— Вокзал, конечная остановка. Просьба не забывать в вагоне свои вещи — после чего раздалось сильное шипение и в трамвае открылись двери. Тот же голос, но уже не глухой, а вполне нормальный (хотя все еще очень громкий) произнес:

— Маршрут номер два до Сталинграда.

— Нам сюда — сделал вывод Владимир Петрович и подвел супругу к открывшейся двери. Внутри трамвай столь же мало походил на то, что каталось по Москве, как и снаружи. Только сейчас князь Урусов сообразил, что размерами он как бы не вдвое больше московского — и с удивлением увидел, что темные снаружи полосы — это все же окна, причем изнутри через них все прекрасно видно, но жар от солнца не проникал. И более всего его поразили не удобные кожаные сиденья, а то, что в трамвае было прохладно…

Кроме супругов, в вагон поднялось еще человек пять. Все тот же голос произнес:

— Осторожно, двери закрываются, следующая остановка — Вологодская улица.

Варвара Васильевна даже вздрогнула — голос раздался откуда-то сверху. Опять раздалось шипение и двери закрылись. Сами — их никто не трогал. К более чем удивленным путешественникам подошла молодая девица-кондуктор в красивой форме и поинтересовалась:

— Куда едете?

— Нам сказали, что нужно на "двойке"…

— Куда? Вам билет докуда нужен?

— Мы к Александру Волкову — неуверенно произнес князь. Неуверенно, потому что сильно сомневался, что кондукторша о таком слышала.

— На завод или?..

— В дом к Александру Волкову.

— В гости к нему? Тогда вам билет не нужен — почему-то заключила девица. — А вы первый раз в Сталинграде?

— В Царицыне…

— Александр Владимирыч нынче уже в Сталинграде живет. Я вам скажу, где сходить…

Девица пробежала по вагону, собрала деньги с остальных пассажиров и снова подошла к супругам:

— Тут пока не интересно, это еще Царицын. А вот до горы доедем — посмотрите…

На холме слева показалось какое-то строение. И только минуты через три Владимир Петрович понял, что холм-то довольно высокий, а уж строилось на нем вообще что-то невообразимое.

— Нивирситет Федор Иваныч строит. Вот года через два если приедете — уже выстроит. Самый, говорят, высокий дом в Европах будет, двести саженей! Эх, школу закончу — как раз к открытию нивирситета, пойду на доктора учиться. А может и на инженера электрического, буду сама трамваи делать. Александр Владимирыч говорит, что инженеры нам страсть как нужны! Хотя доктора тоже нужны…

Владимир Петрович с сомнением поглядел на девицу. Деревенщина, а об университете мечтает…

— А у тебя денег-то на учебу хватит?

— Так в нивирситете за учебу Векшинский фонд оплачивает. Надо только учиться хорошо. У меня, правда, еще по немецкому "удовлетворительно" и по физике… и по химии, но я подтяну!

— А по русскому что? — ехидно поинтересовалась Варвара Васильевна.

— По русскому? Ой, это я в трамвае только — засмеялась девчонка. — По русскому у меня "отлично". А вам на следующей сходить… — она подошла к закрытой кабине в передней части вагона, приоткрыла дверку и сообщила кому-то:

— Кать, я тут гостей к Александру Владимировичу провожу, на обратном пути захватишь… сумку возьми пока — а затем, вернувшись, порадовала супругов тем, что проводит их до самого дома, чтобы они не заблудились…

От остановки (странного домика со стеклянными стенами и крышей) девица повела супругов по какой-то узкой, засаженной кустами по краям, улице, и Варвара Васильевна забеспокоилась:

— А усадьба Волкова далеко? — все же саквояж, который нес Владимир Петрович, был тяжеловат, а здоровье у него уже не то, что в молодости.

