К их визиту я был совершенно не готов. О затее Степана — как и о том, что он вообще решил "навестить родной дом" — вообще узнал только утром, приехав с очередного обсуждения проекта железной дороги. Причем узнал в Васькином изложении, пока завтракал — и из рассказанного понял лишь то, что "Степка приволок какую-то княжну жениться". Дочь наша донесла до меня чуть больше подробностей — главным образом касающихся того, что нужно будет сделать до свадьбы, а младшие девочки, "познакомив" меня, наконец, с будущей родственницей, наперебой бросились обсуждать, какое красивое платье мне следует придумать для невесты…

Самого Степана дома не было, и я, решив что думать о проблеме буду после разговора с ним, разогнал всех заниматься своими делами и мне не мешать. Послушались не все — Васька, которая с раннего утра занималась любимым делом, пошла хвастаться сваренными за прошедшие несколько дней фигульками. Вот угораздило меня рассказать жене про абстрактные скульптурки из разнообразных шестеренок и нержавеющих гвоздей, виденных мною когда-то в интернете! Теперь Васька могла смело сдавать на шестой разряд: она варила нержавейку в аргоне, алюминий, и даже сама придумала хитрые способы сварки чугуна и сварки тонких стальных листов встык так, что шов был почти незаметен. Собственно, технологию изготовления сварных камер для холодильников она и отработала, а кузова из нержавейки для трамваев целиком лично и сварила — но персональным хобби для нее стало изготовление "полезных вещей" из "никому не нужных" металлических деталей разных механизмов…

И в тот момент, когда я восхищался сваренным из деталек от нескольких швейцарских часов паровозиком, служащим одновременно держалкой для салфеток, раздался звонок в дверь. Гостей привела девочка в форме "трамвайного управления", и, понятно, видок у них был соответствующий: почему-то Сталинградские трамваи на увидевших их в первый раз производят неизгладимое впечатление. Первые трамваи, после того как Африканыч сделал пятидесятикиловаттные моторы, я постарался построить по образу и подобию старых чешских "Татр", которые успел застать в "старой Москве двадцать первого века". Теперь эти четыре вагона переехали в Саратов, а для "внутреннего потребления" были изготовлены новые. Смена облика была обусловлена всего лишь тем, что летом в "татрах" было очень жарко — и я нарисовал что-то "футуристическое", серебристое, со сплошным темным окном вдоль вагона: что-то подобное, вроде как белорусского производства, вспомнилось из интернетовских картинок. Вообще-то "трамваи из будущего" были именно "из будущего" в основном снаружи, а всю начинку разработали уже "современные" инженеры. Я лишь подсказал, что на двухосных тележках трамвай можно сделать повместительнее. Ну и Мефодию Теохарову рассказал про компрессионный холодильный агрегат на изобутане — а вакуумное напыление хрома на стекло в зеркальной мастерской уже полтора года как освоили. Правда обычные зеркала делали с алюминием, но электрической дуге безразлично, какой металл превращать в пар…

Трамваем и местные еще не устали восхищаться: первые два вагона только в мае на линию и пустили, а на приезжих он действовал вообще как удар пыльным мешком по голове. В особенности, если эти приезжие прибыли из "центров современной цивилизации" — а родители Екатерины приехали все же из Москвы, и приехали именно "в глухую провинцию". Хорошо еще, что привокзальную площадь я успел "окультурить" (самому пользоваться вокзалом приходилось частенько, а пробираться через грязь и вонь было неприятно), а то бы "гостей Сталинграда" кондрашка бы хватила при пересечении границы двух городов…

Так что, чтобы не смущать гостей рвавшейся улыбкой, я наклонил голову и выдавил, пытаясь не рассмеяться:

— Ну, заходите, чувствуйте себя как дома — и, увидев все еще сидящую в зале жену, попросил ее сообщить о прибытии гостей… все еще внутренне давясь от смеха:

— Васька! Сбегай, порадуй паршивку: к ней родители приехали!

