Он остановил машину у дальнего коттеджа. Неподалеку заметил старинный паб, еще несколько симпатичных домиков, средневековую церковь и небольшой деревенский магазин – все было очень красиво и очень типично для сельской Англии. Он понимал, насколько эта местность будет привлекательной для отдыхающих и насколько выгодной – сдача коттеджей в аренду. В высокий сезон можно будет заработать хорошие деньги.

Проблема заключалась в том, что здесь не оставалось места для постоянных жителей…

Когда Данте вышел из машины, на улице никого не было. Он сделал глубокий вдох, распахнул садовую калитку и в два коротких шага оказался перед зеленой дверью.

Подняв руку, он резко постучал молоточком.

Пришло время испытать свою судьбу.

Однако это было просто безумие.

Конни усадила бабушку в кресло в саду. Перевезти ее из одного места в другое было делом непростым. Бабушку в эти дни нельзя было торопить. Если она хочет чего-то, ее трудно переубедить. Конни училась терпению, не показывая никаких признаков раздражения.

Лечащий врач бабушки говорил с ней с сочувствием, но при этом был честен.

– Если другая болезнь не прервет ее жизнь раньше, приготовьтесь к долгому пути. Это может занять годы. Вы готовы к этому?

Да, Конни была готова. Ни о чем другом даже и речи не шло. Она ни за что добровольно не отдала бы бабушку в дом престарелых, никогда!

Когда вошла в дом, она почувствовала знакомую смесь страха и ужаса. Жизнерадостная улыбка исчезла, уступив место обычному выражению беспокойства и напряжения.

На маленькой кухне она включила чайник, чтобы приготовить чай для них обеих.

В дверь постучали. Конни нахмурилась, гадая, кто бы это мог быть. Снова раздался нетерпеливый стук, и она вышла в маленькую прихожую и осторожно открыла дверь.

При этом она отступила назад и увидела, кто там стоит. Девушка застыла на месте.

Выражение лица Данте не изменилось. Но чтобы оставаться таким спокойным, ему потребовалось приложить определенные усилия. Он явно сошел с ума. Он не мог и думать о том, чтобы реализовать ту безумную идею, которая пришла ему в голову. Но ноги сами понесли его к маленькому коттеджу.

Все беспокойные мысли в предыдущую бессонную ночь привели его к этому решению. Но это было невозможно… просто невозможно.

Усилием воли он взял себя в руки. Теперь нет смысла убегать.

Он кивнул женщине, стоящей в дверном проеме и ошеломленно смотрящей на него с открытым ртом.

– Надеюсь, вы извините за это вторжение, – начал он, пытаясь говорить ровным, спокойным голосом, – но есть кое-что, что я хотел бы обсудить с вами… Если вы позволите.

Какое-то мгновение выражение лица девушки оставалось прежним. Затем она произнесла:

– О чем вы хотите поговорить?

В ее голосе было полное недоумение – и нечто большее, как с удивлением заметил Данте.

Недоверие.

– Это я объясню, – ответил он ей и многозначительно добавил: – Но не на пороге.

Она отступила, словно подчинившись его воле. Возможно, угрюмо подумал он, это хороший знак.

– Э-э… да, – произнесла она. – Вам лучше войти.

Конни отошла в сторону, и Данте заглянул в в крошечную прихожую. Узкая лестница вела наверх. Справа он заметил гостиную, а слева кухню.

За лестницей коридор вел к приоткрытой двери в сад. Он вопросительно взглянул на Конни, давая понять, что она должна показать ему дорогу.

Она так и сделала – провела его на кухню.

– Мне нужно приготовить чашку чая для бабушки. Она сидит в саду.

Конни отвернулась от него и принялась заваривать чай.

Данте воспользовался этой возможностью и принялся ее разглядывать. В нем поднялся протест. Да, он был сумасшедшим. Совершенно безумным. Конечно, он не должен был делать всего этого. Ему следует уйти. Немедленно!

Он снова взял себя в руки. Нет, он выдержит это испытание. Он должен.

