Рожа, и правда, как у статуи древнеримской: волевой подбородок, задранный кверху нос. Прям правитель из правителей.

— Скромняга, ты пришёл объявить о капитуляции? — обратился ко мне воин у императорской колесницы, в которой, собственно, оный и восседал, смотря вокруг надменным взглядом.

Маску я заранее убрал, но в любой момент был готов вернуть её на место. Не хотелось из-за их страха перед неизвестностью загнать самого себя в ловушку.

— Скажем так, своё ЧСВ я не выпячиваю, как некоторые. В конце концов прошло мало времени и кто знает, что случится завтра.

— Говори быстрее! Император слушает...

— Хорошо. Человек, назвавшийся Императором... Я не являюсь частью этого поселения, но имел честь быть гостем местного Владыки. И он уполномочил меня решить вопрос с вами, не уничтожая город.

— Этот трус решил появиться? Калатуха, кажется, его звали? Пусть идёт сюда. Мы не убьём его ... сразу. Пусть будет мужчиной и побережёт жизни своих людей.

Так, а вот это уже интересно. Они считают протеже Владыки... им самим? Это немного упрощает дело.

— Боюсь, это невозможно. Он довольно труслив и любит жизнь, поэтому спрятался у Источника силы. Вход к нему открыт, но добраться без его согласия мне, увы, нет смысла. Но я могу договориться и провести туда вас. Какую-нибудь небольшую вашу группу. Вы бы могли пообщаться и договориться. Мне, если честно, эти распри нафиг не сдались. Я здесь банально ради пополнения припасов и по квесту, так что мне интересно прекратить всю эту вакханалию.

— Он не врёт, мой император. Я убедился... — обернулся к своему правителю один из многочисленных спутников.

Хорошо, что я не стал лукать и по сути сказал правду. Впрочем, о своих дальнейших действиях решил умолчать.

— Пусть люди прекратят сопротивление... — начал было голосистый мужик, стоящий подле своего владыки.

— Я не командую ими. Но возможно какая-то часть меня послушает. — сразу ответил ему, давая понять грани моих возможностей.

— У тебя десять минут, чтобы договориться о проходе Императора и двух сотен его охраны к источнику. Дорога от источника к вратам должна быть открыта. Если за десять минут ты не вернёшься с согласием от командиров города — сражение продолжится и город падёт, а его жителей либо убьют, либо обратят в рабство. Мы разграбим и сожжём ваши улицы. Так и передай. — после секундной задержки дал указание «император», предоставляя мне своеобразную отсрочку на решение вопроса.

Это хорошо. Это даёт время, которое так нужно горячей крови, распалённой сражением, чтобы остановиться.

— Всенепременно, — я тут же решил ретироваться, понимая, что времени для реагирования и впрямь мало.

И желательно успеть быстрее выделенных десяти минут. Сражение ведь ещё продолжается, и защитники могут погибнуть раньше, после чего «император» передумает и захочет взять своё силой. К слову, он, судя по всему, понимает, что человеческие жизни, тем более жизни прокачанных бойцов, имеют цену.

Краем глаза заметил и десяток стащенных в кучу тел ящеров.

Видимо, их отступление не понравилось заказчику, после чего завязалась стычка. Количество погибших говорило, что большая часть ушла и перестала оказывать хоть какое-то влияние на сражение. Это тоже — очень хороший знак.

Мой забег в поисках командиров, дабы донести им возможность прекратить сражение, как и готовность захватчиков прекратить битву, можно было назвать безумными. Но, спасибо моему классу, вкладывая ману и обращаясь к силе Вестника, удавалось добиться и понимания, и согласия. Аналогичные приказы получили и атакующие, а потому моё сердце радовалось, когда стычки становились всё реже и реже.

К месту силы даже не пошёл. Без толку! Пока объясню свой план, запас времени иссякнет.

Двигаясь по центральной улице, вразумил последний отряд бойцов. Как раз тех ребят, что сдерживали ящеролюдов. Командовавший ими жилистый высоченный мужик в пластинчатых доспехах до последнего сопротивлялся, и я в итоге слил на этого упрямого барана весь подготовленный на это дело запас маны.

