И тем не менее, как считают целый ряд ученых, крупнейшим хозяйственным достижением V-й и VI-й пятилеток явился, как не побоялся выразиться сам Г. И. Ханин[752], «грандиозный подъем сельского хозяйства страны». В 1952–1958 годах общая продукция сельского хозяйства выросла примерно в 1,5 раза, то есть почти на 10% в год. Таких колоссальных темпов роста в нормальный, а не в восстановительный период не знало, по его мнению, сельское хозяйство ни в одной стране буржуазного мира, даже в США в 1860–1870 годах. Другой особенностью роста сельскохозяйственного производства явилось то, что он происходил преимущественно на интенсивной основе. За указанный период численность занятых в сельском хозяйстве практически не изменилась, а это означает, что производительность труда в сельском хозяйстве росла на те же 10% в год. И это был совершенно небывалый рост производительности труда в сельском хозяйстве страны, практически равный его росту в промышленном производстве. Если же сопоставить рост урожайности и посевных площадей, поголовья скота и продуктивности животных, то при существенном росте этих площадей и поголовья скота большая часть прироста сельскохозяйственной продукции обеспечивалась уже за счет роста урожайности зерновых культур и повышения продуктивности животноводства. Таким образом, и в сельском хозяйстве страны преобладали интенсивные методы, как и предполагалось Директивами сталинского XIX съезда партии. Причем решающим фактором роста сельскохозяйственного производства стало существенное улучшение материально-технической базы сельского хозяйства, в том числе за счет почти двукратного роста продукции отечественного сельхозмашиностроения и минеральных удобрений, а также качественного роста руководящего состава колхозов, совхозов и машинно-тракторных станций, агрономов, зоотехников, животноводов, механизаторов и других квалифицированных специалистов.
Вместе с тем надо признать, что ряд оппонентов (И. Е. Зеленин, В. П. Попов[753]) не в столь радужных тонах рисуют итоги развития сельского хозяйства и утверждают, что рост валовых сборов зерна был связан главным образом с включением в севооборот огромного массива новых пахотных земель, общая площадь которых за десятилетие выросла с 106,5 до 134 млн. га (25,5%). То есть налицо был старый, чисто экстенсивный, а вовсе не интенсивный способ развития аграрного хозяйства страны. Хотя тот же И. Е. Зеленин согласен с тем, что «Н. С. Хрущев имел все основания заявить на декабрьском 1958 года Пленуме ЦК, что был совершен «гигантский скачок в развитии сельского хозяйства», поскольку его «валовая продукция выросла почти в 1,5 раза, а товарная — в 1,8 раза, в том числе животноводческая — почти вдвое». Более того, эти годы «денежные доходы колхозников… возросли в 2,8 раза», так как многие «колхозные семьи» стали получать «от общественного и личного подсобного хозяйства, полностью освобожденного от обязательных поставок государству натуральной продукции, доход, обеспечивающий им высокий достаток».
Между тем ни у кого не вызывает сомнения, что первые успехи «целинной эпопеи» были вызваны прежде всего тем, что в 1954–1959 годах на освоение новых пахотных земель были направлены огромные финансовые ресурсы в размере 30,7 млрд. руб.[754], или 31,6% всех капиталовложений в сельское хозяйство страны, большая часть вновь производимых пашенных тракторов, зерновых комбайнов и другой сельхозтехники, сотни тысяч механизаторов, агрономов и студентов со всех регионов страны, которые ежегодно принимали активное участие в уборочных кампаниях, и т.д.
Однако несмотря на массовый энтузиазм и трудовой героизм советского народа, вскоре стало очевидно, что экстенсивный путь развития сельского хозяйства объективно исчерпал себя. Уже в 1959 году закрома родины вновь недосчитались почти 15 млн. тонн зерна, поскольку его валовый сбор упал до 119,5 млн. тонн[755]. На сей раз жертвой очередного хрущевского гнева стал Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Н. И. Беляев, которому заодно припомнили и кровавые события в Темиртау. В январе 1960 года он был снят со своей должности, отправлен «на исправление» в Ставропольский крайком, а затем выведен из состава Президиума ЦК. Новым главой республиканской Компартии стал председатель Совета Министров Казахской ССР Динмухамед Ахмедович Кунаев, а на пост второго секретаря был избран первый секретарь Ленинградского горкома партии Николай Николаевич Родионов. Кстати, за последние шесть лет это была уже пятая смена власти в Казахстане, но далеко не последняя. В самом конце декабря 1962 года Н. С. Хрущеву вновь «попала вожжа под хвост» и он провел очередную рокировку в высшем руководстве республики. Д. А. Кунаев вновь был пересажен в кресло председателя Совета Министров Казахской ССР, а Первым секретарем ЦК КП Казахстана был избран первый секретарь Южно-Казахстанского обкома Исмаил Юсупович Юсупов. Второй секретарь ЦК Н. Н. Родионов тоже был снят со своего поста и отправлен обратно в Ленинград зампредом укрупненного Северо-Западного СНХ, а на его место сел первый секретарь Карагандинского обкома партии Михаил Сергеевич Соломенцев[756].
