— А нет! Знаю! — из шкафа шкатулочку махонькую выудила. В ней ножнички да ниточки с иголочками хранились всяческие. Красной нитью прядь волос своих перевязала, и ножницами ее отчикнула.

Лесьяр и рта раскрыть не успел, а она уж ему прядь свою, отрезанную да ниткой перевязанную, протягивает.

— Пусть хоть какая частичка моя с тобой останется, — проговорила неловко, самого порыва своего смутившись, — бабуся рассказывала, что в прежние времена так привязанность выказывали.

Лесьяр с улыбкою ласковой локон в ладони сжал.

— Привязанность значит? — переспросил ехидно. Веська токмо очи долу потупила.

— У тебя есть, куда вещи-то сложить? — припомнил магик, что к нему Весенья припожаловала с одной только торбой.

Пришлось девице и сундук выделить под вещи. А после, пока сложили все, пока Мрака сыскали, чтобы Веша попрощаться смогла, пока перекусили, чем было, уж и вечер наступил.

— Ну, что, собралась, девочка? — Добромир на пороге кухне объявился, когда за окном уж сумерки заиграли. И ведь никого в башне до той поры неслышно было. Даже потанята куда-то запропастились.

Весенья с Лесьяром в тот миг за столом сидели, друг против друга, взвар допивали. Но токмо маг вошел, девица поднялась с места. Кивнула на вопрос его, сама ж взгляд испуганный к Лесьяру поворотила. Время пришло, стало быть…

— Может, взвару хотите? — Веся с места поднялась, уже к чайничку потянулась, но Добромир головой покачал.

— Нет, уж темнеть начинает, пора, — и губы поджал, наблюдая, как девица на магика с тоской поглядывает. Тот, впрочем, тоже не шибко веселым казался.

Лесьяр в свое время писал ему коротко, что ученицу себе взял, но лишь увидав их вместе, понял Добромир, что бывший его воспитанник на девицу эту неровно дышит.

Поднялись из-за стола одновременно, табуретом скрежетнуло по полу пренеприятно.

— А потанята? — закрутила головой Весенья.

— На улице подручные твои, — хмыкнул старик, — эка невидаль. Еще и не выучилась, а уже подручных себе сыскала.

— Так это не я… — хотела было объясниться, но Лесьяр ее прервал.

— Не говори никому, что по незнанию их к себе привязала — засмеют… — шепнул той на ухо, когда, телогрейки накинув, из кухни выходили.

Во дела… да что ж такого-то? Нельзя что ль ошибиться по неопытности?

Добромир уж переход выплетал, перед крыльцом стоя. Да так споро, что подивилась Веша, каким таким образом он в одиночку то делать способен. Вон днем целых три мага, имевшие черные нити, заклятие плели. И то все испаринами на лбах блестели. А старик этот, казалось, дунешь — упадет, а вон силой магической какой обладает!

И нити-то светлые какие… Лишь выйдя уже на улицу, поняла Весенья, что те золотом отливают. Знать, сильнейший маг пред ними стоял.

Лесьяр на вытянувшееся Весино лицо тихо посмеивался. То-то ее в академии еще будет, вот где ученица его извечно с такой моськой ходить станет. Помнил он свои годы учебы, весело было, интересно. К магии Лесьяр всегда тяготел, любил играть с кружевом нитей. Под ловкими его пальцами оно быстро в заклятия складывалось и силы, чтобы напитать, более, чем хватало.

— Прощайтесь, — бросил старик через плечо, от плетения своего взгляда не отводя.

Веська тотчас плечами поникла, к Лесьяру поворотилась.

— Я писать буду каждый вечер, — забормотала неразборчиво, да рукава платья в пальцах сминая. Перед глазами туман встал, а в груди и вовсе закололо. Не умела она прощаться.

Но магик не стал слушать ее срывающийся на сип голос. За плечи притянул к себе, в объятиях сжимая.

— Знаешь, когда я тебя первый раз тогда увидал, даже подумать не мог, как дорога мне станешь. Ты меня точно ото сна пробудила. Возвращайся как сможешь. Пока я Хозяин Топи, здесь тебя всегда будет ждать открытая дверь. В тебе мой дом, Весенья. Я только теперь это понял.

