— Не говори так! — Бон Хва становится страшно при мысли о том, что Старший — исчезнет. Он вдруг словно бы увидел всю глубину пропасти, над краем которой находился. Исчезнет Старший — кто будет улаживать ситуацию с мадам Вонг? С Чон Джа, с Юной, с этой рыжей блогершей, с госпожой Мэй? И деньги… это сейчас он живет, даже не думая откуда будет их доставать и как — он уверен, что «Старший что-то придумает». Но если его не будет… он совершенно без понятия как заработать денег. Даже на проживание и содержание мамы, это не говоря уже об оплате обучения в институте, да и в этой школе он на нормальном счету только благодаря ему. Если его не будет… значит ли это что его тоже начнут травить как эту Пак Су Хи? А если начнут — что он сможет сделать?
— Сам не хочу, понимаешь. Но я не знаю как я у тебя в голове появился, да и ты без понятия. Значит и о том, надолго я с тобой или только на пару месяцев — мы не знаем. Так что не смей на меня все свои проблемы скидывать, малыш. Это твоя жизнь, тебе ее и жить. Тут скорее я наблюдатель, а не ты.
— … все равно не говори так.
— Кстати. Мне тут мысль пришла — куда в этой школе можно спрятаться? Что — на виду, но непопулярно? Куда практически никто и не ходит? И самое главное — единственное место, где присутствие ученика во время уроков не вызовет никаких вопросов?
— Ээ… медицинский кабинет? Кладовка со спортивным инвентарем? — гадает Бон Хва и тут же поправляет себя сам: — но в медицинском кабинете есть медсестра, чтобы там остаться во время уроков — нужно чтобы она одобрила. Сказала, что ученик болеет, например, ну или переутомился. А в кладовке… ну туда постоянно приходят во время уроков физкультуры.
— Это как «потерянное письмо» у Эдгара По — на самом деле спрятанное находится на виду, только никто не подозревает что спрятали именно тут. — он останавливается перед двойной дверью с табличкой. Табличка — солидная, красного цвета, с золотой надписью на ней.
— В библиотеке⁈
— Может быть. Я заметил, что сюда никто не ходит, хотя библиотека у вас огромная. Никто книги не читает, и в читальном зале не сидит, а она открыта все время. Более того… для удобства учеников, в вашей библиотеке нет библиотекаря. Книги можно брать, каждая из них оснащена электронным чипом, приложив к нему телефон — выдача книги фиксируется в базе. Удобно и человека привлекать не нужно. Ко всему прочему, в библиотеке, как и в столовой — стоят камеры. Уверен, что на самом деле камеры стоят везде, но только в библиотеке и в столовой — они установлены на виду, демонстративно так. И красный глазок горит.
— Зачем? Чтобы…
— Я думаю, чтобы здесь не собирались парочки пообжиматься или группки по интересам. Красть книги тут никто не будет, а вот имущество попортить — с школьников станется. — он толкает дверь и входит внутрь. За порогом, под ногами — красный ковер, подошвы школьных туфель утопают в толстом ворсе. Видимо, чтобы даже звук шагов не отвлекал учащихся от чтения, потому что «тишина должна быть в библиотеке». Он аккуратно закрывает за собой дверь. Перед ним — несколько столов с лампами на каждом. За столами — многочисленные книжные полки. Высокий потолок, и полки — прямо под него, едва ли не три метра в высоту. И их — много! Если вся школа производит впечатление современного здания из стекла, пластика и бетона, то библиотека словно бы из прошлого века, все тут сделано из темного дерева, очень дорогого на вид. Красное ковровое покрытие на полу, картины на стенах, высокие потолки и книжные полки, а люстры наверху — сделаны под старинные, со свечами по кругу. Только вместо свечей были вкручены электрические лампы, но и они — в форме огонька свечи, вытянутые вверх.
— Удивлен. И в то же самое время — не удивлен. — хмыкает Старший: — вот и разгадка, малыш.
— Разгадка? Тут же пусто? Пак Су Хи тут нет.
