– Ты отпускаешь меня? – с легким сарказмом удивился Кимура, подавляя улыбку. Происходящее напоминало семейную постановку, где умная и волевая женщина Кику играла роль его жены. И на долю секунду эта мысль Сорате понравилась.

– Разумеется. Я не прощу себя, если ты будешь меня в чем-то винить. И не посвящай меня в детали, не хочу вмешиваться в эти ваши мужские тайны, – и, вынырнув из его объятий, она уверенным шагом пошла к двери, но была ловко перехвачена за руку. Сората не мог так просто смириться со случившимся, особенно наблюдая за реакцией Сакураи. Ее характер, поведение и то, как она подавляла и выражала свои эмоции, – все это пробуждало в нем новые чувства. Ему хотелось… укротить ее.

Замок не закрытой до конца двери громко щелкнул, когда Кимура припер к ней Кику. Аромат сирени приятно защекотал нос, Кику сладко простонала прямо в губы и попыталась отстраниться.

– Сора, иди же, – и в противовес своим словам крепко обхватила его руками за шею. Томительная пытка продолжалась еще с минуту, прежде чем она смогла открыть затуманенные желанием глаза. Кимура разочарованно вздохнул, но все же не удержался от галантного поцелуя, поднося к губам ее тонкие пальчики.

– Спокойной ночи, Кику.

В комнату коменданта Кимура вошел без стука, что на него было слишком не похоже и в чем он тут же себя укорил. Его мучила досада. Последние недели почти не получалось встретить Генри, тот словно избегал его, но и сам Сората нарочно встречи не искал, у него были свои заботы, а теперь еще и новое увлечение, которое по мнению Кимуры стоило того, чтобы уделить ему большую часть своего времени. Но неожиданный визит Макалистера выбил из колеи, из того нового заданного событиями темпа. И несмотря на легкую досаду от того, что его самым наглым образом прервали, Кимура испытал облегчение, придав словам Новака новый смысл.

Генри сидел за столом, подсвеченным мягким светом настольной лампы, и сосредоточенно смотрел в разложенные на столе бумаги, и только когда мужчина поднял глаза, Сората понял, что он был раздосадован не меньше. Такие пустые глаза встречались у людей, пытающихся отвлечься чтением, но полностью уходящих в свои мысли. Тяжелые глубокие тени растекались по комнате, создавая ощущение чужого присутствия и придавали обстановке особенно угнетающий вид.

– Я готов вас выслушать, Макалистер-сан. – Кимура остановился возле двери, взгляд Генри наконец принял осмысленное выражение.

– Черт возьми, Сората, ты что творишь?! – воскликнул он, вскакивая со своего места, словно только и ждал момента, когда можно будет выплеснуть на повара все свое негодование. Однако Кимура его возмущений не разделял и считал оскорбленным именно себя.

– Не вашего ума дело, Макалистер-сан, – холодно отрезал Сората, скрещивая на груди руки. – Не вам указывать, что я должен делать, а что нет.

– Ты… Да ты хоть понимаешь, что совсем не знаешь эту женщину? Чего она хочет, о чем думает, что замышляет…

– Замышляете здесь только вы! – не выдержал Кимура, крепче сжимая руки и впиваясь пальцами в ткань рубашки. В голове никак не хотело укладываться, что Кику, его Кику, могла вызывать подозрения. – Это мое личное дело, мне решать, кого я хочу видеть рядом с собой. Или до вас еще не дошло?

Макалистер пораженно выдохнул:

– Это все из-за меня, да? Из-за того, что я говорил тебе разные обидные вещи? Сората, ты…

Кимура ошарашенно раскинул руки, стискивая пальцы в кулаки.

– Что вы о себе возомнили? Кто вы такой, чтобы я надрывался, доказывая вашу неправоту? – Он поднял на Генри оскорбленный взгляд. – Это же… это смешно.

– И вовсе даже не смешно, – Генри подался вперед, протягивая руку, но так и замер в нерешительности, глядя Сорате прямо в лицо. – Я просто не хочу, чтобы ты делал над собой усилие, чтобы опровергнуть мои слова. И еще. Я не доверяю ей. Поверь моему опыту, это плохо кончится.

– Мне не привыкать. Вы все сказали? – Сората нахмурился, желая прекратить этот бессмысленный разговор. Но Генри вовсе не собирался успокаиваться и, казалось, лишь сильнее распалялся.