— Какую из пятерых? Ах да, поняла — и, пробежав мимо нас, госпожа Прекрасная пулей взлетела на второй этаж. Повернувшись к гостям и увидев их вытянувшиеся лица, я сообразил, что князьям из Первопрестольной редко доводится встречать юных дев в скафандрах для работы в аргоновой камере. Хорошо еще, что без шлема… да и называть молодую княжну "паршивкой" наверное не стоило.

— Извините, Владимир Петрович, Варвара Васильевна, супруга увлекается металлической скульптурой, не успела переодеться после мастерской. Но вы проходите, располагайтесь. Не желаете перекусить с дороги? Или сначала себя в порядок привести? Думаю, что жена уже приготовила для вас комнаты, сейчас она вернется и вам покажет…

— Вы нас ждали?

— Думаю, да. Степан с Екатериной позавчера приехали, и Василиса тут же вам телеграмму отправила.

— Не получили… мы еще третьего дня выехали. Поезда, знаете ли, весьма неспешно идут… Пожалуй, вы правы, стоит привести себя в порядок с дороги, и легкий завтрак не помешал бы. Но я бы хотел встретиться с господином Александром Волковым — в свете случившегося нам, отцам, есть о чем поговорить.

— Извините, не представился. Александр Волков, это я и есть. Так сказать, отец героя… Маха — я увидел спустившуюся дочь, — ты знаешь, какие комнаты приготовили для гостей?

— Голубую гостиную. Идемте, господа, я вас провожу…

Машина с вещами уже пришла с вокзала, гости поднялись в комнаты (голубая гостиная, кроме собственно гостиной, включала в себя две спальни и кабинет), а через полчасика мы снова встретились, уже за столом.

Васька переоделась в нормальное платье, Маша и так была "при параде", младшие девочки тоже принарядились…

— Катерина боится спускаться — объявила вошедшая последней Оленька.

— Ага, замуж ей не страшно, а родителей увидеть — это мы боимся. Девочки, берите ее за руки-ноги и несите сюда.

Девчонки с радостным визгом унеслись наверх, и через несколько минут ввели "виновницу торжества".

— Извините, со Степаном познакомить сейчас я вас не могу, он в отъезде и раньше ужина не вернется. Насколько я знаю, поехал в Саратов заказывать украшения для невесты. А пока позвольте представить мою семью: Василиса Ивановна Прекрасная, моя супруга. Прекрасная — это фамилия… девичья. Мария Петровна Волкова, моя старшая дочь.

Судя по всему, по Машку даже князья Урусовы что-то слышали: про то, что она вытворяла в Москве, не услышать было невозможно. Но до князя что-то начало доходить:

— Мария Петровна?

— Да, это все приемные мои дети. Со Степаном Петровичем я вас вечером познакомлю, а это Татьяна, Анастасия и Ольга. Девочки, позвольте вам представить князя Урусова Владимира Петровича и его супругу, Варвару Васильевну — родителей этой юной девы, со смущенным видом сидящей с нами. Которую в детстве, очевидно, не пороли розгами по попе, хотя и следовало бы. Тем не менее благодаря ей мы получили возможность познакомиться с этими прекрасными людьми, а поэтому и сегодня она избежит тесного знакомства со столь полезным предметом воспитания. Тем не менее мы с глубоким вниманием выслушаем рассказ о том, как она дошла до жизни такой…

Младшие девочки, давно уже знакомые с моими "методами воспитания", прыснули, а Катя, вспыхнув, вызывающе выкрикнула:

— Мы очень любим друг друга!

— Ну кто бы сомневался, конечно любите. Но вот вы женитесь, и что дальше? Что вы делать-то собираетесь? Я понимаю, что с милым рай и в шалаше…

— Да, где вы собираетесь жить, и на что? — влез Владимир Петрович. Затем, видимо решив, что это выглядит как-то слишком меркантильно, добавил:

— Нет, конечно какое-то приданое мы дадим…

— Не стоит, Владимир Петрович, — перебил я князя, стараясь увести его от немного скользкой темы. — Я точно знаю, что Степан будет очень хорошим инженером и уж что-то, а семью содержать сможет без проблем. Хотя и ему все же закончить обучение стоило бы — но главное, что замужних в гимназии не держат. Екатерина, вам же еще год учиться?