— Ну что ты за торопыга. Она не будет сидеть за столом в читальном зале, чтобы каждый, кто открыл дверь — сразу же ее увидел. Она жертва, помнишь? Если она прячется тут — то она прячется в самом дальнем углу, за книжной полкой. А книжных полок тут столько… целый лабиринт. Нет. Я говорю о том, почему люди сюда не ходят. Посмотри на столы, они — для книг.
— Ну и что? — не понимает Бон Хва.
— На них нет компьютеров. — объясняет Старший : — давно ты видел учебные столы без компьютеров? У вас в клубе десять штук стоит и все новенькие, с быстрым доступом в сеть. А тут все создано в стиле английского чайного клуба, читайте бумажные книжки, ищите их на полках… вот потому сюда и не ходит никто. И в то же самое время, я понимаю задумку администрации школы, я бы тоже такую библиотек сделал. Без компьютеров. Это не клуб, не удаленный офис, не интернет-кафе. Это библиотека.
— Да кому сейчас нужны бумажные книги? Это дорого и неудобно.
— Попомни мои слова, скоро вы так про девушек говорить будете. Кому нужна реальная девушка, это дорого и неудобно. — вздыхает Старший.Он идет по толстому красному ворсу, его шаги совершенно не слышны, вокруг царит тишина.
— Такой и должна быть библиотека. Уважаю тех, кто так сделал. Молодцы. Олдскул и все такое. Молодёжь не поймет… а я в детстве частенько мечтал, чтобы меня в библиотеке закрыли на ночь. — мечтательно говорит Старший, пока они обследуют пространство между книжных полок: — хорошие книги не выдавались на дом, их нужно было читать в читальном зале.
— А… извини, но я так и не спросил про твое прошлое. Где ты рос и вообще… получается что ты — не моя индивидуальная шизофрения?
— Откуда знать? То, что у меня воспоминания есть? Так может я вру и никаких нет. Или — искренне верю, что есть? Вариант с твоей поехавшей крышей исключать нельзя. Однако могу сказать что если это так, то твое подсознание очень извращенное.
— Это не так!
— Тихо, малыш. Тишина должна быть в библиотеке. Еще разбудишь ее.
— Кого?
— Ты что не видишь? Вон она спит. — говорит Старший и Бон Хва — видит. За дальней полкой, в разделе французской литературы, прямо на толстом ковровом покрытии, подложив себе книгу под голову — спит девушка в школьной форме.
— Она спит прямо на полу в библиотеке!
— А что? Рационально использует время. Что еще тут делать? Ковер толстый, мягкий, книга под головой — наверное помогает выучить материал. Никто сюда не заходит… я же говорил, что только жертва знает все укромные уголки. Но ей пришлось быть очень осторожной — если хоть раз ее увидят, как она заходит сюда или выходит отсюда — то ее удобному убежищу придет конец.
— Она… некрасивая.
— У вас тут красивых не травят. Травят тех, кто отличается, кто не такой как все. Особенно достается неудачникам — бедным, некрасивым, толстым, физически не развитым и так далее. Самое интересное, что все школьницы обычно на совершеннолетие себе пластику лица делают… и становятся одинаковыми. Странно это. Не замечал? Все молодые девушки у вас — красотки. Несколько типов лица есть и… все они с этими лицами и ходят. Порой трудновато одну от другой отличать. А что до этой девушки… ну, да, нестандартна внешность, но красота — в глазах смотрящего и вообще штука субъективная. На мой личный, исключительно субъективный взгляд — она вполне себе симпатичная. И вообще, молодые здоровые девушки — не бывают некрасивыми.
— Как-то это… кринжово. Ты говоришь как старый извращенец.
— Я и есть старый извращенец, малыш, смирись. Ладно, пора будить нашу спящую красавицу.
— Она некрасивая. И я ее целовать не буду.
— Какие мы переборчивые. Никто тебя и не заставляет. Мы же не в сказке. — он присел рядом со спящей девушкой на ковер, сложив ноги по-турецки: — у нее явно мешки под глазами. Значит не высыпается. Что у нее дома происходит? И… вон, смотри, юбка мятая, кончик — замаран. Это позавчерашняя грязь, позавчера легкий дождь был. Значит — не каждый день стирает форму. Получается у нее и дома проблемы.
