– Чушь. В такое предложение поверит только идиот.

– Ты заметила у Марко где-то высокий интеллект? – осведомилась Сибилла. – Я – нет.

И снова сложно было не признать ее правоту. Но я все же покачала головой.

– Мне кажется, что это не он. Он мог бы тысячу раз со мной разделаться.

– И его возненавидел бы брат. Марко на такое не пойдет, поверь. Я достаточно хорошо знаю эту сладкую парочку «Твикс».

Мне оставалось только вздохнуть.

– Ладно, не буду сбрасывать его со счетов. Только один вопрос сначала: почему ты не воспользуешься своим даром оракула? Ты же можешь просто заглянуть в будущее или прошлое и узнать, кто нас предал.

– «Просто»? – Сибилла нервно хихикнула. – Слушай, мне жаль разочаровывать… В общем, ты знаешь, кто такая пророчица Кассандра?

– Та, которая получила дар предвидения от какого-то из греческих богов, но разругалась с ним, и ее предсказаниям перестали верить? Она вроде еще напророчила гибель Трои.

– Примерно так. Видишь ли, ей не верили не только из-за ссоры с Аполлоном, но еще и потому, что пророчицы, в том числе я, не способны увидеть что-то действительно важное. Скажем, я знаю, что у тебя будет сын, но не знаю, кто нас предал. Если я увижу его лицо, то мы схватим его раньше, чем он сможет осуществить свой план. А это значит, что ты не сделаешь что-то, благодаря чему у тебя родится ребенок. Иначе говоря, я могу увидеть падение Трои, но не могу увидеть ничего такого, что предотвратило бы эти события. Все, из-за чего рискует измениться будущее, провидцам недоступно. Короче, наш дар не очень-то толковый. Понимаешь?

– У меня правда будет сын? – удивилась я.

– Правда. – Она закатила глаза. – Я увидела его, когда вы с Костей приходили в мою лавку, но решила не говорить, потому что вы за это не платили и об этом не спрашивали. Костя, видимо, потому и решил, что я вру насчет видений. Считай эту новость авансом за то, что ты найдешь подставившего меня ублюдка.

Своеобразные у Сибиллы представления о помощи. С другой стороны, она могла об этом и не рассказывать – ее ведь действительно не спрашивали.

Я поболтала в чашке застоявшееся какао.

– Так, просто на всякий случай: больше ты ничего обо мне не видела?

– Ничего, что можно интерпретировать хоть сколько-нибудь точно. Пророческие видения зачастую обрывочны. Захочешь – не поймешь, что могла значить упавшая со стола ручка или брошенная в стирку футболка. Не смотри так, обычно что-то такое и является в видениях. И вообще, может, обсудим уже наконец другие варианты предателя?

– Окей. – Я пожала плечами и допила какао. – В принципе у меня есть парочка мыслей. Я думала над тем, почему дух замка не подал мне сигнал, что договор кто-то украл. Очевидным ответом было то, что дух слишком сильно страдал из-за разбитого стекла и потому не заметил вторжения в Костин офис. Но что, если дух не запаниковал потому, что хорошо знал незваного гостя?

Сибилла закусила губу.

– Думаешь, это кто-то из совета?

– Этого нельзя исключать. Ты лучше меня их знаешь. Беатриче, Тереза, Лоренцо – у кого-нибудь из них есть реальные мотивы предать остальных?

– Ни у кого и при этом у всех.

– Это как? – нахмурилась я.

– Беатриче и Лоренцо входят в категорию «нечисть», по мнению инквизиторов, и подлежат уничтожению как порождения дьявола, у которых нет души. Тереза человек, теоретически она могла бы покаяться, отказаться от ведьмовского искусства и принять Бога, но она прожила с этим всю жизнь, так что ей никто не поверит. В то же время знания Лоренцо, которые он копил больше трехсот лет, могут быть полезны ордену. Он трясется над своим наследием, как дракон над златом, и вполне может выменять нас на согласие братства, что его коллекции книг и предметов искусства не тронут.

– Коллекции? – с сомнением переспросила я.

