– а может для меня это не враг, а освободитель! – взорвался в ответ Юрик, – я, может, с двадцатого года их жду! Ты гнить можешь в этой глуши, сколько тебе угодно, а я хочу в новой Беларуси жить, в европейской!
– разговор закончен, – Карпов устало развернулся и пошёл к месту прерванной работы, – уходите.
Денис потянул Юрика за локоть и направился в сторону калитки.
– псих ненормальный, – прошептал в сердцах Юрик, и через секунду они вздрогнули от глухого удара рядом с собой. В правой стойке калитки торчал небольшой топорик.
– ещё раз покажетесь, – прокричал Карпов, – в жбан запущу, ферштейн?
– Вот тебе и деревенские, – Юрик шагал нервной подпрыгивающей походкой, удаляясь от хутора и рассекал воздух резкими взмахами, отрабатывая удары, – добрые, вежливые, да?
– старый вояка, контуженный, небось, – ответил понуро плетущийся Денис, – а что с колодцем, то? Как ведро теперь доставать?
– пусть сами теперь достают, психи ненормальные, – щëки Юрика из бледных теперь стали ярко-красными, и он начал понемногу успокаиваться.
– нет, ты как хочешь, а я без кошки не вернусь, – Денис остановился и решительно развернулся в обратную сторону.
– ты что, топором в голову захотел получить? Денис! Не тупи! – но Денис уже быстрым отчаянным шагом приближался к калитке.
Карпов стоял на прежнем месте и продолжал усердно выпиливать струной узоры. Денис заметил, что на участке есть свой колодец, из которого выходит зелёный шланг на металлических кронштейнах, заканчивающийся пластиковым штуцером на конце. Собак, как и в первый раз, видно не было, во дворе царила полная тишина, нарушаемая только мерным гудением трансформатора и редким щебетом птиц. Денис в нерешительности остановился возле забора, не смея снова зайти за калитку. Не зная, как начать разговор, он кашлянул в кулак, напряжённо глядя на хозяина участка.
– что-то не понял с первого раза? – спросил у гостя Карпов, даже не повернувшись к нему.
– послушайте… – Денис замялся и посмотрел на топор, до сих пор торчащий в опоре калитки, – вы, конечно, во многом правы, но мы ведь не думали, что настоящая война начнётся.. Тупо, всё тупо, – добавил он шёпотом, – я ведро в колодце утопил, деревню без воды оставил, – перевёл разговор Денис к существу, – я должен его достать, кошка у вас, дайте, пожалуйста.
Карпов выключил трансформатор, повесил струну на пень и пошёл в дом. Через минуту он вернулся с четырехконечной кошкой, к кольцу которой был привязан длинный трос.
– держи, хотя бы за поступки ответ держишь, – Карпов протянул гостю снасть и пристально посмотрел в глаза. Дениса опалил жёлтый блеск выцветших, когда-то, видно, карих глаз, тяжесть какой-то вековой мудрости, тускло полыхавшей в них и глубокая усталость, – друг у тебя гнилой, продаст за понюшку табака, – с лёгкой улыбкой произнёс Карпов.
– что? – растерянно переспросил Денис.
– передай Грифу, – усмехнулся хозяин, – принесёт лично, с вас пачка сигарет.
– хорошо, скажу, спасибо за помощь, – Денис подобрал рассыпающуюся верёвку и поторопился к калитке. Пронизывающий взгляд взбудоражил его и ввёл в смятение, не покидало ощущение виноватости и обостренной совести. Странно блестели в памяти жёлтым блеском усталые глаза отставного офицера. И что он сказал? Понюшка табака? Странно-знакомое слово «понюшка» из каких-то военных книг, смешное какое-то. Денис остановился и обернулся. Карпов стоял в проёме калитки и смотрел ему вслед, его высокая фигура была залита летним солнцем, правая рука лежала на рукояти топора, торчащего из опоры калитки. В его осанке вели борьбу военная выправка и беспощадность возраста, который, очевидно, по крупицам, но брал своё.
– я верну, – крикнул Денис и ринулся догонять Юрика.
Вскоре они стояли, склонившись над колодцем и азартно дëргали верëвкой. После нескольких неудачных попыток крюк кошки наконец подцепил утонувшее ведро, и Денис с упоением рыбака, выудившего долгожданную рыбу, вытянул его из гулкого колодца, перемножающего каждый скрип и удар на десятки бухающих и гудящих звуков. Разорванное звено цепи загнули плоскогубцами, и колодец снова заработал.