— Так это все его усадьба — кондукторша провела рукой вокруг. — Только нынче это уже город Сталинград, а дом его вон уже виден…

Через минуту они подошли к двери, спрятанной под большим странной формы козырьком. Князь достал кошелек — все же следовало вознаградить девицу, но она, увидев это, закачала отрицательно головой, а затем нажала какую-то кнопку на коробке рядом с дверью и почему-то громко сказала:

— Гости к Александру Владимировичу…

Владимир Петрович вздохнул и про себя решил, что сегодня он больше ничему удивляться не будет. Достаточно уже сегодня насмотрелся. Дверь открыл какой-то молодой человек, и, выслушав представление, как-то безразлично кивнул головой:

— Ну, заходите…

Чтобы заработать много денег, нужно работать не по двенадцать часов в сутки, а головой, как говорил никому неизвестный Стив Джобс. Тут никому неизвестный, поэтому, надеюсь, и мысль его в ширнармассах популярности еще не обрела. Что, однако, не сделало его идею неактуальной — и особенно за океаном. Американцы среди всего прочего обладали крайним практицизмом, и рынок свой защищали очень грамотно. Например, как только местных автомобилестроителей стало столько, что предложение сравнилось со спросом, немедленно появились и таможенные пошлины на "средства передвижения".

Но вот на комплектующие пошлин не было — и Генри Форд меня "не подвел": за год автомобилей сделал чуть больше сорока тысяч. Ну и прочие заокеанские "автомобилестроители" надежды полностью оправдали, так что денежка оттуда шла. Хорошо шла, но ведь хотелось-то большего…

Саратовский завод холодильников был не только полностью выстроен, но и работал теперь круглосуточно. А кроме него, так же круглосуточно работал и такой же завод в Новгороде, а третий завод в Костроме уже потихоньку приступил к выпуску маленьких "настольных" холодильников типа "Морозко". И вся их продукция сразу же отправлялась за океан.

Вот только там, в далекой Заокеании, они в магазины не поступала. Америка — страна большая, земля (местами) дешевая, строить тамошний люд приучен быстро — и на первое июня тысяча девятьсот пятого года в многочисленных складах было скрыто целых сто тысяч штук столь полезных агрегатов.

"Холодильный бизнес" в Америке процветал довольно давно, в городах в каждом приличном доме стоял на кухне "айсбокс". Очень полезный агрегат: в нем можно было хранить молоко, масло, мясо всякое с рыбой. И стоил такой "бокс" недорого — от сорока до семидесяти пяти долларов. Ну, иногда до ста — если корпус был, например, из красного дерева. Но это редко встречалось…

И народ американский как-то привык уже к тому, что продукт нужно в холоде держать — но привычка такая влетала народу в копеечку. Потому что "бокс" был действительно "айс" — в него лед загружался для создания холода. Причем — каждый день. Центов на пятьдесят, а то и на доллар — но на доллар все же редко. А абсорбционный "Саратов" или "Варяг" потребляли, если керосиновые, этого керосина на пять центов в неделю. А если на электричестве, то больше, уже на пять-десять центов в день — но все равно сильно дешевле, чем лед покупать.

Холодильники на американские склады завозились как "кухонная мебель" — поскольку к этой же категории и айсбоксы относились. А мебель таможенными пошлинами пока не облагалась. Пока, и мне оставалось надеяться, что нескоро будет — но ведь конструкция холодильника простая, запатентовать в нем мало что получилось, так что местный конкурент быстро появится и тогда возможны варианты, причем явно не в мою пользу…

Первого июня в двух десятках "центральных" газет была размещена реклама новых холодильников. Которые были конечно вдвое дороже традиционных айсбоксов, но и вдвое больше по полезному объему. Вдобавок на той же странице приводились таблицы с расчетами затрат, из которых даже неграмотному становилось понятно, что холодильник окупится за первое же лето. Откровенно говоря, я очень боялся, что мысль о таком простом агрегате посетит американских дельцов до начала моей рекламной кампании, ведь в каждом заведении фастфуда холодильник уже имелся — но обошлось. Наверное потому, что там были холодильники сплошь электрические, причем на двести двадцать вольт, "добываемых" из поставляемых вместе со всем прочим керосиновых генераторов…