— В прошлой жизни ее звали Аней! — хохотнула глава рода Волконских-Шаховых, дождалась заранее известного ответа и потребовала, чтобы «девки» подождали меня в гостиной моих покоев.

«Девки» дисциплинированно сошли на втором, а мы поднялись этажом выше, прошли по коридору, опять забитому желающими попасться на глаза Императору или его матушке, и попали. Ну, или попал. Я. Чуть ли не каждый аристократ, попадавшийся на пути к медблоку, восторгался нашей «великой» победой над немецкой ДРГ или легкости, с которой я справился с мастером-«единичкой», удивлялся недостойному поведению Азата Каримовича или пытался навести мосты. В общем, в приемную я ввалился весь в мыле, в темпе заблокировал дверной замок, плюхнулся в ближайшее кресло и вытянул ноги.

Валентина Алексеевна ехидно хохотнула, предсказала, что дальше будет только хуже, и ушла выводить пациентку из целительского сна. Я настроился на долгое ожидание, почему-то решив, что Репина, вернувшись в сознание, заскочит в душ и т.д. Ан нет, не прошло и пяти минут, как дверь операционной уползла в стену, и целительница попросила меня зайти к ним.

Я, естественно, послушался: пересек приемную, переступил через порог и с большим интересом оглядел «волшебницу», по случаю первого выхода в свет надевшую светло-сиреневое платье с тоненькими бретельками.

Увиденное загрузило — от прежней пышечки со необъятным бюстом и широченными бедрами остались, разве что, светлые волосы.

Скажу больше: изменился даже взгляд. Причем радикально! Поэтому я задумчиво почесал затылок, заставил себя абстрагироваться от того, что было, оценил новую внешность… хм… Татьяны Федоровны еще раз и сказал чистую правду:

— А что, мне нравится!

Потом сделал искренний комплимент таланту Валентины Алексеевны и поймал за хвост очень неприятную мысль:

— Кстати, Ань, а ты собираешься продолжать отношения с Даудом?

Девушка потемнела взглядом, нервно сглотнула, но взгляд не отвела:

— Лютобор Игоревич, как выяснилось позавчера, интерес к Дауду был навязан одной из ментальных программ. Поэтому теперь, когда все прежние императивы, наконец, полностью перестали работать, и я начала вспоминать все новые и новые подробности службы, от мыслей о возможной близости с кем бы то ни было подташнивает. Впрочем, навыки и знания никуда не делись, так что если вам необхо— …

— Твоя служба в качестве русалки осталась в прошлой жизни! — рявкнул я, намеренно выделив интонацией самую важную фразу. — Так что выброси из головы все, что мешает почувствовать себя Татьяной Одинцовой и служи роду в качестве воюющего пестуна! Само собой, если исчезновение ментальных программ не отбило это желание.

— Не отбило, мой господин! — твердо сказала она, сходила к подоконнику за коммом, влезла в него и прислала мне несколько файлов: — Я допускала, что мое отношение к Дауду может радикально измениться, поэтому еще до начала изменений наговорила несколько вариантов прощальных писем. Кроме того, набросала четыре варианта легенды, объясняющей появление в команде еще одного пестуна.

— О том, что тебя изменили, в курсе аж шесть человек — мы с Валентиной Алексеевной, Светлана Романовна, Раиса Александровна, моя Валя и Барыня! — напомнил я.

«Госпожа Одинцова» пожала плечами:

— Можете смело добавить к ним и Ику с Щелчком — они гарантированно узнают особенности моего эмофона и сделают напрашивающийся вывод. Но и эта парочка, и все те, кого вы перечислили, не из болтливых. Так что если вы попросите…

— Попрошу. Сегодня же… — сообразив, к чему она клонит, пообещал я и добавил: — А еще попрошу Мирославу Михайловну привезти тебя на автодром завтра утром и «навязать» нам…

Глава 15

Часть 1

20 мая 850 г. от ОВД.

