Именно поэтому, когда дверь распахнулась, и в нее без предупреждения, как это водится, вошел Курихара, Сората не разозлился, и даже не удивился. Лишь сонно моргнул и сел на кровати, прикидывая, сколько сейчас могло быть времени.

– Что стряслось? – спросил он.

– Небольшая неприятность, – мрачно ответил Хибики, а Сората вздохнул. Если бы неприятность была действительно небольшой, парень не ввалился бы в его комнату в начале пятого утра. За окном едва начало светать. – Кто-то украл лодку и перевернул все вверх дном в домике смотрителя.

Вот так вот, безликим равнодушным тоном. Словно это не имело никакого значения.

– Проклятье, – ругнулся Сората, хотя еще не до конца осмыслил слова Курихары. Просто где-то внутри сработал рефлекс – произошло что-то плохое. И все. В голове при этом было невероятно пусто.

Сората встал и поспешно оделся в костюмные брюки и рубашку, в которых прибыл на остров. Конечно, в шкафу были и другие вещи, привезенные на остров заранее, но Сората не собирался задерживаться здесь надолго.

– Я должен взглянуть, прежде чем об этом узнают остальные. А потом уже решать, как быть.

– Позвать Макалистера? – Хибики посмотрел на него из-под нахмуренных бровей, словно проверял. В его словах прятался какой-то другой, скрытый смысл, но Сорате не хотелось вникать.

– Не стоит, – он покачал головой и прихватил трость. Не хотелось тревожить Генри прежде, чем он сам разберется в случившемся. – Лучше я сначала посмотрю.

Он только снял телефон с зарядки и положил в карман, просто по привычке. Стараясь не шуметь, они вышли из комнаты и повернули в сторону общего коридора. Выход из общежития был закрыт, а ключи хранились у Масамуне, поэтому им пришлось идти к центральному выходу, через холл. Как назло плитка усиливала звуки шагов, разнося их, наверное, по всему первому этажу. Сората остановился.

– Что? – Хибики обернулся и недовольно поджал губы.

– Нет, просто, – Сората задумался на секунду, не находя объективных и убедительных причин для промедления, – послышалось.

Хибики поднял взгляд, глядя Сорате за спину, и мрачно сказал:

– Не послышалось.

Отвернувшись, он будто потерял к увиденному интерес.

– Сора? Сора, куда ты собрался?

На верху лестницы стоял сонный Генри в спортивных штанах и мятой футболке. Он прикрыл зевок ладонью и начал спуск.

Сората почувствовал себя пойманным с поличным. Крайне скверно. Генри еще не успел спуститься с лестницы, а в голове у Сораты уже прокрутились варианты их разговора, в котором Генри, конечно же, будет обвинять его, а он, Сората, оправдываться. В общем, ничего нового.

– Генри…

– Что-то случилось? – Макалистер подошел к нему и тревожно заглянул в глаза. – Случилось, значит.

Он читал Сорату так же легко, как иные читают желтую прессу, и особенно это расстраивало в моменты, когда было, что скрывать.

– Я пока не знаю, – уклончиво ответил он. – Мы как раз собирались проверить.

– Я с вами.

Генри уже все решил, спорить с ним – только терять время и привлекать лишнее внимание. Если на голоса спустится Масамуне, станет только хуже. Сората кивнул и первым поспешил выйти на улицу.

От вчерашнего шторма остались только тяжелые прозрачные капли на ветвях деревьев, лужицы дождевой воды на крыльце и подъездной дорожке, и ковер из сорванных листьев и мелких веточек под ногами. В сером предрассветном сумраке все казалось выцветшим и старым, как будто вырезанным из черно-белой газеты, а позади возвышался особняк, темный от пропитавшей кирпич сырости и оттого выглядевший мрачным и заброшенным. Матовые стекла окон не отражали света, и от их мертвого взгляда бросало в дрожь.

– Так что произошло? – Генри легко догнал Сорату и пошел рядом.

Под ногами хрустел гравий. Сората подумал, что стоит заасфальтировать дорогу в будущем.

– Хибики сказал, что кто-то украл лодку, а смотритель, Отоя-сан, пропал.

– Что?! – Генри резко остановился, и Сората невольно вжал голову в плечи. – Если остальные узнают, может начаться паника.

