Тем не менее я попросил:

  -- Ущипни меня...

  -- Если я тебя ущипну, -- Леха решил поиздеваться, -- ты окончательно спятишь. У тебя вид, словно ты увидел астроса. -- Он опасливо покосился на пистолет и спросил почему-то шепотом: -- Ты действительно считаешь, что мы влипли?

  Если сегодня вторник, то до пятницы далеко, как до земной Луны. Значит, действительно случилось что-то из ряда вон выходящее. Куда-то пропал понедельник! Если черные ангелы и временной сдвиг звенья одной цепи, то мы накануне грандиозных событий. Думаю, Леха и сам сообразил, что дела дрянь. У меня появилось плохое предчувствие.

  Я пошел на кухню, предоставив Лехе возможность, не смущаясь, освежаться моим одеколоном и ходить в моих тапочках, и обнаружил, что в кабинете на кожаном диване кто-то спит: из-под одеяла торчала рыжая волосатая рука. На ковре валились мастырки и двухлитровая бутыль из-под пива "Ладожское". А в комнате стоял характерный запах. Идиот, подумал я.

  -- Ты кого привел? - спросил я, оглядываясь на Леху, который выкатился следом. - Поменял ориентацию?

  В былые времена на Земле мы тоже пьянствовали до потери ориентации в пространстве и времени, но никогда не курили траву на диванах и в постелях.

  Леха идиотски захихикал. Я-то знал, что он однолюб -- любит одних Татьян женского пола и племени. И вообще, он был как огурчик - бодрый и подтянутый, готовый к подвигам, что меня почему-то страшно раздражало. Но смена климата явно пошла ему на пользу.

  Очевидно, Леха наслаждался моим возмущением и еще тем, что я ничего не понимаю.

  -- Вот почему ты хромаешь? - спросил Леха как ни в чем ни бывало.

  Действительно. Левая нога болела. Я задрал штанину пижамы и осмотрел икру. На коже виднелись едва заметные фиолетовые пятна, как от дробинок.

  -- Мы попали в перестрелку? - спросил я, опуская штанину и показывая свое плечо.

  -- Еще бы, -- засмеялся Леха.

  -- Ну не томи, -- попросил я.

  -- А сам не помнишь, что ли?

  -- Помню твой город... сопки... комиссара Ё-моё...

  -- Ну... -- выжидательно оскалился Леха.

  И я понял, что раздражает меня не сам Леха, а все, что с ним связано. Плохо иметь друга, который напивается в самый неподходящий момент - у меня до сих пор болели спина и шея -- что оказалось первым посылом к целому ряду ассоциаций.

  -- Помню, что пили в машине... Ах, черт!..

  Это было похоже на вчерашний сон, в котором нет ни начала, ни конца. И чем дольше я вспоминал, тем ярче был сон. Теперь я понял, что внес в отчет только события до нашего перемещения во времени. А Алфен решил, что я сорвал задание и прогулял целый день. Но все рано это еще не повод, чтобы увольнять сотрудника. У нас случались разногласия и похуже. Значит, Алфен что-то хотел мне сообщить. Например, о том, что за меня принялась метаполиция. Все было возможно. Однако, возможно, я просто идеализировал Алфена.

  В этот момент на лестнице, которая вела на второй этаж, раздался грохот, и через мгновение в кухню, шлепая босыми ногами и потирая ушибленный зад, ввалился Рем Понтегера. Отрешенно налил в кружку рассола из банки с огурцами, с жадностью и взахлеб выпил.

  -- Что мы вчера пили? - спросил он, хрипло откашливаясь.

  Его опухшее лицо выражало страдание. Только теперь я обратил внимание на бардак, который царил на кухне. Хотя я жил один (с приходящими женщинами, разумеется), у меня всегда был идеальный порядок. А теперь: стол был заставлен объедками и разнокалиберными бутылками. Мало того, они беспечно перекатывались под ногами. Воняло тюлькой, косяками, солеными огурцами и еще бог весть чем. В мойку была свалена грязная посуда, а электрическая плита - залита каким-то подозрительно зеленым соусом. Сразу было видно, что хозяйничали земляне, которые не меняли своих привычек и на Марсе.

  -- Лично я пил водку, -- сообщил Леха таким тоном, словно был бессмертным и имел три печени.