Но он-таки согласился с тем, что перегруппировка не помешает. Силы у нас заканчивались. На том и порешили. Отправляясь к ожидающему ответа императору, решил позаботиться о собственной безопасности и выпил все имеющиеся зелья маны. Духовных груш, увы, в запасах давно не водилось. А среди убитых захватчиков обнаружилась только одна. Её тоже съел.

*Мана 257/280*

Надеюсь, этого хватит.

— Император, я договорился. Две сотни бойцов сопровождения до места силы и до десяти человек в делегации с вашей стороны. С нашей будем мы двое и члены городского совета. Не более десяти человек. Мы не намерены враждовать...

— Хм. Если не намерены, почему вы отказали? Почему он сразу не пришёл на поклон? — вместо императора снова заговорила голова рядом с ним.

— А кто его, труса, знает. Не вы один хотите задать ему этот вопрос. — пожал я плечами.

Внезапно к императору подбежал человек и что-то прошептал ему на ухо.

— Посланник, мне только что доложили, что городом управлял совет, а не мой так называемый соперник, Калатуха, — ещё раз обратился ко мне «императора».

Несколько лениво и надменно, будто снизошёл до смертного.

— Совет был и есть. Калатуха — его член и теневой правитель. Через него все получали квесты и задания. Он единственный, кто имел доступ к меню Места силы поселения через меню Владыки, — сморозил я, забыв добавить, что делал он это через своего босса.

А в остальном — чистая правда.

Император глянул на одного из подчинённых, того самого, что в прошлый раз сказал, что я не вру, и, получив утвердительный кивок, свистнул два раза.

Вокруг тут же выстроилась живая стена из свиты, а его помощник надменным голосом потребовал, чтобы я шёл впереди и показывал дорогу.

— Всенепременно, «Император», — раскланялся я, вновь позабыв упомянуть, что эта дорога приведёт их в ад. По крайней мере — его. Уж я то об этом позабочусь. И не поможет ему полностью легендарное снаряжение, в котором он щеголял передо мной и другими людьми.

Процессия тронулась, двигаясь по центральной улице городка. Он был действительно небольшой, хоть и раскинулся на обширной площади. Уже через две минуты мы прошли криво косящихся бойцов на главной улице, что защищали её от ящеров. Ещё через минуту оказались на центральной площади. Люди выпрямляли спины и крепко сжимали оружие, давая понять, что любое неверное движение — и они без стеснения примутся за сражение вновь, готовые отправить в ад подлецов. Хрупкий и ненадёжный мир воцарился в залитом кровью оазисе посреди Пустоши.

Постепенно улицы сливались в одну, изрядно уменьшаясь в ширине, отчего процессия растянулась. Когда же я встал перед аркой во внутренний двор цитадели, откуда уже успели вынести практически всех раненных и прямо сейчас вытаскивали последних, неспособных самостоятельно ходить, колесница с Императором и его ближайшими спутниками остановилась.

Здесь же были и представители города.

— Десять из вас и десять из нас. Мы готовы отдать Калатуху, что прятался здесь всё это время. Вы же покинете взамен город. Сейчас не время воевать друг с другом. Хватит на сегодня пролитой крови, — самый миролюбивый член совета, умудрённый сединами городской управленец, безапелляционно высказал свои требования и… остался проигнорирован.

— Ты, безымянный, веди. Я и моя охрана двинемся следом. Три десятка. Ваши представители могут идти в конце.

— Мы договаривались о другом, — негромко напомнил я.

— А теперь мы меняем наше соглашение! Я и так долго терпел вашу дерзость. ВЕДИ!

Оглядев людей из числа защитников, почувствовал их желание повздорить, но один потянул за руку другого, другой — третьего, и всё-таки гордые, упрямые люди отступились ради шанса на выживание.

Вид свежих войск, в любой момент готовых вступить в схватку, охладил пыл и дал понять: шансы на победу мизерные. Да, тысячу они убили. Но и сами потеряли половину. Если сперва соотношение бойцов с разных сторон составляло примерно один к восьми, то теперь оно достигло одного к десяти или даже хуже. Не говоря уже о том, что со стороны захватчиков в первом ряду шло пушечное мясо и наёмники, а основные войска только готовились вступить в бой. Две тысячи солдат против двух-трёх сотен? И пусть сражение велось на всей территории города, не нужно иметь дара предвидения, чтобы понять, чем закончится этот день. Впрочем, если только не случится чудо.