— Понятно. Спасибо.

Надо же, поверила. Вот и славно. Одного не могу понять: она рада или расстроена. Стоит себе с непроницаемым видом.

— Это все? Больше условий не будет? — уточняю.

— Все.

Хм. Я смотрю на Киру в попытке угадать, что она задумала. Почему попросила так мало?

И тут меня осеняет. Ну хитрая бестия! Наверняка это обманный ход. Мол, я такая скромная, такая «мне ничего не надо, Максим, не то что всем твоим девушкам».

Просит мало, чтобы потом сказать, что ей нужны не деньги, а я. Дождется нужного момента и заявит: так, мол, и так, я поняла, ты интересен мне как человек и так далее и тому подобное. Я поведусь и сам потом предложу ей все.

Хрена с два ты угадала, милая. Этого не будет.

— Отлично. Все так все. Попрошу юриста подготовить контракт, завтра утром подпишем. Тебе хватит пары часов, чтобы собрать вещи?

— Да.

— Ты переезжаешь ко мне сегодня. Ужин с Августом Адольфовичем и его женой завтра в шесть вечера. Все, иди. Попрошу водителя тебя отвезти.

— Не нужно, я хочу сначала заехать к маме.

— Как хочешь. И у меня тоже есть условие, Кира.

— Какое? — хлопает ресницами она.

— Никто, включая твою мать, всех подруг и знакомых, не должен знать, что наши отношения фиктивны.

— Но Таня знает, что между нами ничего нет. И маме врать я тоже не хочу!

— Никаких но, Кира. Мне все равно, какую историю ты сочинишь для них. И для всех остальных. Постарайся быть поубедительнее, чтобы все поверили. Я ясно выражаюсь?

Она поджимает губы и шумно дышит, но в итоге выдает:

— Яснее некуда.

— Иди.

Кира уходит, а я наконец-то снова погружаюсь в документы. Когда поднимаю голову, за окном совсем темно.

Полдесятого вечера. Киры еще нет, иначе мне бы доложили.

Ну не могла ведь она передумать?

Беру со стола телефон и набираю ее номер.

— Ты где? Сама сказала, что пары часов тебе хватит. Нам надо обговорить завтрашний ужин.

Связь прерывается, и до меня долетают лишь отдельные слова:

— Не могу… он… помоги.

Помоги? Он? Да что там у нее творится?

— Кира, что случилось?

Однако в ответ слышу лишь бульканье.

Я вскакиваю с места так, что кресло с шумом отъезжает назад, едва не опрокидываясь.

— Скоро буду, — бросаю в трубку и отключаюсь.

Через три минуты уже выруливаю на дорогу и вдавливаю педаль газа в пол.

Глава 24. Ну, здравствуй, новая жизнь

Кира

Что значит «скоро буду»?

Вот только Рокотова мне тут и не хватало для полного счастья. Он что, не слышал то, что я ему говорила? Что просто задерживаюсь?

Хотя… подмога мне не помешает.

Борька, что живет в квартире напротив, вместо помощи юркнул в свою квартиру, как самая настоящая мышь.

Ведь по-человечески его попросила, как раз когда звонил Рокотов: помоги. Но нет, важные дела у Бориса, понимаешь ли. Ага, видела я в его руках шаурму. Понятно, какие у него дела: схомячить ее перед телеком.

Оставил меня наедине с проблемой.

Проблема — это Александр Валентинович, плечистый усатый дядька, майор в отставке. Он развалился на полу, спиной к моей двери, в обнимку с бутылкой, и не дает мне пройти. Пьянющий вдрабадан. Он живет надо мной и, похоже, попросту ошибся этажом.

Видимо, Борька слинял, потому что посчитал, что не соперник майору. Так и есть, они в разных весовых категориях. Но мог хотя бы попытаться, поговорить. Эх.

Ладно, попробую сама. Подхожу ближе и наклоняюсь.

От соседа исходит такое амбре, что я невольно морщусь.

— Александр Валентинович, пропустите меня, — прошу его по-хорошему.

Ноль реакции.

Блин, вот гадство! Я и так изрядно подзадержалась у мамы. Думала, заскочу к ней на часик, но куда там… Арина с Машей как раз были у нее, и пока суть да дело, уже совсем стемнело.

Прискакала домой, а попасть в квартиру не могу.

И что теперь делать?

— Александр Валентинович? — легонько трогаю его за плечо.