– Нет. Ты знаешь, что я прав и что ты форсируешь события специально, возможно, сам того не сознавая. Я не представляю пока, что на уме у этой докторши, но поддаваясь соблазну, ты рискуешь увязнуть в ее паутине.

Сорату передернуло от неприятной ассоциации, сравнение сильно задело его, но он взял себя в руки.

– Я ценю вашу заботу, Макалистер-сан, но ревность – это уже слишком, – ровным голосом произнес Кимура, почти забыв, зачем пришел.

– Дурак! – вспылил Генри, размахиваясь и ударяя кулаком в стену. Кимура сжался, отступая назад и упираясь спиной в дверь. Повисла долгая пауза, нарушаемая лишь мурлыканьем садовника за окном и напряженным дыханием.

– Прости, я погорячился. – Сората потянулся к лицу, инстинктивно убирая выпавшие из растрепанной косы волосы за ухо. Генри неожиданно хмыкнул, видимо, наконец, привык к этому жесту и перестал видеть в нем угрозу. – Ты хотел поговорить?

– Да. – Напряжение еще не схлынуло, и видно было, что Генри пересиливал себя. Кимура осмотрелся и заметил в углу небольшую тумбу с электрическим чайником, пакет с печеньем и остатками булочек. По столешнице щедро были рассыпаны крошки и обрывки салфеток. Сората коротко ухмыльнулся и по-хозяйски взялся за салфетку, опережая любые возмущения коменданта.

– Ну и бардак у тебя на столе, – покачал головой Кимура, а Генри сразу взбеленился, оживляясь и приходя в свое привычное расположение духа.

– У меня хотя бы на столе бардак, а у тебя в жизни.

– Кто бы говорил, – отбил Сората, ловко собирая мусор и стряхивая его в мусорную корзину. – Я сделаю чай, а ты расскажешь, что произошло. – Голос его был спокоен и привычно дружелюбен, словно и не он несколько минут назад чеканил холодной сталью, иногда позволяя себе излишнюю горячность.

– Смотри, что я обнаружил, – с возбужденным блеском в глазах Генри подвинул Сорате журналы, а сам, обхватив руками кружку, стал ждать реакции. Кимура, склонившись над столом, внимательно проследил за указанием Генри и заскользил взглядом по строчкам. Первая книга, более свежая и аккуратная, заполненная аккуратным почерком, вторая же выглядела потрепанной, чернила местами расплылись от влажности. От усердия длинная коса соскользнула с плеча и упала на пожелтевшую от старости страничку.

– Что это?

Генри будто ждал этого вопроса. Он отставил бокал в сторону и приподнялся, почти сталкиваясь с японцем лбами.

– Год, когда моя сестра пропала. Это журнал регистрации Академии, было зачислено пятнадцать студентов и принято два новых преподавателя, Лилли среди них нет. – Его палец проплыл над строчками и ткнулся в потрепанную страницу. – А это журнал учета прибывших на остров, всего двадцать человек.

Кимура отодвинул его руку – тень от лампы неудачно закрывала указанную строку – и прочитал: «Макалистер Филлис».

Для того чтобы узнать больше и понять происходящее, мы приняли решение отправить на Синтар шпиона. Он должен был проникнуть на остров и собрать как можно больше данных о результатах исследований.

Решение это далось нам нелегко. Не зная сути опытов, что Дикрайн мог проводить в своей тайной лаборатории, мы сильно рисковали, и страх оказаться раскрытыми давлел над многими из нас. Доброволец нашелся не сразу. Несмотря на страшные слухи, наш агент готов был пойти на жертву, если она приблизила бы наше спасение.

Спустя пять дней мы попытались связаться с ним, но результат оказался нулевым. Странная активность на острове стала нас пугать. Нужно было что-то предпринять, но мы не знали, что именно. Меж тем среди членов братства начался разлад. Одни верили, что доктор им поможет, другие же требовали более радикальных действий, но в то же самое время боялись последствий. Что будет, если об этом узнает весь мир? Останемся ли мы людьми после того, как добьемся желаемого? Немногие из нас стремились сохранить целостность братства, однако все было намного сложнее, ведь то, что таилось внутри нас, пугало и разрушало наши души.