– Думаешь, я об этом не знаю? – Сората продолжил путь, Хибики уже почти дошел до ворот. – Поэтому и решил взглянуть сам, вдруг, Хибики что-то не так понял.

– Что он там вообще делал?

– Спроси у него, – пожал плечами Сората. – Я не интересовался.

Воздух пропитывался солью, чем дальше от Академии они отходили. Пахло морем, и этот запах казался сладким, стоило только подумать, что остального мира не существует. Только обрыв и бьющиеся о скалы волны. Хорошо, если бы так все и было, тогда можно сбросить с плеч тот груз вины, страха, ответственности и разочарования, что Сората тащил на себе.

Выйдя за ворота, он тихо спросил:

– Я отвратительный человек, да?

Гравий закончился, перейдя в две неглубокие колеи в земле, между которыми пробивалась пока еще зеленая поросль.

– Почему ты так думаешь?

– Я постоянно сбегаю, когда нужно посмотреть в глаза, особенно, когда нужно посмотреть в глаза себе. Даже сейчас я не хотел, чтобы ты знал и чтобы шел со мной.

– Именно поэтому я и пошел. Смотри на меня, когда будет страшно.

Курихара остановился и крикнул:

– Вас долго ждать? Мы не на пикник собрались!

Генри усмехнулся первым, и Сората почувствовал, что тоже может улыбнуться – естественно, а не как в последние пару лет.

Они подошли к причалу, и Генри изучил швартовочное кольцо. Сората стоял за его спиной.

– Что скажешь?

– Швартовы, скорее всего, отвязали, – Генри встал на колени и заглянул под пирс. – Если бы они перетерлись во время шторма, то, естественно, узел бы остался нетронутым. Смотритель тоже пропал? Ну… Боюсь, все ясно.

Они поднялись по тропинке к домику, и Курихара толкнул дверь, медленно открывшуюся с протяжным скрипом давно не смазанных петель.

– Тут темно, не свалитесь, – посоветовал он и вошел внутрь. Сората понял смысл его предупреждения, когда в темной прихожей под ногу попалось что-то твердое, и он пошатнулся, хватаясь за Генри. Потом стало светлее, Хибики раздвинул шторы в гостиной, и увиденное шокировало.

– Это… – Сората оглядел хаос, превративший некогда уютную комнату в свалку. Пол был усеян вещами, скинутыми с полок, и битым стеклом. Ни один предмет мебели не стоял на месте, валялись стулья, разбитые в щепки, диван был выдвинут едва ли не на середину. Сората поднял голову и увидел голые плафоны люстры с торчащими из них зубьями лопнувших лампочек.

Генри переступил через осколки и подошел к телефону.

– Трубка уже была снята, когда ты пришел?

Хибики кивнул, и Генри перевел взгляд на Сорату, поднес трубку к уху и послушал.

– Не работает, – сказал он. – Гудков нет.

Сората почувствовал, как холодеют кончики пальцев. Он переступил с ноги на ногу, под подошвами хрустнули мелкие стеклышки.

– Как так? – он взял из его рук трубку, но она оставалась мертва. Курихара достал телефон и выругался:

– Батарея села.

Сората с облегчением выдохнул и достал свой. После того, как запустили генератор, он сразу поставил его на зарядку, так что проблем быть не должно.

Экран не отозвался на ласковое прикосновение большого пальца.

– Ну?

Сората покачал головой и повторил попытку. В ушах громогласно забился пульс.

– Я не понимаю… – он покрутил гаджет в руке. – Почему он не включается?

– Дай сюда, – Хибики почти вырвал у него телефон. – Надо перезагрузить.

Они еще немного повозились, уже вдвоем, но быстро сдались. Сората вздрогнул, почувствовал на плече тяжелую ладонь и едва сдержался от того, чтобы вцепиться в нее, как утопающий за соломинку.

– Давайте выйдем на воздух, – предложил Генри, убирая руку. – Здесь нам больше делать нечего.

Странно, но Генри не почувствовал ожидаемого страха, вообще ничего. Не было даже чувства удовлетворения от того, что его мрачные пророчества начинают обретать плоть. Стоя посреди разрухи, перевернутых и разбитых вещей, он думал лишь о том, как поступить дальше. Как будто цель, оформившаяся, наконец, из зыбких и неверных представлений, помогла ему переключить что-то очень важное в голове.