Уже собрался было отказать ему, разочарованный уходящим словно в песок временем, как вдруг осознал, что не знаю лица этого человека, зато отлично знаю печати над его головой.

Проверяя догадку, потянулся к ним и буквально за вдох обошёл защиту его артефакта. Просто потому, что делал это уже второй раз.

Кивнул Дарае:

— Оставь нас.

Следом толкнул мысль Пересмешнику:

— Ты нужен здесь. У моей двери, — а затем толкнул мысль и всем остальным. Зеленорукому, Артусу, Логару, самой только что вышедшей Дарае. — Всем быть готовым к нападению. Проверить все окрестности.

— Наниматель?

— Выполняйте.

Озман, который несколько недель назад под действием моей комбинации так щедро делился со мной своими знаниями, медленно, явно, чтобы я не принял его жест за угрозу и попытку создать технику, поднял руку к лицу, взяв себя за виски знакомым жестом.

Стянув маску чужого лица Озман так же медленно поклонился:

— Господин, я приветствую вас. Господин, у меня очень важный к вам разговор. Пожалуйста, используйте ту же формацию тишины, что и в прошлый раз.

Формация тишины — это хорошо, но она действует в обе стороны.

Потребовал у Зеленорукого:

— Что у вас?

— Тихо. Ничего подозрительного не вижу и не ощущаю.

— Артус?

— Так же тихо. Что случилось, наниматель?

Озман, словно подслушав, сказал:

— Господин, я пришёл один.

А может, и правда подслушав. Я покачал головой. Всё же быть основателем фракции и, вообще, главой чего-либо — не для меня.

Мне привычней другое: носить маски, притворяться, упорно тренироваться и влезать в задницы, где можно потерять голову. А не вот это: думать, что у другого человека на уме, искать в его поступках второй смысл и переживать, туда ли глядят мои подчинённые.

А значит, что? А значит, если привычно влезать в задницу, то не нужно и сдерживаться. Приказать Пересмешнику войти внутрь и охранять меня? Как бы не так.

Широко улыбнувшись, я встал, расставил Флаги и заставил формацию окружить нас, заглушая звуки.

Озман снова поклонился:

— Благодарю за доверие, господин. Надеюсь, вы помните меня.

Я не стал отрицать и говорить, что он ошибся и мы видимся впервые.

— Помню.

— За все эти дни так и не понял, знаете ли вы о моей настоящей личности, господин, поэтому представлюсь. Меня зовут Озман, я внебрачный ребёнок одного из сыновей Вартола, главы семьи Морлан, что владеют здешними землями. Если точней, то я сын Озерата, пятнадцатого по старшинству среди семьи Морлан. И я хочу предложить вам свою верность и службу.

— Неожиданно, — признался я. Спросил. — Зачем это тебе и зачем это мне?

— Господин, прошу выслушать мой ответ спокойно.

— Постараюсь.

— Господин, проснувшись утром, я не сразу вспомнил наш с вами разговор. Но стоило мне вернуть первое воспоминание, как оно принесло с собой столько вопросов, что я едва не впал в панику.

М-да. Я поджал губы. Так был в себе уверен и такое разочарование в этой моей комбинации Забытья.

— Я до сих пор не уверен, как вы это провернули: необычная алхимия в еде, формация, или же печати Указов.

Я бы мог начать волноваться, если бы не отволновался совсем недавно, если бы не слышал сейчас спокойную мыслеречь Зеленорукого, что осматривал окрестности, и не получил власть над одной из печатей Озмана.

А он тем временем улыбнулся:

— Но одно я понял совершенно точно — этот способ своей силой выходит за границы возможностей фракций четырёх, пяти и даже шести звёзд. Про такую алхимию я только слышал, о таких сильных формация я могу только мечтать, а о столь могучих мастерах Указов я даже не слыхал.

Я выслушал эту пустую лесть, коротко спросил:

— И?

— Моя мать не была женой моего отца, выбранной ему семьёй. Моё существование, несмотря на мой талант, всегда раздражало моих родственников. Я много лет пытался переломить это, доказать, что достоин, но так и не сумел. Даже мой отец постоянно обделён возможностями из-за одного моего существования. Он мог бы претендовать на пост следующего главы семьи, а не прозябать ниже десятого места старшинства, если бы не я.

