Завернув за угол, он остановился. На первый взгляд все было вполне пристойно. Девушка, блондинка в темных очках — в центре стола, она — является центральной фигурой всей композиции. Рядом с ней, пытаясь заглянуть ей в глаза — застыл в неудобной позе парень лет двадцати пяти, одетый в какую-то яркую, кислотных цветов, куртку и с цепочкой на запястье. С другой стороны — девушка в синем с большой грудью, размалеванная как рекламная стойка газированных напитков — с огромными, губами, красная помада бросалась в глаза, длинные ресницы… Бон Хва успел таких вот навидаться тут. Каждый день такие вот «охотницы» появлялись тут и искали себе компанию, а еще лучше — богатого мужчину, который будет их угощать. Впрочем, можно и женщину — такие «охотницы» как правило неприхотливы и имеют довольно широкие взгляды. Единственный критерий, который был важен для них — это деньги. Все остальное, рост, пол, цвет кожи, религия, политические убеждения или внешность — не играло никакой роли. За девушкой, чуть дальше — еще одна девушка, такая же «охотница», как и та, что в синем, единственная разница — она в красном. Такие же губы и глаза, такая же большая грудь, выкипающая из декольте, девушка пьет сочжу прямо из горлышка бутылки, пьет, показывая класс — просовывая горлышко бутылки глубоко между своих губ, с очевидной аллегорией. Скользя бутылкой то вглубь, то вынимая ее, а то наоборот, просовывая так глубоко, что становится страшно за ее жизнь.

Какой-то парень рядом с ней — хлопает в ладоши и кричит что-то, подбадривая ее. Сочжу — не умещается у нее во рту, струйка течет вниз с уголка рта, вниз, вниз, в декольте и скатывается в ложбинку между гладкими, сферическими выпуклостями.

С другой стороны ее подбадривает еще одна девушка, вся в черном, затянутая в кожу, на шее у нее — ошейник, широкий кожаный ошейник с шипами, у нее черные тени под глазами, черные ногти и черная помада на губах. Она кричит что-то и поднимает сжатый кулак вверх.

Он смотрит на происходящее, чуть задержавшись взглядом на девице, которая изображает акт орального секса с бутылкой сочжу, на капельках жидкости, стекающих ей в декольте… и пожимает плечами, чуть поджав губы и наклонив голову набок. Все в порядке. Никто не дерется, никто не трахается, никому не нужно напоминать, что «в клубе есть апартаменты, если вы хотите…»

— Уууууеееее! — кричит девица в красном с размаху ставит пустую бутылку на стол перед собой: — все! Я — выиграла!

— Ты — читерша, Кси! Ты же не глотала, а просто… это неприлично! — кричит ей подружка в черном, прижав ладони ко рту: — уговор был что одним глотком, а это у тебя не глоток даже!

Кто-то кричит что-то протестующее, кто-то хлопает в ладоши и свистит, играет музыка, открываются новые бутылки с выпивкой и успокоенный Бон Хва кивает сам себе — все под контролем, все нормально за четвертым столом, можно возвращаться назад… но в этот момент его окликают.

— Эй! Эй ты! — он оборачивается. Смотрит на девушку в центре стола. Блондинка в темных очках, белая рубашка с закатанными рукавами, три пуговицы расстегнуты, но бюстгальтера не видно… или он телесного цвета? На первый взгляд — типичная «офисная крыса» и «менеджер среднего звена», которых в пятницу вечером в клубе было полным-полно. Вот только сегодня среда, в среду такие сюда не приходят. Или это из высшего менеджмента? И вообще, все за этим столом одеты ярко и по-тусовочному, а она — в костюме, вон и пиджак на спинке стула… разве что рубашку расстегнула и галстук сняла.

— Да, мэм? — он делает два шага к столику. Наклоняется. Смотрит на девушку. Вообще-то он не официант, он скорее помощник бармена, ну или стажер. А еще иногда он изображает из себя мебель за левым плечом мадам Вонг — просто стоит, потупив взгляд, вытянувшись в струнку. Как подозревает Старший — именно это и являлось его настоящей работой — стоять и показывать, что теперь он — работает на мадам Вонг и что старая змеюка не растеряла своей хватки. Тут даже стараться не нужно, слухи в таких сообществах быстро распространяются.

— Стоять. — говорит девушка и встает из-за стола: — у вас тут вип-кабинки имеются?