Между тем в 1960 году ситуация несколько поправилась, и осенью удалось собрать 125,5 млн. тонн зерна. Но опять-таки это произошло не за счет роста урожайности, а за счет распашки новых целинных земель. В этой ситуации Н. С. Хрущев вновь прибег к сугубо административным мерам, и по его крайне жесткому настоянию в конце декабря 1960 года принимается Постановление ЦК о создании на территории пяти казахстанских областей — Акмолинской, Кокчетавской, Кустанайской, Павлодарской и Северо-Казахстанской — огромного Целинного края, занимавшего почти пятую часть всей территории республики. Главой этого огромного края был назначен опытный партийный работник Тихон Иванович Соколов, одновременно избранный секретарем ЦК Компартии Казахстана. Тогда же в Целиноград был переведен и Казахский (ставший уже Всесоюзным) научно-исследовательский институт зернового хозяйства во главе с Александром Ивановичем Бараевым, который, опираясь на богатейший опыт безотвальной обработки почвы методом академика ВАСХНИЛ Т. С. Мальцева и канадских фермерских хозяйств, разработал свою оригинальную почвозащитную систему земледелия.
Предпринятые меры принесли краткосрочный результат, и при сохранении прежней урожайности зерновых порядка 11,0 ц/га в 1961–1962 годах валовый сбор зерна по всей стране вновь вырос до 130–140 млн. тонн, из которых порядка 60 млн. тонн пришлись на целинные и залежные земли Урала, Сибири, Дальнего Востока и Северного Казахстана. Впрочем, как уверяет профессор Н. А. Кричевский, в 1962 году общесоюзная урожайность была куда выше целинной. Здесь она упала еще больше и составила всего 6,9 ц/га[757]. Тем не менее 5–9 марта 1962 года состоялся очередной Пленум ЦК, который принял не только очередное Постановление «Современный этап коммунистического строительства и задачи партии по улучшению руководства сельским хозяйством», но и целое Обращение ЦК КПСС к колхозникам и колхозницам, рабочим и работницам совхозов, специалистам сельского хозяйства, ученым, работникам промышленности, к коммунистам и комсомольцам, ко всем трудящимся Советского Союза под названием «Дело всей партии, всего народа — добиться мощного подъема сельского хозяйства!»[758]
Однако уже в 1963 году из-за тяжелых погодных условий (сильной засухи и суховея), ликвидации паров, большой засоренности новой пашни злостным сорняком (вьюнком, полынью, овсюгом, лебедой, кураем и т.д.), нарушения экологического баланса и ветровой эрозии почв на многих целинных, прежде всего казахских, землях не удалось собрать даже посевной фонд, в результате чего почти треть освоенных земель вновь пришлось перевести в разряд стойбищ и пастбищ. Общий валовый сбор всех зерновых культур упал до критического уровня в 107,5 млн. тонн, а средняя их урожайность составила всего 8,3 ц/га, в результате чего государственные закупки зерна сократились более чем на 11,5 млн. тонн и составили менее 45 млн. тонн. И все это, как показали в своих исследованиях многие историки и экономисты (И. Е. Зеленин, О. М. Вербицкая, Ю. В. Аксютин, В. П. Попов[759]), происходило на фоне еще двух крайне неблагоприятных процессов: во-первых, превышения расходов зерна над его заготовками при резком сокращении гос-резерва с 11,8 млн. тонн в 1959 году до 6,3 млн. тонн в 1963 году и, во-вторых, взрывного оттока колхозного крестьянства в города, который в 1960–1964 годах составил не менее 7 млн. человек. Причем из этих 7 млн. селян 6 млн. «приходилось на лиц в возрасте от 17 до 29 лет, т.е. на молодежь», в результате чего «средний возраст работающих в сельском хозяйстве превысил 50 лет. А это означало не только рост городских потребителей сельскохозяйственной продукции, но и самое опасное — снижение производительности труда в сельском хозяйстве в связи с оттоком молодежи и постарением деревни».