— А? Что? — Тот приоткрывает один глаз и пьяно икает. — Ты чего ко мне… ик… приперлась? Вали домой.

Делает еще один глоток из почти пустой бутылки и снова закрывает глаза.

Я приперлась, значит. Вздыхаю и отступаю. Не хочу его злить.

Да уж. В трезвом виде он милейшей души человек, но в пьяном… превращается в агрессивного монстра. Неудивительно, что жена сбежала от него роняя тапки еще три года назад. После этого Валентиныч стал пить еще чаще и больше.

И как мне его подвинуть? Он весит как минимум в два раза больше меня.

Вызвать полицию? Его заберут, но что потом? Он с ними поговорит по-свойски, и все. А на меня закусит зуб. Такое уже было с другим соседом. Я-то отсюда съезжаю, а вот Арине и моей племяшке проблемы с ним точно не нужны. Лучше решить этот вопрос мирно.

— Александр Валентинович, вам бы домой, — предпринимаю еще одну попытку.

— Не трогай… ик… меня! Я… ик… дома!

Поговорили. Дома он.

Я нервно усмехаюсь. Рокотов точно будет злиться, ведь опять опаздываю.

Но я ж не по своей воле.

И вообще… Он же мой жених, вот пусть и решает эту проблему.

На том и останавливаюсь. Спускаюсь, решая подождать его на улице.

Пора уже называть его Максимом, а не по фамилии, но… почему-то не могу. Ну какой он мне Максим?

Вскоре у подъезда тормозит огромная представительная машина, и он выходит, хлопая дверью.

Быстрым шагом подходит ко мне, берет за плечи и осматривает сверху донизу.

Ого! Мне кажется или и правда выглядит обеспокоенным? Хотя да, я же путь к большой сделке, и он не хочет, чтобы она сорвалась из-за меня.

— Ты в порядке? Что случилось? — гудит Рокотов.

— Я в порядке. Дело в том, что…

Не договариваю. Вот будет номер, если мы сейчас поднимемся, а Валентиныч уже чуть протрезвел и ушел к себе.

— Так в чем дело?

Объясняю суть проблемы.

— Понял. Открывай дверь, — велит Рокотов.

Я прикладываю ключ для домофона, раздается характерный звук, и мы заходим в подъезд.

Александр Валентинович по-прежнему у моей двери, и его богатырский храп разносится по этажу. И что станет делать мой жених?

Я пропускаю его вперед, и он склоняется над моим соседом, тормошит его за плечо.

— Вставай, мужик.

Валентиныч распахивает глаза и роняет уже пустую бутылку, которая со звоном катится в мою сторону. Он хрипит что-то нечленораздельное и отмахивается своим пудовым кулаком, задевая плечо Рокотова.

Тот поворачивается ко мне:

— Кира, отойди.

Я послушно делаю несколько шагов назад.

— Иди домой, проспись, — приказывает Рокотов майору.

Ага, так тот и послушался. Он привык отдавать приказы, а не выполнять их.

— Отвали! — гремит Валентиныч. — Дуй отседова, командир тут нашелся!

Жаль, я не вижу выражения лица Рокотова…

Не успеваю ничего понять, как он поднимает майора за грудки так, словно тот ничего не весит. Ничего себе… Выходит, все его мускулы не просто ради красоты?

— Я тебе щас! — пыхтит сосед и замахивается правой рукой.

Рокотов ловким движением уклоняется от удара и хватает Валентиныча за шкирку, как нашкодившего котенка. Толкает в сторону лестницы.

— Будь ты один и не так пьян, я бы с тобой по-другому решал вопрос, — цедит сквозь зубы мой жених, бросая на меня короткий взгляд. Снова смотрит на соседа. — Чтобы я тебя здесь больше не видел. Ясно?

Валентиныч моргает часто-часто.

— Да ты знаешь, кто я… ик… такой?

— Ты меня не понял… — негромко, но очень зловеще произносит Рокотов и склоняется над моим соседом. Тот аж приседает на ступеньку, не успевая среагировать.

Я не слышу, что именно говорит Рокотов, но через несколько секунд Валентиныч кивает, бормочет:

— Я пошел.

И ползет вверх, держась за поручень лестницы.

— Прошу, — обращается ко мне Рокотов, указывая рукой в сторону двери.

— Спасибо, — еле слышно шепчу я.

Что он такого сказал, что сосед так проникся? Больше того, не стал бить пьяного, хотя мог и навалять. Уважительно смотрю на жениха и захожу в квартиру.