– Наконец-то, – недовольно проворчала Валентина, наблюдающая за процессом, стоя рядом с пустым ведром.
– давайте я вам помогу, – Денис аккуратно снял ведро с гвоздя, куда минуту назад его повесил и медленно опустил ëмкость в колодец. На этот раз всё прошло удачно, и прозрачный студёный поток хлынул в пустое ведро Валентины.
– спасибо, – улыбнулась женщина, – Борису привет!
– хорошо, – удивлённо ответил Денис, – передам.
Они с Юриком зачарованно смотрели на плавную качку крутых бёдер Валентины, медленно идущей с ведром по залитой солнцем пыльной дороге лесной деревни под странным названием «Невры».
– Борис уже яйца успел подкатить? – с улыбкой спросил Юрик.
– а что ему? Человек свободный.
– только она, по-моему, не очень свободная.
– сами разберутся, не наше дело, пошли лучше воды домой отнесëм, Боря, наверное, уже от жажды сдох.
Борис сидел на лавочке и пил пиво из большой эмалированной кружки, когда Денис с Юриком вошли во двор с полным ведром воды.
– вас ждать, так помереть можно, хорошо хоть пиво есть, – беззлобно проворчал Борис. Пивозавр на его майке довольно разинул пасть, отражая настрой хозяина, которого уже слегка развезло, и настроение его воспарило вверх, – короче, – продолжил он, – баба Нюра попросила дрова поколоть в счёт квартплаты, желающие есть?
– я пас, – сходу ответил Юрик.
– я тоже, – через паузу, посмотрев на кучу берёзовых чурок на заднем дворе, присоединился к товарищу Денис.
– ну, я так и знал, я тоже, как-то, не горю желанием, – Борис сделал несколько долгих глотков и, закрыв глаза, удовлетворённо выдохнул, – помните, вчера пацан подходил, Антон? Так вот, он помощь тогда предложил, вот я его и найму, никто не против? – собеседники отрицательно покачали головами, – ну тогда я пошёл договариваться, – Борис залпом допил пиво, хлопнул себя ладонями по бёдрам и, поднявшись с лавки, направился к калитке.
Антон явился ближе к вечеру. За работу он попросил двадцать рублей и бутылку, что Бориса полностью устроило, и уже битый час друзья наблюдали, как их работник с азартом махал топором. Берёзовые чурки с глухим хрустом разлетались под умелыми ударами. Антон, блестящий от пота, казалось, не знал усталости, и беспрерывный конвейер дров не останавливался ни на минуту. Тугие мышцы перекатывались под загорелой кожей, топор взлетал и снова опускался, раскалывая круглые обрубки на полноценные дрова. Трое постояльцев, протирая лавку пятыми точками, как зачарованные наблюдали за кипящей работой. Борис держал в руке кружку и время от времени подносил её к губам, всё больше соловея от хмеля.
– а что баба Нюра вчера про усадьбу говорила? – спросил Денис, не отрывая глаз от Антона.
– про Чаровского какого-то рассказывала, – не поворачиваясь ответил Юрик.
– может сходим посмотрим? Делать всё равно нечего.
– я пас, – сразу открестился от затеи Борис, – мне и здесь неплохо, да и за дровами проследить нужно.
– Юра, ты как, сходим?
– ладно, пошли – Юрик лениво потянулся и встал с лавки, но тут же снова заскочил на неё с ногами, – твою мать! Опять эта змея долбанная!
Мимо лавочки не спеша прозмеилось лоснящееся тело печурника и исчезло в норке под бетонным крыльцом.
– это уж, – поправил его Борис, флегматично провожающий животное взглядом.
– а уж что, не змея, что ли?
Борис в ответ неопределённо пожал плечами и пошёл в дом наполнить опустевшую кружку. Юрик нехотя слез с лавочки и, оглядываясь, подошёл к калитке, где и остался ждать Дениса, который ушёл искать бабу Нюру, чтобы узнать дорогу к усадьбе.
– в общем, есть два пути, – сказал Денис, выйдя со двора, и уверенно зашагал в конец деревни, упиравшийся в речку, – можно за мостом по колее через лес, но тогда круг большой, а можно вдоль речки идти, пока она с Волкой не сольётся, а там направо и придём к усадьбе. Я предлагаю вдоль речки.