— И ты пришёл сюда, чтобы?

Я позволил себе лёгкую вопрошающую улыбку, на самом деле взбешённый, что всё так оборачивается. Отлично, хотел улучшить план Седого, а вместо этого всё испортил и дал повод напасть на себя.

Ничего, я не побоюсь использовать всё, что у меня есть, а потом вернусь сюда и подчиню себе всю эту фракцию. Клянусь, я украду верность всех этих Морлан, от рядового стражника до его главы. Плевать, что над ним точно нет печатей. Сделаю, кля…

— Чтобы предложить вам свою службу и верности, господин.

— Ха! — выдохнул я и потребовал. — Какой в этом смысл?

— Я же не зря начал разговор с силы, господин. Мои так называемые родственники могут смеяться над безумцем, что решил основать фракцию в Каменных Лабиринтах, могут делать ставки и даже обещать главе, что через три месяца вы погибнете, что через год Страж лично снимет с вас голову, когда вы не сумеете добыть Ключ. Но я, — Озман ухмыльнулся, ударил себя в грудь кулаком, — но я единственный сейчас, кто понимает, что с той силой, которая стоит у вас за спиной, вы выполните задуманное.

— За моей спиной нет никакой силы.

Озман вернул мне лёгкую, понимающую улыбку.

— Как скажете, господин.

Я спросил:

— Ты следил за мной сегодня?

— Простите, господин, да, следил.

— Тогда видел сам: я набираю даже оборванцев и калек.

— Да, господин, — кивнул Озман, — отличный ход.

— Отличный ход?

— Да. Заставить всех поверить, что это всё, на что вы способны, это гениально, господин. Лучше было бы только если бы вы провернули это в облике юноши лет шестнадцати. Зады старейшин полыхали бы в итоге лишь сильней.

Я опомнился и сделал то, что должен был сделать с самого начала — вывесил над Озманом комбинацию, что сообщила бы мне о лжи. И сразу же задал вопрос:

— Ладно, я велик, могуч и талантлив в поджигании задов. Но тебе какая выгода от служения мне?

— Хм, давайте подумаем, господин, — Озман поднял руку и принялся загибать пальцы. — Стать из презираемого прислужника одним из главных людей вашей фракции? Быть никем, по сути, особым слугой, которого не пригласят даже на общий ужин, а стать самому новой семьёй? Если у других есть возможность стать уважаемым дядей вашей семьи, то неужели я не могу воспользоваться этой возможностью? Глава стражи у вас уже есть, возможно, даже не один, есть казначей и те, кто пойдут за Ключом, но есть ли глава тех, что собирают для вас слухи, сведения и знания? Судя по тем вопросам, которые вы мне задавали прошлый раз, и тому, с кем вы пришли в город… У вас нет такого человека.

Я, пропуская его слова мимо ушей, впился в него взглядом. Это каким же таким образом он, всего лишь Предводитель, узнал содержимое моего мысленного разговора с Властелинами? Только если… Только если там рядом был другой, связанный с ним Властелин.

Например… Например, его отец, который явно один из сильнейших Властелинов среди Морлан. Или другой недовольный родственник, или даже слуга его отца достаточной силы и достаточной маскировки, чтобы меня обмануть.

К каким большим бедам приводит всё это пренебрежение родственниками. В городе Ян сами Ян в итоге проиграли из-за того, что оскорбили того из них, кто руководил теневиками. В Ясене Саул, вообще, пытались уничтожить, да и уничтожили в итоге, часть семьи. За то, что они были дети какого-то не того брата главы.

Если так вспомнить, то и у меня были в прошлом схожие проблемы со стариками. Ну, скорее, у мамы из-за меня, но всё же.

Не очень это принимаю, но понять могу. Иногда ненависть может возникнуть из-за одного взгляда, из-за одной встречи, одного рассказа и одного удара. Кто я такой, чтобы упускать свой шанс? Ведь главное в том, что Озман не лжёт сейчас. Отыщу ли я ложь в других его словах? Ну, тут главное правильно спросить.