Нет, я конечно же не ожидал, что народ все бросит и примчится покупать холодильники: все же полтораста долларов (или сто за "Морозку") не у каждого валялись в кармане, их накопить требовалось… Поэтому пять с небольшим тысяч холодильников, проданных за июнь, я счел вполне приличным результатом. Правда на американские склады за это же время приплыло еще двенадцать тысяч "белых эмалированных ящиков", и в целом торговля шла пока в убыток — ну да ничего, накопят денежки — будут больше покупать.
Это я так думал. А вот Генри Роджерс, похоже, думал немного иначе. После появления в рекламе весьма "неприличного" предложения "класть в виски лед, самостоятельно сделанный из родниковой воды, а не вырубленный из озера, в котором рыбы какали" народ изделием заинтересовался гораздо сильнее, и рокфеллеровские банки предложили каждому, кто в состоянии заплатить двадцать пять долларов сразу, целевой кредит на холодильник. С выплатой в десять или даже в пять долларов ежемесячно — и под скромный "интерес", всего-навсего семь с половиной процентов годовых. Не обошлось и без "корпоративного сговора": владельцам автомобилей Форда кредит предоставлялся даже без первоначального взноса. Кредиты приносили банку по самым скромным прикидкам полмиллиона "лишних" долларов — и тут явно без Роджерса не обошлось. Впрочем, доказательств у меня не было — да и не до них было: в июле холодильников было продано двадцать пять тысяч, а на август заказов было принято уже тысяч на тридцать пять-сорок.
Мое производство явно отставало от спроса, и это было грустно… тем более грустно, что я сильно ошибся насчет региональных рынков. Основные склады были в районе Филадельфии, Нью-Йорка и Чикаго, а народ покупал кухонные агрегаты больше на Юге. Все же в Нью-Йорке лед стоил в разы дешевле, чем в Новом Орлеане…
Больше всего меня удивляло отсутствие конкурентов, ведь промышленных холодильников в Америке делалось много и компаний, их выпускавших, было больше десятка. Но почему-то на "домашний рынок" они вылезти не спешили, и это пугало. Где-то до конца сентября, когда запасы на складах оказались почти полностью исчерпаны и пришлось организовывать предварительную запись… В качестве одного из вариантов "удовлетворения растущего спроса" я было предложил поставить завод в самой Америке, и Мефодий подготовил смету — как строительства, так и производства — после чего наступило душевное спокойствие. В России производство (с учетом закупки меди в Америке) одного холодильника обходилось примерно в сто рублей, а то же производство в США даже без учета стоимости самого завода обошлось бы в сто сорок — но не рублей, а долларов. Сколь бы ни был дешев американский стальной лист, мне собственный лист обходился вдвое дешевле. Просто потому, что русский рабочий-металлург получал втрое меньше американца. А так как передавать за океан технологии сварки тонкого листа в мои планы совсем не входило, то цельнотянутая камера встала бы дороже уже раз в пять — при том, что для нее нужен был уже пресс минимум тысячи на полторы тонн… С учетом стоимости оборудования и его амортизации производство домашних холодильников было там просто невыгодным занятием — ну и хорошо. Дома-то мощность заводов поднимать всяко придется, Станислав Густавович спрогнозировал спрос на уровне тысяч двадцати в месяц в ближайшие несколько лет — но можно было заниматься этим без фанатизма.
Потому что фанатизм пришлось тратить в другом месте…
Дочь наша совсем распоясалась. К январю стеклопрокатный завод вышел на плановую мощность, и дешевое — всего по полтора рубля за квадратный метр — оконное стекло вышло на широкие международные рынки. А стекло витринное шло туда же уже от трех до десяти рублей, и тоже полностью находило довольного дешевизной покупателя. Стеклянный лист плыл по линии неспешно, со скоростью всего-навсего три с полтиной в секунду, а чистой прибыли за это же время получалось вообще жалких два рубля. Но сто семьдесят тысяч рубликов в сутки юной деве явно вскружили голову…
Вдобавок я, как старая сводня, приволок в Москву Андрея Новикова, предложил ему интересную работу по строительству и дальнейшему управлению завода синтетических рубинов — а "дочь нашу" попросил за работой пристально наблюсти… Ну Машка и наблюла — вероятно, это был тот редкий случай, когда оба человека сразу и однозначно понимают, что они созданы именно друг для друга. Насчет "специального свадебного платья" речь пока не зашла, но "политическая активность" Маши резко снизилась. Правда, за счет активности "созидательной".