Данте смотрел, как девушка заварила чай, добавила в чашку молока и сахара, а затем бросила на него извиняющийся взгляд и пробормотала:

– Я сейчас вернусь.

Конни пошла по коридору к двери в сад. Данте последовал за ней. Он хотел увидеть ее бабушку. В конце концов, его безумная схема основывалась на пожилой женщине и на том, что узнал вчера вечером.

Выйдя в сад, он оказался на небольшом патио, за которым располагался аккуратно подстриженный газон, окаймленный клумбами. По краям сада росло несколько деревьев, под одним из которых стоял верстак. Как и фасад коттеджа, все это было уютно и красиво.

И снова ему пришла в голову мысль: неудивительно, что она не хочет уезжать отсюда.

Затем его взгляд остановился на старушке, сидящей в удобном на вид плетеном садовом кресле.

– Доброе утро! – сказал он вежливо.

Голубые глаза медленно обратились к нему, и в них он увидел пустоту, которая указывала на природу ее недуга. Ее внучка поставила чашку чаю на стол рядом с ней.

– У нас гость, бабушка. Разве это не мило?

Голос был ласковым и бодрым.

Пожилая дама ничего не ответила, только повернула голову, осторожно взяла чашку с чаем и отпила. Ее взгляд снова устремился к саду, и она, казалось, немного расслабилась. Она выглядела спокойной и умиротворенной, даже довольной. Какое-то мгновение Данте просто наблюдал за ^ней—.Вам лучше зайти, – заговорила хозяйка дома и указала на коттедж.

Данте прошел через дверь обратно в прихожую.

– Гостиная, наверное, лучшее место, – предположила она.

Данте вошел в гостиную и огляделся. Как и весь коттедж, комната казалась небольшой, но уютной. Диван и кресло обиты ситцем, тут были небольшой камин, телевизор в углу и потертый ковер на полу.

Кресло явно принадлежало бабушке, поэтому незваный гость сел на диван. Внучка, по-прежнему растерянная, осталась стоять.

Данте перекинул ногу на ногу и решительно на^чал—^:Тебя, несомненно, заинтересует то, что я хочу сказать. У меня есть к тебе предложение, скажем так, деловое предложение. Это будет выгодно для нас обоих. Но больше всего для твоей бабушки.

– Моей бабушки?

Официантка с вчерашней вечеринки недоверчиво смотрела на него.

– Да, – сказал он. – Выслушай меня.

Он увидел, как она нервно схватилась рукой за открытую дверь, как будто ища опору. На девушке были темные домашние штаны с вытянутыми коленями, поверх которых она надела большой, свободный и совершенно бесформенный свитер. Ее темные волосы собраны в хвост и совершенно не украшали ее лицо.

Данте пронзила вспышка жалости. Он знал, что существует много причин, по которым женщины пренебрегают своей внешностью или чрезмерно много едят, находя в еде утешение. Конечно же, он допускал, что молодая женщина, которой, по его оценке, было около двадцати пяти лет и которая проводила свои дни, ухаживая за пожилой женщиной с усиливающейся деменцией, имела свои причины искать утешение там, где могла его найти.

Особенно когда ей грозила потеря дома.

Он увидел, как что-то изменилось в ее лице, и тут же отвел взгляд в сторону. Было очевидно, что ей не нравилось, что гость ее так пристально разглядывает.

Данте почувствовал, как его снова охватила волна жалости. Затем он отбросил эмоции в сторону.

Пора заняться делом.

И совершенно определенно пора взять себя в руки.

Конни стояла, держась за дверь, в то время как человек, который с таким же успехом мог прилететь с другой планеты, где жили только прекрасные люди, или действительно шагнул в гостиную прямо с киноэкрана, начал излагать свои мысли.

И пока тот говорил, она поняла, что не верит своим ушам. Потому что то, что он говорил, было просто невозможно. Безумно. Абсурдно. Нелепо. Невероятно. Нереально.

Наконец он замолчал. Конни смотрела на него, не в силах сказать ни слова. Невозможно было поверить в то, что она только что услышала.

– Итак? – спросил он.

Лицо его было бесстрастным, и она не могла понять почему.