– У всех свои страсти в этой жизни, – пожала плечиком Сибилла. – Особенно у мужчин, которым недоступно женское тепло. На чем я остановилась? Тереза, ага. У нее незаурядные силы, поэтому колесничие могут попытаться извлечь профит из ее дара. Ей тоже есть на что меняться – на свободу для младшей дочери и двух бестолковых внуков, которые живут вместе с ней в Серените. Про Беатриче и говорить нет смысла: барьеры, не позволяющие инквизиторам войти в деревню, во многом питаются от ее силы. Вдобавок у Беатриче муж-человек и две дочери – рычагов давления выше крыши. Если инквизиторы убедят ее работать на них, то замок станет неприступным для нас, точно так же как он был десятки лет неприступным для Ордена колесничих. В общем, улавливаешь, в чем проблема?

– О господи, – пробормотала я, откидываясь на мягкую спинку дивана. – Подозревать можно кого угодно.

– Та да. Я бы поставила на Лоренцо. – Сибилла пнула миску с гранатами, стоящую у ножки дивана. – Из-за этого скота я еле двигаюсь.

– Но?..

– Он отпустил меня, – неохотно сказала провидица. – Если бы предателем был Лоренцо, ему было бы выгоднее повесить всех собак на меня и втихушку отправить на тот свет. Он меня знает – если я останусь жива, отомщу во что бы то ни стало.

Сибилла коснулась синяка на шее и тут же отдернула руку, поморщившись.

– Надеюсь, твоя месть может подождать, – предостерегла я, – потому что если мы проиграем колесничим, то погибнете вы оба.

– Да уж конечно, подождет… Надо только понять, кто чертов «крот», а то в подозреваемые можно записать всю деревню. Уж прости, твоя идея насчет того, почему дух не поднял тревогу, не очень-то надежна. А повод для торга с колесничими здесь есть у всех.

Я задумалась. Вообще голова с утра варила не то чтобы отлично: «спасибо» гипнозу Марко, сомнамбулическое состояние не позволило мне нормально выспаться. Однако какао Сибилла варила мастерски и сахара вбухала, как для себя. А что может быть лучше для мозга, чем глюкоза?

– Вчера в Венеции, недалеко от лавки Козимо, Костя почуял за нами слежку, но никто так и не напал. Мы тогда решили, что это охранные заклинания торговца душами, поэтому не обратили особого внимания. Что, если это и правда был Дитрих, который по какой-то причине не стал нападать? Если бы знать точно, мы могли бы сократить область подозреваемых до деревенского совета, потому что никто, кроме них троих, не знал о нашей поездке. И отследить колесничие нас не могли, потому что Тереза выдала нам целую груду амулетов. Костя проверил – все они были рабочими.

Услышав это, провидица немного оживилась, даже подсела ближе.

– Есть с собой хоть один из них? Я бы проверила сама. А то Костя, знаешь… Благодаря многолетним усилиям князя он начал более-менее шарить в чарах, но вампир – это все-таки не ведьма.

– А бывают ведьмы или колдуны-вампиры? – ради интереса спросила я, ковыряясь в сумочке. Она так и осталась неразобранной после вчерашнего приключения: ночью я была не в том состоянии, а утром стало лень. – Я облазила всю библиотеку прадеда в поисках литературы о вампирах, но не помню, чтобы там были об этом какие-то упоминания.

– Нет, не бывает, – ответила Сибилла. – Вернее, такое возможно, но для нас в этом нет смысла. Вампиры живут около четырехсот лет, после этого тело и разум их обычно подводят. Примерно столько же можно поддерживать в себе жизнь с помощью «черных» некромантических заклинаний. Ковыряться в трупах и охотиться за душами – занятие не для брезгливых и высокоморальных, но куда лучше, чем слабеть на свету и зависеть от человеческой крови. К тому же в вампирских семьях сложные отношения – тебя могут не моргнув убить свои же, просто потому что посчитают слишком слабым. Кому это надо? Вон Костя, будучи молодым и неопытным вампиром, чуть не погиб на первом же задании, когда ему поручили выследить съехавшего с катушек сородича. Спасся только благодаря тому, что поблизости оказался такой же молодой князь Долгоруков. Ну а даже если заразиться вампиризмом, в этом нет ничего страшного. Пока болезнь не прижилась в теле, любая ведьма может очистить свою кровь и вернуться в здоровое состояние.

– Оу… – протянула я. – Да, это многое объясняет.