Одёргиваю себя. Нет. Пережитое с Вардом я не променяю ни на что.

Сейчас я чётко осознаю, он рискнул очень многим, чтобы вернуть мне мои чувства. Не всё, далеко не всё, но он многое вернул. И… Желать обратно в безразличие, стремиться снова отказаться от этих чувств… Значит обесценить его поступки, его путь, его решения. Нет. Я так с ним не поступлю.

Эти мысли помогают обуздать панику. Когда меня заводят в просторное помещение с многочисленными колбами, внутри которых спят красивые девушки, а меня запихивают в одну из пустующих колб… я уже почти спокойна.

Я знаю, что это андроиды, пустышки, куклы. У них нет разума. Это просто батарейки. Меня считают одной из таких кукол. Одной из батареек. Зарядных устройств.

Пока не знаю, чем мне это грозит. Привычно задерживаю дыхание, когда прозрачная жидкость заполняет колбу. Снова жду до последнего, вдох прорывается, я свободно дышу внутри жидкости, как и всегда.

Эта жидкость отличается от той, в которой я была на нелегальной станции — вонючей и липкой. От бесцветной и безвкусной в колбе на истребителе тоже отличается.

Здесь… в этой прозрачной жидкости… на удивление хорошо. Поглощённая переживаниями, я даже не сразу понимаю, как меняется моё состояние и ощущение от тела.

Эта жидкость… Другая. Мягко обволакивает, насыщает. С удивлением осознаю приятный фруктовый вкус, я даже чувствую лёгкий цветочный аромат. Восхитительное ощущение чистоты. Тело напитывается силой и энергией.

И я… начинаю чувствовать… нечто, напоминающее… голод? Как давно я его уже не испытывала! Я и забыла, каково это, иметь физиологические потребности. Но то чувство, которое наполняет моё тело, это совершенно определённо голод. И жажда. Пока терпимые. Но совершенно однозначные.

Это странно, потому что на станции мне не нужно было пить и есть, как и освобождаться от съеденного и выпитого, именно в жидкости в колбе все обменные процессы проходили через кожу — так исследователь объяснял мне во время своих долгих разговоров.

Я болталась внутри жидкости долго. К другим колбам подходили мужчины в чёрной форме с багровым узором на воротниках-стойках и широких манжетах. Они ходили среди них, как среди витрин с товаром, рассматривали андроидов. На меня бросали мрачные голодные взгляды, но… меня не трогали. Брали других.

Впрочем, моя колба стояла отдельно. Отличалась размерами и формой, а ещё большим количеством символов и дырок на панели управления. И жидкость была прозрачной, в то время как у других желтовато-зеленоватой.

В какой-то момент, не выдержав всех переживаний, я задремала. Проснулась от звука исчезающей воды. Откашлялась, опустившись на жёсткий пол колбы. Съёжилась от потоков холодного воздуха, сменившегося жарким, просушивших меня полностью, и я закуталась в свои отросшие до пояса волосы, хоть так прикрывая свою наготу.

Стекло втянулось в дно капсулы, рядом оказался хмурый… дайо, кажется, так их называл Валэйрд — хмурый воин в обтягивающей высокое мощное тело тёмно-красной броне и с оружием на бёдрах.

Я смогла дёрнуться, попыталась освободиться от него, но он коснулся обруча на моей шее, и… я замерла. А затем… холодея от ужаса, повиновалась его тихому приказу «иди за мной».

Моё тело… двинулось за ним. Переставляло негнущиеся ноги. Перед выходом, дайо взял свёрток со стеллажа, развернул и укрыл меня плащом, натянув на мою голову капюшон.

От грубой ткани пахло… чем-то землистым. Босыми ногами идти по металлическому грубому полу было холодно. В коридоре слышался едва заметный гул, а вот дайо, за которым я шла, ступал бесшумно.

Меня снова начала накрывать паника. Он меня ведёт за собой, чтобы зарядиться? Как… как забирали андроидов из других колб?.. Я с ужасом смотрела на широкую спину, на то, как он двигался — с хищной грацией, неуловимо напоминая Валэйрда. Нет-нет, я точно не хочу, я ничего этого не хочу!

Но моё тело идёт против моей воли. В стене коридора по движению мужских пальцев открывается проход, ступаю за ним в тесное круглое помещение с тёмно-красным кругом на полу.

