Этот быстрый переход от тихой мирной жизни к боевым будням мгновенно лишил обитателей парламента разума, и кричащей толпой они устремились прочь от обреченного здания, спасая свои жизни. Пестрая гомонящая река, состоящая из живых людей, выплеснулась на набережную Темзы и Уайт-холл, где их взору предстали висящие в небе германские дирижабли.

Толпа на несколько секунд затихла, со страхом и трепетом созерцая новые творения человеческого разума, а затем с истошными криками «Монстры, монстры!» бросилась бежать, угождая под разрывы химических снарядов.

Артиллеристы Цвишена и Брандта не утруждали себя точной наводкой на цель, проводя стрельбу исключительно по площадям. Как показали прежние тренировки, с открытой палубы дирижабля было очень трудно добиться точного попадания в цель из безоткатного орудия. Поэтому Берг и сделал основную ставку на газовую атаку, достигая сразу главных целей операции «Валькирия» – массовое уничтожение врага, пусть даже и мирного, и наведение паники в британской столице.

Безоткатные орудия доктора Таненберга вели себя просто прекрасно, отдачи от выстрелов (основного бича всей артиллерии) не было совершенно. Надежно закрепленные на металлических подставках, пушки одна за другой торопливо изрыгали из себя огонь, отбрасывая с тыльной части сильные струи пороховых газов. Эти выхлопы и холодный ветер были единственным неудобством для орудийных расчетов «Лотхен» и «Аннхен», с увлечением и азартом заряжавших свои орудия ужасной смертью.

Цвишен пунктуально выждал положенное время и, выкинув зеленый флаг для своего ведомого, отдал приказ об изменении положения корабля. Два воздушных гиганта медленно поплыли в северном направлении, имея новый четкий ориентир – колону Нельсона на Трафальгарской площади. Теперь команды кораблей имели свои сектора обстрела, канониры «Лотхен» вели огонь по казармам конной гвардии и адмиралтейству, тогда как на долю «Аннхен» выпал обстрел Даунинг-стрит с резиденцией премьера и прочими правительственными зданиями.

Выполняя вторую часть своего задания, Цвишен и Брандт не жалели боезапас, полностью очищая свой страшный арсенал. Герхард фон Цвишен с охотничьим восторгом наблюдал в морской бинокль, как один за другим падали на землю люди, угодившие под разбегавшуюся в разные стороны газовую волну, с каждым разрывом снарядов увеличивающую свою убийственную силу.

Созерцая радостную картину, капитан вместе с тем четко следил за секундомером, прекрасно помня, что в любую минуту могут появиться английские самолеты, что очень затруднит их вольготное пребывание в Лондоне. Когда стрелка добежала до очередного рубежа, Цвишен немедленно дал команду выбросить черный флаг, означавший начало третьего этапа операции, и начать совершать разворот в сторону Букингемского дворца, главной королевской резиденции, а также Сент-Джеймсского дворца, резиденции принца Уэльского.

Утверждая план набега, Вильгельм лично внес пункт бомбежки дворца своего кузена, при этом строго запретив применять химические снаряды, настояв на осколочных. Берг полностью исполнил пожелание кайзера, вписав дворцы в обязательные цели первых полетов, отдав Букингемский дворец Цвишену, а Сент-Джеймсский – Брандту.

Уже на подходе к Букингемскому дворцу наблюдатель с верхнего поста «Лотхен» засек приближение к дирижаблю двух истребителей. Он немедленно сообщил об этом по телефону на центральный пост корабля, приготовившись к отражению атаки противника.

Прекрасно закрепленный крупнокалиберный пулемет радостно встретил британский истребитель, который попытался зайти с левого бока дирижабля. Захваченный в пулеметный прицел, он получил длинную очередь из «машин-гана», которая с хрустом перебила хвост аэроплана, отчего тот сразу потерял высоту и стал падать.

Атаку второго истребителя встретил сам Цвишен, который уселся в кресло стрелка спаренного пулемета в носовой кабинке центрального поста. Капитан имел прекрасный боевой опыт стрельбы из пулемета. Подпустив британца поближе, хорошо замаскированный Цвишен сбил противника, достав ничего не подозревавшего летчика раскаленным свинцом.

