— А потом он узнал... — Веся замялась, не сумела снова слова о любви вслух сказать.

— Да, — улыбнулся магик, — потом мы разыграли перед ним ту сценку, и он решил свои планы поменять. А Велесова ночь, когда ткань между мирами тоньше обычного, ему только на руку пришлась.

— Значит, даже если бы я на праздник не сбежала, он бы все равно все устроил? — от понимания сего с плеч девичьих точно гора свалилась. Лесьяр кивнул, вывод ее подтверждая.

— Думаю, да. Базан тоже не просто так силу твою тогда стребовал, они ее использовали, чтоб полозов морок усилить и нас с тобой околдовать.

Плечо вот заныло сызнова, хотя и понимала Веся, что еще там, у башни, живой воды ей в рану капнули, залечивая вмиг. Снадобье мощное, но уж больно сложное, потому пользовали его лишь в самых крайних случаях.

— Прости меня, — все ж промолвил с тоской небывалой в глазах, — что не смог воспротивиться, что ранил тебя...

Вот чего угодно ждала, но что прощения у ней просить станет — точно нет. Лучше бы ругался, ногами топал, выпорол бы ее в самом деле! Лишь бы не глядел с такой виной во взоре!

Сама не заметила, как снова слезы на глазах проступили. В груди так тесно нестерпимо стало...

— Ты мне это прекрати! — ком сглатывая, заявила строго, — нет в том твоей вины!

Слезинка одинокая все ж по щеке сорвалась, но магик ее быстро губами стер…

Веся, глаза прикрыв, замерла. Вроде притронулся Лесьяр невесомо, а у ней уж сердце взволнованное в груди заметалось, хотя прежде остановиться уж готовилось.

Магик то заприметив, улыбнулся легко. Вот ведь пичужка маленькая, когда надобно — бойкая, ничего не страшится, коготками своими кого угодно изодрать способна, а как с ним рядом — обмирает вся.

Потанята вот, не желая мешать милующимся, отступили в сторонку да в тенях растворились, лишь глаза и блеснули, смеющиеся.

— Весенья, — позвал Лесьяр чуть слышно, золото волос с лица ее откидывая.

Она сперва один глазик приоткрыла, следом другой, точно проверяла чего да сомневалась вовсе, стоит ли очи распахивать. Губу вот прикусила сызнова, на что магик прищурился недовольно. Перстом ту из зубов вытянул.

— Просил ведь, не делать так, — проговорил нарочито сурово. Но голос мужской, звучащий в этот миг отчего-то особливо низко, мурашками по всем позвонкам у Веськи пробежался.

Хмыкнул, желтизной очей светясь, да все ж пустил ее, приневолил себя руки разжать. Веся перед ним уселась на прежнее место, вовремя однако, еще б чутка, коленки б точно подогнулись. Лесьяр и сам на свой стул откинулся.

— Ты должна согласиться на академию, — вот словно бы и гладко молвит, а сам так глядит на нее, что Веся сразу почуяла, какой огонь в нем притом полыхает.

— Согласиться? — отозвалась растерянно, вмиг все опьянение от прикосновений его истлело.

— Именно, — кивнул, дожидаясь, пока Веша возьмет в толк сказанное.

— Но ведь ежели я уеду, ты-то здесь останешься, — лепечет, а сама подол уж в пальцах сжимает. Взгляд так и мечется.

Магик вздохнул тяжко, на ноги поднялся. Знал, что разговор сей приятным не будет.

— Да, мой срок на болотах еще не вышел, — ответил, как на духу, а самому аккурат нож под ребра входил неторопливо. Особливо по мере того, как девичье лицо к нему обращенное бледнеть принялось стремительно.

Стало быть, едва обретя друг друга, должны они будут разлучиться...

— Не уж-то нельзя ничего сделать? — потянулась было к нему, за руку пытаясь поймать. Но Лесьяр поднялся, увильнул, выходит. Веся понурилась тотчас, а он к окну отошел, отвернулся.

Тягостно. Даже воздух словно гуще сделался, в легкие проходить не желал.

— Почти пять лет еще сроку, — слова прозвучали, точно приговор.

— Ну... я ведь могу на каникулы к тебе приезжать? — принялась рассуждать Весенья, на ходу что угодно придумать готовая, — а ежели ступу мне дашь, то хоть каждые выходные летать стану.