Москва Машке не нравилась: как ни крути, но сейчас любой более-менее крупный город надолго запоминается прежде всего незабываемыми (и везде одинаковыми) ароматами отсутствия канализации и присутствия гужевого транспорта. Поэтому (видимо решив уже связать судьбу с Новиковым — а тот как бы "привязывался" к заводу) Мария Петровна распорядилась приостановить работы на уже более чем наполовину готовом заводе рубинов и начала его постройку заново — в крошечном (и очень уютном) Звенигороде. Объяснив свой каприз просто: "чистую комнату" для получения качественных кристаллов там организовать на порядки проще, чем в пыльной (и насыщенной ароматной органикой) Москве. Ну а чтобы деньги, потраченные уже на строительство, не пропали, она решила использовать здание под часовой завод: все равно-де рубины нужны не сами по себе…
Но так как все это обошлось всего в четыре дня работы стеклопрокатного цеха, а часовой завод по планам предстояло запустить года через два, она в Дмитрове решила "быстренько построить" завод по производству станков для часового завода. Ну и прочих "точных станков". К лету первый цех завода заработал — правда он делал пока лишь штангенциркули. Хорошие — и на одну десятую, и на пять сотых миллиметра. На рынке такие не предложишь, в России пока больше в ходу "имперская" система с дюймами, точками и линиями, но выпуск был небольшой, только на свои заводы — и выгода достигалась уже тем, что стало можно не тратиться на более дорогие немецкие и французские инструменты. Я заодно предложил (пока) еще и линейки слесарные из нержавейки поделать, а получится — то и микрометры. Предложение было принято — и проект завода "Точмаш" был существенно расширен, после чего у Маши проблемы с избытком денег закончились. Прецизионные станки, десятками закупаемые за границей, "пообещали" сделать будущий завод вообще самым дорогим в Империи…
Но не сразу — и "на последнюю заначку" юная "бизнесвумен" полностью дезорганизовала учебный процесс в "Московском инженерном училище ведомства Министерства путей сообщения". Народу там училось немало, и занималось обучением приличное количество профессиональных "железнодорожников"… которые в полном составе, начиная с первого мая, всей толпой ринулись проектировать и строить дорогу из Новороссийска в Царицын. Впрочем, надо отдать руководству училища должное: столько новых знаний и опыта, сколько студенты получат на этой дороге, им нигде в другом месте было не найти…
Ну а сама бизнесменка, закончив очередной учебный год, приехала "на каникулы" в Сталинград. И мало того, что одна, но и без новых "гениальных идей". И поначалу это меня не насторожило — просто потому, что ее братец, только что закончивший первый курс нового, электротехнического факультета Технилища, привез и гостей, и "идеи". То есть поначалу и гость был один (точнее, гостья), и идея одна…
Степка приехал с "невестой", уже знакомой мне (по "прошлому разу") Катенькой Урусовой. А что — он же уже взрослый, девятнадцатый год парню, вполне и сам может принимать важные решения! Владимир Петрович и Варвара Васильевна — родители "невесты" — прибыли в Сталинград через два дня, теплым воскресным утром…
Ольга Александровна на лето уехала в Керчь — там строился алюминиевый завод, и она занялась отработкой придуманной ею технологии по очистке бокситов. Так что именно мне вышло быть в доме "за старшего" — а теперь и с гостями разбираться. Конечно, если гости жданные, то это обычно бывает несложно…