…Полностью абстрагироваться от последних новостей я так и не смог — обдумывал промежуточные итоги операции «Удавка» даже «танцуя на льду» в паре с Янкой. Благо, разница в «глубине» режимов «замедления времени» позволяла и не такое. Да, в результате честно заработал два замечания, но не исправился. В смысле, продолжил вспоминать самые значимые фрагменты восторженных монологов ведущих новостных каналов, представлял, как все то, что они рассказывали и показывали, должно выглядеть в реальности, и мечтал о возможности снова выйти в Сеть.

Вожделенная возможность представилась в одиннадцать с минутами, то есть, после того как искин «Искорки» уведомил о необходимости поменять резину — я закончил очередной «танец», отпросился у строгой наставницы и на пару с младшей сестренкой помчался в наши боксы. А там, загнав машину на подъемник, в темпе развернул поисковик, влез на сетевую страничку пресс-службы Министерства Обороны и прикипел взглядом к карте Германской Империи, разрисованной зелеными и красными стрелками.

Пока сравнивал актуальную картинку с той, которую мы всей командой разглядывали перед завтраком, правая дверь распахнулась, и на пассажирское сидение рухнула Земляничка:

— Ну, что там, Лют⁈

Я повернул голограмму так, чтобы ее было видно не только мне, и не удержался от счастливой улыбки:

— Ударный кулак «Британского» экспедиционного корпуса добрался до предместий Дюссельдорфа; «Итальянцы» уже на подступах к Франкфурту; шведы расширили плацдарм, захватив Росток и Любек; пятая и девятнадцатая отдельные бригады пластунов при поддержке четырех воздушно-десантных дивизий, считай, взяли Дрезден и Лейпциг; от Стального Периметра Фридриха Восьмого остались рожки да ножки, а дезертиры не знают, куда бежать!

— Обалдеть!!! — восторженно выдохнула она, привалилась к моему плечу, прикипела взглядом к картинке с центральной площади Дрездена

и задала напрашивавшийся вопрос: — А что с румынами?

— Пока не знаю! — честно сказал я. — Но не удивлюсь, узнав, что на них пока забили…

Земляничка задумчиво потерла переносицу и пришла к тем же выводам, что и я:

— Ну да: как только капитулирует Германия, капитулируют и они. Хотя нет, не так: они однозначно не захотят оказаться крайними, значит, уже вовсю ищут возможность сдаться… как-нибудь повыгоднее!

В этот момент моя «Искорка» плавно поехала вниз, а в общем канале раздался грозный рык Раисы Александровны:

— Лют, Ян, где вас носит⁈

Я посмотрел на машину младшей сестренки, от которой как раз отошел последний механик, и доложил, что выедем обратно через тридцать секунд.

— Вертушки уже на подлете, так что ты рулишь на посадочную площадку, а она — к нам. И принимает на себя руководство занятиями… — распорядилась она и замолчала.

Младшенькую как ветром сдуло. А я завел движок, опустил боковое окно, высунул наружу руку и жестом поблагодарил парней за работу, съехал с подъемника, вырулил из боксов, развернулся, увидел аж четыре винтокрылые машины, мчащиеся со стороны столицы, озадаченно хмыкнул и вдавил педаль акселератора в пол.

К зоне приема вертолетов Особо Важных Персон я подкатил чуть позже матушки и Суккубы. Припарковался слева от «Егеря» симметрично «Искорке» Раисы Александровны, выскочил наружу и метнулся к старшим. Привычное «любопытство» Конвойных «пережил» вместе с ними. А после того, как вояки отработали свой хлеб, и на трапе борта номер один появился Ярослав Третий, затянутый в новенький гоночный комбез и со шлемом в левой руке, невесть в который раз за утро поймал себя на мысли, что не понимаю, почему государь и государыня не переиграли свои планы на воскресенье.

Через несколько мгновений ситуация стала еще непонятнее: следом за Императором на бетонку спустились его супруга и наследник, прикинутые в том же стиле. А по трапу второго вертолета сошли Мирослава Михайловна, Валентина Алексеевна, Наиля Каримовна, Анечка, она же Татьяна Федоровна Одинцова, и еще две незнакомые особы «лет двадцати пяти» с аурами пятых-шестых ступеней ранга мастер! Правда, три последние дамочки оказались облачены в «обычную» гражданку и сходу скромненько отошли в сторонку. Так что нас «атаковало» всего шесть человек, пребывавших в прекраснейшем настроении.