Плавно покачиваясь в небе, «Лотхен» вышла точно на цель. Миновав лужайки Грин-парка, дирижабль уверенно приближался к дворцу с раскрытым бомболюком. Запас бомб был гораздо меньшим, чем то количество, что было загружено на «Берту» и «Гретхен», однако и он мог причинить большой вред противнику.

Зависнув над дворцом, дирижабль трижды сбросил свой смертоносный груз, в основном целясь в правое крыло дворца, где располагались личные апартаменты королевской семьи, столовая и кабинет короля Георга. Цвишен лично сфотографировал результаты своей работы, очень сожалея, что у него с собой не было зажигательных бомб.

Однако следовало уходить, наблюдатель доложил о приближении трех новых самолетов к дирижаблю. Не слишком веря в чудодейственные свойства защиты дирижабля, капитан посчитал за счастье поскорее убраться из разворошенной, подобно осиному гнезду, британской столицы.

Он не стал дожидаться Брандта, поскольку план Берга прямо предусматривал самостоятельное возвращение аппаратов, резонно полагая, что таким образом число погони будет уменьшено. Оба дирижабля уходили в новом направлении, в сторону Дувра, поскольку на всем пути от Лондона и дельты Темзы их уже ждали жаждущие мщения английские летчики.

Подобно двум медведям, яростно отбивающимся от своры охотничьих собак, «Лотхен» и «Анн-хен» огрызались из носовых и кормовых пулеметных установок от британских истребителей. Это был самый опасный отрезок пути за все время полета, и многим представителям экипажа казалось, что наступает их последняя минута. Многим, но только не Герхарду фон Цвишену, который был подлинной душой обороны дирижабля.

Закрыв теперь ненужную нижнюю палубу, капитан перебросил всех оставшихся людей к пулеметам, в которых был главный залог их возвращения домой. Когда замолчал верхний кормовой пулемет «Лот-хен», капитан лично вылез наружу и по пляшущей на ветру лестнице устремился наверх. Застав в пулеметном гнезде убитого стрелка, Цвишен не колеблясь занял его место, одновременно руководя всей обороной по телефону.

В общей сложности было сбито и повреждено шесть самолетов противника, остальные были вынуждены некоторое время лететь рядом с дирижаблем, так и не решаясь на боевое столкновение. Атакуя «Лотхен», британские летчики исходили из своего прежнего опыта воздушных боев, который говорил об обязательной гибели воздушного гиганта, если его оболочка будет пробита пулеметной очередью. Наполнявший оболочку корабля водород немедленно устремлялся наружу и загорался от любой искры, которые в большом количестве выбивали пули.

Презрев пулеметный огонь, летчики приближались к дирижаблю в твердой уверенности в своей скорой победе, однако получали противоположный результат. Позволяя пробивать оболочку корабля, немецкие пулеметчики кинжальным огнем неизменно уничтожали слишком приблизившиеся самолеты противника.

Вначале англичане в пылу боя не придавали значения этой странной неуязвимости, легко списывая ее на неопытность несчастного пилота или особую везучесть дирижабля. Их отрезвила гибель знаменитого аса британских истребителей сэра Хаксли, сбитого самим Цвишеном. На счету погибшего было двенадцать побед над врагом, и к неопытным летчикам он никак не относился. Понадобилась еще одна смерть, чтобы британцы окончательно удостоверились в непобедимости летающего монстра, своими пулеметами собиравшего кровавый урожай.

Убедившись, что враг отстал и более не преследует «Лотхен», командир немедленно выгнал наверх всех свободных людей, которые, подобно циркачам балансируя по натянутым стропам огромной сети, окружающей дирижабль, принялись энергично латать его простреленные бока. Всезнающий Берг в период обучения придавал огромное значение умению любого члена экипажа накладывать прорезиненную заплатку, от чего напрямую зависела их жизнь.

Вскоре показались белые скалы Дувра, возле которых Цвишену и его команде предстояло выдержать последний бой с английской авиацией. Стараясь уменьшить число столкновений с врагом, капитан приказал набрать максимальную высоту, не считаясь с затратами топлива. Это был полностью оправданный шаг, поскольку за проливом уже находилась своя территория. Кроме этого, по радио была спешно затребована помощь со стороны германской авиации, чьи самолеты по приказу Людендорфа уже сутки находились в полной боевой готовности.