез Саша, — четырех! А на самом деле может получиться и семи-восьми: Иванов-то обещает, что производство начнет еще весной, но вот когда он это производство закончит… Новый завод он полностью отдает молодому инженеру, Сергееву, он третий год у нас работает. Неплохой инженер, толковый — но вот справится ли он с заводом в одиночку-то?

У Антоневича срыв поставок генераторов создавал весьма серьезную проблему: если строительство станций "заморозить", то без работы останутся около четырех тысяч весьма профессиональных строителей "нашего профиля" — то есть каменщики и бетонщики. Уволить — разбегутся в поисках "прокорма", потом придется новых искать и заново обучать. А не увольнять — это милион-полтора на зарплату тратить, да еще придется обеспечивать стройки цементом, металлом, кирпичом — что заморозит уже не стройки, а около пяти миллионов рублей "производственных инвестиций" в виде простаивающих без энергии заводов. Вдобавок на новые заводы Африканыча нужно где-то изыскать миллионов уже двадцать…

По "воронежскому" сценарию за прошедшие девять месяцев удалось "захватить" Харьков, Ростов, Нижний Новгород и с дюжину городов поменьше. Да и в столицах торговая экспансия шла довольно быстро, так что по идее двадцать пять миллионов за последующие девять месяцев только оттуда выдрать получится. Но у меня с деньгами было очень напряженно. У дочери нашей — тоже, хотя даже я не ожидал, как скоро она "захватит мировое господство". Но она — воспользовавшись тем, что на Кубу и в Венесуэлу грузов отправлялось очень немного, наладилась на банановозах гнать за океан оконное стекло. Цена поставок была не просто "божеской", а… слов не хватает: полтора доллара за лист в два с лишним квадратных метра. У янки не было ни малейших шансов на "конкуренцию", и из-за океана в "казну" Машки капало миллионов по пятнадцать (причем долларов) в год. Самым забавным было то, что американцы даже те малые таможенные пошлины на стекло, что были раньше, отменили: из "источников, близких к осведомленным" на правительство оказали сильное давление как строительные магнаты, так и бурно растущий автопром.