Не успеваю испугаться ещё больше. Белая вспышка — и дверь раскрывается — мы выходим в просторную… комнату!

Выглядит роскошно. На стенах мягкая матовая ткань, на полу пышный ковёр, кресла и диваны, обтянутые бархатистым на вид материалом с изящным извилистым узором.

На стене — большое овальное окно, за которым таинственно мерцает глубокий космос.

Дайо толкает меня в спину, я остаюсь внутри, проход закрывается за моей спиной.

Понимаю, что могу двигаться. Оборачиваюсь — и не вижу дайо, который привёл меня сюда.

Осматриваюсь быстро: я одна. Прохода в стене не видно — касаюсь ткани на стене — бархатистая наощупь.

Оглядываюсь внимательнее. Рассматриваю богатое убранство. Странно. Всё выглядит будто в приёмной царского дворца. Ткани, ненавязчиво-золотистые светлые тона, лиловая зелень пышных растений, растущих напрямую из ковра на полу, из стен и свисая с потолка.

Несмотря на весь ужас и страх, я не могу не признать — здесь всё покоряет сдержанной красотой и уютом.

И при всём при этом… Казалось, я не могу ещё сильнее бояться, но почему-то именно этот островок уюта и красоты меня люто пугает и тревожит.

— Голодная? — раздаётся сбоку бархатисто-низкий вкрадчивый голос.

Резко оборачиваюсь. Между пышных кустов стоит Айролд. Вместо брони он одет в мягкие струящиеся светлые одежды с ненавязчивым золотисто-бордовым узором на воротнике и широких рукавах.

Эта одежда напоминает парадное облачение китайских императоров, из-за неё он кажется ещё выше и шире в плечах. Его белоснежные волосы опускаются по бокам узкого холёного лица. На тонких губах холодная улыбка, чёрные глаза разглядывают меня, не моргая, пристально и цепко.

Чувствуя, как под этим змеиным взглядом по спине струится холодок, я молча отступаю назад, но замираю от его неспешного приказа:

— Стоять.

Айролд подходит к стене, касается её, открывается ниша с прозрачными полочками. Он берёт три разноцветных квадратных пластиночки, размером с пуговицы, подходит и протягивает мне.

Его ладонь узкая, с длинными пальцами, красивая и… такая же пугающая, как он сам.

— Возьми и положи на язык.

Моё тело двигается само, обмирая, смотрю, как моя рука берёт квадратики и кладёт мне в рот. Во рту вспыхивает фруктовый вкус, пластины растворяются.

Айролд растягивает губы в красивой усмешке, чёрные глаза чуть щурятся, наблюдая за мной. Сначала ничего не происходит, а потом до меня доходит — голод отступил, как и жажда, по всему моему телу растекается восхитительная сытость.

Он удовлетворённо кивает. Его рука оказывается у меня на подбородке — это движение неуловимо быстрое — и поворачивает моё лицо к нему в профиль. Он отбрасывает мой капюшон, подковыривает холодным пальцем пластинку с виска — ту самую, матовую и круглую, которую, кажется, вечность назад, прикрепил ко мне командор…

Неуловимое движение тонкого жилистого запястья — в полу открывается небольшая дыра — Айролд небрежно бросает пластинку в пол, и отверстие закрывается. В моей груди вспыхивает острое сожаление, граничащее с болью и обжигающим чувством потери — это же давал мне Вард…

Не успеваю осознать всю бурю эмоций, Айролд показывает мне тёмно-красную круглую пластинку, лепит на мой висок, и… начинает издавать звуки — от щелчков до переливистых трелей.

Всё происходит и заканчивается очень быстро. Айролд отходит от меня к дивану, картинно распахивает полы своего струящегося одеяния, опускается на сиденье.

Указующий жест на диван напротив него, жёсткий приказ:

— Сядь.

Я… Не знаю, как, но я умудрюсь остаться на месте.

Айролд наклоняет голову и… вкрадчивым воркующим голосом на чистейшем русском произносит:

— Садись-садись, Алёнушка. Рад видеть тебя. Наконец-то. Наша встреча недопустимо затянулась. Теперь, когда ты чиста, сыта, и в целом удовлетворена по большинству потребностей… поговорим.

Пока я пытаюсь справиться с потрясением, с ворохом вопросов, Айролд усмехается пугающе-человеческой усмешкой.