— У нас есть несколько категорий вип-кабинок и даже апартаменты наверху. К вашим услугам в том числе и комфортабельные номера с джакузи и специальными…

— Ты. Давай-ка в кабинку. — девушка выходит из-за стола и отмахивается от парня в яркой, кислотной куртке: — Панг, отстань, у меня дела.

— Ого. Вот как. Принцесса нашла себе жертву на эту ночь. За это определенно нужно выпить! — не теряется парень.

— Но… мне нужно вернуться за стойку и… — пытается объяснить он, но девушка уже хватает его за руку и тащит за собой. Вслед им раздается веселое улюлюканье и похабные шуточки. Девушка в красном — делает характерные движения головой и давит языком на щеку изнутри, будто у нее во рту что-то есть.

— Тц. Придурки. — говорит девушка.

— Хочу заметить что стоимость вип-кабинки…

— Я заплачу.

— Как скажете. — Бон Хва обгоняет ее, в конце концов это его обязанность показывать гостям что и как, а не наоборот. Он провожает ее в кабинку, выбрав самую удаленную и тихую. Кабинки как правило выполнены в стиле чилл-аут, тут хорошая звукоизоляция, играет едва слышная ненавязчивая мелодия, которую всегда можно выключить. А эта конкретная кабинка еще и отыгрывает «будуар мадам Помпадур» — эдакий французский декаданс.

— Прошу. — он пропускает девушку вперед и заходит вслед за ней. Гордясь тем, что до сих пор не попросил помощи Старшего — он решает разыграть этот гамбит самостоятельно. Он все равно хотел поговорить с ней, а тут такой случай представился…

— Как вам в нашем клубе… госпожа Мэй? — спрашивает он, уважительно кланяясь: — устраивает ли сервис?

— Узнал. — констатирует факт госпожа Мэй Со Юн, первая заместитель главы студсовета частной школы имени Генерала. Она садится на диван и снимает с лица темные очки, моргает, оглядываясь.

— Ни черта в них не видно. — жалуется она, откладывая их в сторону: — в клубе и так темно, а еще очки эти.

— Так снимите. — предлагает Бон Хва: — они скорее наоборот внимание к вам привлекают, чем скрывают. Одного парика достаточно… я бы вас нипочем не узнал.

— Но узнал же? Ладно… — она кладет ногу на ногу и смотрит на него: — чего встал? Садись.

— Извините, но я на работе.

— В ближайший час твоя работа — разговаривать со мной. Думаешь я не знаю как тут хосты зарабатывают? — складывает руки на груди госпожа Мэй: — я оплачу.

— Что? — Бон Хва понимает, что она — перепутала, у него просто сегодня не красный жилет, как у персонала, работающего за стойкой, а черный. Внешне он не отличается от девушек и парней, которые работают в клубе на консумации, разводя посетителей на напитки и заказ вот такой вип-кабинки. Так работала и Чон Джа — на консумации, она садилась к подвыпившим мужчинам и за легким разговором очаровывала их так, что они могли оставить в клубе кучу денег. По ее словам — в вип-кабинки и уж тем более в апартаменты — не поднималась никогда. «По-хорошему нужно было подниматься» — сетовала она — «кучу денег бы заработала, но была влюблена в этого… урода!». Чон Джа вообще излишней скромностью не страдала, рефлексией не маялась, была привлекательна внешне и раскована внутренне — так почему бы лишние деньги не заработать? Но, вот беда, если ты уже влюблена в мальчика из хост-клуба, то вроде как верна ему и любовь у вас и терпеть чужие руки на себе она не была намерена. Сохраняла, так сказать, чистоту и верность. И ради кого⁈ Ради этого козла⁈ — на этом этапе рассуждений Чон Джа обычно теряла присущий разумным людям дар членораздельной речи и начинала плеваться и выражаться крайне нецензурно.

Бон Хва чувствует себя крайне неловко. Он и его одноклассница вместе — в вип-кабинке. И она считает его — хостом! Считает, что он может с ней — за деньги. Что за парадокс… он уже был готов сквозь землю провалится, позвать Старшего, но… воспоминание о словах Старшего «я тут не навсегда, малыш» — подействовало на него как холодный душ. Есть важные моменты и события, где без него не обойтись, а тут… да ерунда это все. Тем более что он и сам с ней поговорить хотел, а тут такая возможность. Как перестать испытывать неловкость и стыд? Да очень просто — представить, что он и есть Старший. Как бы поступил Старший в таком вот случае?