Обернулся к ней, ликом просветлев. Вот ведь ученица ему досталась.

— Иди сюда, пичужка, — руку к ней протянул. Веся шагнула тотчас.

— Дашь ступу? — заглядывая снизу вверх в глаза ему, вопросила.

— Подумаем еще об этом, — притянул ее к себе, за плечи придерживая.

— А почему тебя вообще на болота отправили? — спросила вроде между прочим, а сама замерла, ответа ожидая. И Лесьяр напрягся. Прежде-то не говорили о том.

— Давно это было, — отозвался уклончиво.

— А ты не скрытничай, — не угомонится ведь.

— Я служил в храме магии, среди тех, кто поклоняется и чтит все сущее, — Веся кивнула, показывая, что понимает о чем он. Такие храмы повсеместно по царству стояли. Маги, кои там службу несли, помогали люду честному с проблемами всяческими, а заодно и землю силой питали особыми ритуалами. Для того искусными магами быть надобно, не каждого на такую службу принимали, а кого брали, те завсегда в большом почете пребывали.

— Тот храм стоял в Яснограде, к нам приходило много людей, — в самой столице служил, значит! — и среди них был один паренек. Из небогатой семьи, но добрый и неглупый. Он часто спрашивал о работе и за любую брался, какую мы предлагали. Дара в нем не было, но я всегда старался его куда-то пристроить. Потому странным показалось когда он пропал какое-то время. А когда снова появился, пришел не один. Привел с собой девицу... — он замялся чутка, взгляд отводя, — беременную.

Веська даже рот приоткрыла в удивлении, все никак в толк взять не могла, к чему магик клонит.

— От тебя, что ли? — спросила с изумлением. Лесьяр даже поперхнулся.

— Вот ты иногда, как скажешь, Весенья, — по волосам ее потрепал насмешливо, — от него она понесла. Далось мне, в храме служа, девиц малолетних совращать.

На то Веся его взглядом многозначительным смерила. Сам с ней не раз игрался и шутками скабрезными в смущение приводил. Магик лишь глаза закатил.

— Мальчишка упросил меня поженить их, — продолжил он. И замолчал. А Веся так и не поняла, в чем здесь проблема. — Без согласия родичей, да еще и через магический ритуал. Боялся парень, что коли узнают, от кого девица понесла — избавятся от дитя, а ее отошлют, что не найдет.

— Уговорили, значит, — вздохнула, понимая, наконец.

— Уговорили. А девица та оказалась дочкой наместника.

Вот тут уж Веша второй раз рот раскрыла. Ничего себе парнишка удалой!

— Вот-вот, — рассмеялся магик на ее изумление, — а представь, как удивился ее папочка. Ритуал-то не разорвешь. Пришлось ему зятька принять, скрипя зубами. Зато на мне отыгрались. В прямую наказать не смогли, вроде ж храм для каждого открыт, особливо ежели девица на сносях. Но конклаву условие поставили, чтоб отлучили от храма, как хотят. А в то время в башню как раз нового хранителя подыскивали. Так и сложилось все.

— Но ведь ты ничего дурного не сделал...

— Наместник Яснограда с тобой бы не согласился, — фыркнул Лесьяр, Вешу к груди прижимая, в макушку ей подбородком уперся, вдыхая волос ее запах. Давно уж хотел так сделать, так сегодня вот, наконец, можно. — Не думай пока о том.

Так бы и стояли у окна обнявшись, да теша друг друга своим теплом, коли б в дверь не постучались.

Лесьяр тихо ругнулся, выпустил Вешу из объятий, напоследок макушку ей пошебуршив, да пошел отворять.

Служка принес скромный ужин. Магик, забрав поднос, дверь снова запер и девицу к столу кивком позвал.

Ели в молчании. Устали оба, а завтрашний день не так уж радужно выглядел. С едой закончив, отправились спать.

За ширмой, правда, лишь одна кровать обнаружилась. Веся, как то увидала, снова пунцоветь принялась. Это ж как им делить-то ее? Не решит же магик, что коли они в чувствах друг другу поведались, так теперь и до постели добраться можно?

Не решил. Одеяло скинул, подушку поверх и собрался уж на полу устроиться. Тут уж девичья гордость куда-то упряталась.

— Ты чего это делаешь? — сразу пред глазами встало, как в башне его ударами силы Арьяновой прикладывало и как сам морщился от смеха буквально недавно.