Веся на него глаза свои широко распахнутые подняла, слезами в них стоящими поблескивая. Столько чувств в оных плескалось в сей миг. Столько тепла, нежности и вместе с тем тоски… Горло сдавило, что ничего вымолвить в ответ не сумела. Да и с чего начать, когда столько всего в голове крутится?

А Лесьяру то и не надобно было. К чему слова, когда он и ее так читал, точно раскрытую книгу.

В кончик носа курносого поцеловал невесомо, по волосам потрепал, как только он то делать умел, да к порталу развернул.

— Учись как следует. Ежели мне на тебя пожалуются — точно выпорю… — и в портал, уже открывшийся, подтолкнул ее, вслед за Добромиром.

А Веська в тот зашла с улыбкой. Вот ведь паскудник. Даже в такой момент скабрезные свои идеи озвучивает.

Потанята следом шмыгнули. Взмыл в воздух и сундук с вещами.

Добромир остановился чуть в стороне, ожидая, пока Весенья перейдет разрыв. Девица оный миновав обернулась порывисто.

— Не вздумай в башню девиц таскать, пока меня нет! — крикнула напоследок. Башня позади Лесьяра дверью хлопнула, точно поддерживая и обещаясь проследить.

Магик улыбнулся ей, головой покачивая.

— Удачи, пичужка, — отозвался, а в следующий миг затянулся разрыв портала…

Хотела ведь сказать напоследок, что любит. Но слова те столь непростыми были, никак не вышло их из себя выпустить, тем более при лишних слушателях.

Ну да что теперь.

Обернулась к провожатому своему. Старик тактично в стороне ожидал, покамест девица в себя придет, да готова будет дале двигаться.

— Ох, молодость, — вздохнул с улыбкой, — пойдем девочка.

Рукой ее подманил за собой следовать. Теперь лишь Весенья огляделась.

Они стояли посреди небольшой лесной полянки. Здесь, под утопающими в сумерках небесами, на подстилке опавших листьев лежал тонкий слой мокрого, почти талого, снега. Деревья, еще не до конца сбросившие листву, вились вкруг этого места мощными кривыми стволами. Сыро ощущалось, холодом окутывало.

А посреди поляны, аккурат в центре, высился гладкий вытянутый камень. Девица еще пуще поежилась. Валуны такие теперь у ней никаких приятных ассоциаций не вызывали. Благо, что здесь не малахит обнаружился, как в подземелье башни…

На этом, правда, тоже письмена имелись.

— Налево пойдешь — страх потеряешь. Направо пойдешь — аппетит нагуляешь. А прямо пойдешь — ничего не узнаешь, — прочитала надпись, задумчиво.

Потанята уж тут как тут под ногами крутились.

— Какие порядки у них тут интересные, — захихикал Зарька с другом переглядываясь.

— Не обращайте внимания, — махнул на то Добромир, — на эту поляну всех новичков перемещают, а старшекурсники этот камень поставили, смеху ради. Уж как его директор академии ни пытался убрать — все на место возвращается. Магией сильной напитали.

Старик поманил за собой сундук. Тот в воздух взмыл и послушно за ним двинулся. Веся примеру последовала, потанята следом.

За камнем и правда три тропинки обнаружилось. Расходились они в разные стороны, Добромир по средней повел.

— Ничего не узнаем, значит, — глумливо съехидничали чертята. Веся на них шикнула шутливо, но парочка шалопаистая уже по тропке вперед поспешила, мага обгоняя.

Ковер листьев под ногами и изморосью похрустывал и сыростью чавкал.

Идти пришлось недолго, уж завиднелся свет среди деревьев, а еще через несколько шагов деревья расступились, вышли они к стене, почти крепостной. Бревна огромные, сверху заточенные, чудным частоколом возвышались. Тропка вела аккурат к воротам этого забора исполинского, а за ним высились башенки огромного терема. Такого, что Весенья и в жизни не видывала.

— Отворяйте! — гаркнул Добромир, отчего трое его подопечных разом и подскочили.

Заскрипели могучие петли, раздвигая створки ворот в три человеческих роста. И стало почему-то Веше интересно, прячутся ли за этими стенами от чего извне, али наоборот… Чтоб никто наружу не выбрался…

— Держитесь рядом, — вымолвила тихо потанятам. Те настроением хозяюшкиным прониклись, веселости малость поубавили. Так и прошли через ворота. Веся впереди, а чертята, за подол ее четырехпалыми ручками цепляясь, следом.