  -- А я что?.. -- с укоризной протянул Рем Понтегера, цыкая сквозь зубы, и покаялся: - А я ее запивал пивом...

  Он болезненно вздохнул. Глаза у него теперь были не белесыми, а как у морского окуня, которого вытащили со дна моря -- и не марсианского, а земного, потому что на Марсе морских окуней не водилось - не завезли еще.

  -- Не знаю... я с вами не пил... -- сказал я и выглянул во двор. Так и есть - под окнами стояла красная "яуза" комиссара Ё-моё.

  Надо ли говорить, что в марсианском Сестрорецке я жил не в многоэтажке, а в нормальном доме, деревья вокруг которого были высокими и большими. Так вот, в тени одного из этих деревьев - березы -- прятался юмон. Я его сразу узнал. Это был Сорок пятый.

  -- Черт! - я задернул штору и прижался к стене. - За нами следят!

  -- Кто?! - возмутился Леха.

  Конечно, он высунулся из окна по пояс и заорал:

  -- Эй, катись отсюда, а то подстрелю!

  Он явно намекал на мой огромный черный пистолет с вычурной скобой, с которым было связано какое-то приключение, о котором я ничего не мог вспомнить.

  -- Не могли машину поставить где-нибудь подальше! - вспылил я.

  -- Сейчас поедем в редакцию, -- лениво возразил Рем Понтегера, выискивая в банке из-под кильки, которая служила пепельницей, мастырку побольше и потолще.

  Теперь при свете дня Рем Понтегера не казался таким таинственным и, конечно -- не сумасшедшим. Был он в трусах и футболке, из-под которой обильно торчала рыжая поросль, а необычайно светлый цвет глаз, несмотря на похмельный синдром, говорил о том, что передо мной классический абориген во втором поколении. У самого меня были светло-зеленые глаза, а кареглазые на Марсе почти не встречались.

  -- Простите, а какое отношение вы к ней имеете? - удивился я.

  -- Ты что! - возмутился Леха, с грохотом закрывая окно. - Это наш главный редактор... -- он торжественно ткнул в Рема Понтегера пальцем, таким странным образом представляя его мне.

  -- Насколько я знаю, главный редактор Алфен.

  -- А до этого был я, -- равнодушно зевнул Рем Понтегера, расчесывая одной рукой поросль на груди, а другой прикуривая от зажигалки. - Только я в этой самой петле времени застрял.

  Если это правда, то прощай моя карьера главного редактора, отрешенно подумал я и спросил с иронией:

  -- В какой, в какой петле?

  Мне было неприятно, что у меня в доме курят марихуану, и еще мне надоели их недомолвки. Они разговаривали со мной таким тоном, словно я был причиной их несчастий. К тому же я им не верил - ни единому слову. Ну ладно Леха - он мой друг, я к нему привык и все прощал, но Понтегера - едва знакомый человек.

  -- Бабон...

  -- ?..

  -- ...Из которой ты нас и вытянул.

  -- Оп-па!.. - воскликнул я, чувствуя, как у меня вытягивается лицо. - Приехали. Тень на плетень наводить изволите. Я прекрасно помню, как мы попали в форт Кагалма.

  -- Алфен специально послал тебя в командировку, -- заметил Леха и полез в холодильник за водкой. От нетерпения у него дрожали даже уши.

  -- Нет... Не может быть... -- не поверил я.

  -- Может, может, -- многозначительно заверил меня Рем Понтегера, пуская в потолок кольца дыма.

  Я как мог защищал Алфена. Предположим, все вышло так, как он задумал. Но тогда зачем меня увольнять?

  -- А затем, -- веско произнес Леха, выставляя на стол водку и закуску, -- чтобы ты поменьше тявкал!

  Мы действительно работали на Земле в одной газете: Леха - фотографом, я - журналистом. Потом Леха попал в плен к черным ангелам, то бишь - астросам, и через два года объявился на севере Марса. Я же прибыл сюда последней ракетой, и меня считали везунчиком. Марсиане до сих пор не знали, что стало с Землей. Похоже, она кончилась. Я давно уговаривал Алфена отправить меня в командировку. Не лететь же за собственный счет? Но он только дергал щекой и отговаривался. Может быть, на Земле крыта какая-нибудь тайна?