Никей, а после и все три аборигена, включая симпатичную аборигенку, объясняли мне, что ему нужно уйти на два дня. Дальше не все понятно: то ли Никей говорил, что идет к людям, то ли, что приведет людей. Но… разве стоило рассчитывать, что мои гости со мной жить останутся? Да и что особо поменялось с того, что у меня живут три человека? Если только в работе чуть разгрузился, а так… социализация не случилась, а она нужна. И сейчас, благодаря гостям, может получиться войти в общество.

Так что… пусть валит, но возвращается один, а те, кого приведет, пусть ждут, пока я приглашу. Отход готов, сюрпризы, если меня захотят убить, будут теперь со мной всегда.

Через час, в лес уходил мужчина, не боявшийся дождя, или хищников. Может он был извращенным суицидником? Или же ощущал себя частью природы и слышал лес и животных? Не знаю, по мне поступок Никея глупый. Или тот, к кому он идет расположен настолько близко, что хватит и нескольких часов, чтобы добраться? Тогда почему меня не обнаружили еще раньше? Охотники же должны уходить на промысел, тут зверя много, но людей нет.

Странно, но я переживал за воина. Его присутствие в моем доме вселяло уверенность. А что мне делать с двумя подростками, если я и сам сильно теряюсь в этом мире? Да и не сказать, что сильно возрастной. В двадцать три только чувствуешь себя взрослым, а поступки способен совершать в том числе детские. После, с каждым годом мудрость берет свое и перерастает в критическую массу, когда сам начинаешь учить жизни других. А бывает и так, что и годы дурь не вышибают. И я тому показатель, так как глупостей в принятии решений и поступках хватает.

Вечер прошел спокойно. Уже никаких праздников не было, мне удалось объяснить про дежурства. Ночью могут прийти только звери, уже потому, что человек ночью в лес не пойдет. Нормальный человек. Или пойдет? Никей же поперся. А он нормальный? Все к черту! Я спать!

*…………*………….*

Интерлюдия

Никей степенно вошел в лес, обернулся и посмотрел на каменный дом и постройки. Воин ощутил странное, для него не понятное, ощущение, когда щемит сердце и накатывают переживания за других. Чужак мало волновал Никея, хотя и тут были нюансы, но от чего-то опытный воин и мудрый человек переживал за Севию и Норея.

У Никея не было своих детей. Он дважды женился, но боги забирали детей и убивали жен. От того, в третий раз воин не стал брать себе жену. Была тайная любовь, бремя которой Никей несет внутри себя. Из-за этой страсти, он ощущал особую привязанность к Севии, так как любил ее мать. Угораздило же влюбиться во вторую и любимую жену лекса Мерсию.

Нет, затворником Никей тоже не был, у него имелась, во всех смыслах этого слова, рабыня, личная, вот эта женщина и заменяла семью. Если бы она забеременела и родила здорового ребенка, то он признал бы женщину своей женой. Но детей не было. Так что свою неразделенную энергию, как отца, Никей тратил на обучение молодежи в племени.

И сейчас он ощутил ответственность, как отец за своих детей. Приходится оставлять Севию и Норея.

На реке что-то назревает. По крайней мере, племя Рысей в опасности. Не понятно, кто за лекса, кто против. Но Никей знал точно, что Вар честный и достойный воин, который всегда был привязан к Рысям, ну и к младшей сестре Никея, Гавеле, которая, презрев все и даже слово брата, отправилась за Варом. Это после, через три года, как Говела сбежала, Никей все-таки наладил контакт с сестрой и периодически, конечно тайно, помогал семье Вара. Тот, несмотря на то, что был признанным лидером общины извергов, нередко голодал сам, как и его семья.

То, что в племени говорили о Варе, как о разбойнике, что убивает охотников — не правда. И теперь Никей был уверен в этом. Вариант с животными отринули все и сразу. Звери оставляют много следов, если нападают на человека.

Наставник молодых воинов решил, что единственная возможность Вара вернуться в племя — это найти тех, кто убивает охотников Рысей. И тут помощником станет чужак. После уже Никей подумал, что Вару нельзя, в любом случае, возвращаться именно на поселение. А вот создать свое селение, признанное Рысями и войти в племя своим родом из извергов… Это сложно, противоречит многим традициям, но возможно и Никей знает как именно поступить.

Никей не собирался использовать Глеба, чтобы потом убить. Воин не видел выгоды в смерти чужака, а, напротив, считал, что он усилит племя. Уже те овощи, которые умеет выращивать чужак — большое подспорье, чтобы зимой меньше людей умирало с голоду. А то, что самоходные лодки не ездят без колдовства Глеба, Никей понял. Там многое без колдовства не работает.

У воина даже созрел план, по которому Глеба, если, конечно, дать ему набраться мудрости и рассказать про богов, сделать жрецом. Боги явно любят этого человека. Нельзя отрицать окончательно, что он и есть посланник бога. Но точно не бог. Как выглядят боги, Никей знал, это знали все. И вот община Вара могла бы стать помощницей для Глеба и объединительной идеи вокруг посланника богов. Могут подтянуться и иные племена.

Никей небыстро бежал, чтобы суметь продержаться в быстром темпе как можно дольше, при этом не устать. Дождь перестал идти, и воин периодически останавливался, замирал, чтобы послушать лес. Никей мог определить, если зверь рядом. Животное всегда издает звуки, или пугает других обитателей леса. Не будут петь птицы рядом, если есть рысь, или волк. Будут погрызены листья, или примята трава, если рядом лось или олень. Кабан и вовсе шумит громче всех. Нет, опасность была и все знать и видеть не мог и Никей, но он пошел на этот риск осознанно, а металлический нож придавал уверенности в своих силах. А еще Никей забрал один из луков и большую часть стрел к нему. Так что охотник был готов и к схватке.

С сумерками Никей стал искать подходящее дерево, чтобы там, выбрав большую ветку, поспать. Такое дерево было найдено быстро, но обнаружилась и проблема — стая волков взяла след бегущего человека. Воин-охотник уже определил, что стая не сильно большая, в семь особей. И Никей был уверен, что утром он решит эту проблему, так что залез на дерево.

Никей был опытным не только воином, но и охотником, в племени эти понятия мало различимы, так как человек может охотится на человека и сильный мужчина должен уметь убить всех и зверя и другого зверя, но прямоходящего. И он никогда бы не свалился с дерева во сне, но сегодня решил привязать себя веревкой. Благо тонкая, легкая, но прочная веревка у чужака была. Никей не спрашивал разрешения, чтобы взять, так как эта вещь не была личной Глеба. А что не личное, то брать, если только тебе нужнее, можно. Иных правил чужак не озвучил, а в любом роду именно так и поступают.

Ночью Никей спал нормально, не нервничая, что волки устроили дежурство под деревом. Он умел не волноваться там, где это не нужно. А на утро устроил геноцид шести волкам. Два камня, которые сумел подобрать по дороге были положены на ветке дерева и они первыми полетели в головы оголодалых хищников. После понадобилось еще две стрелы, чтобы резко поредевшая стая пустилась прочь от того, кто в этот момент был выше в пищевой цепочке.

Вообще этой стае волков не повезло. Она была сильной и держала территорию, не пуская других собратьев, которые так и рвались сюда. Теперь останется выжившим только присоединиться к другой стае. Ранее ее потрепал Глеб.

Никей спрыгнул с дерева, попросил прощения у раненных волков и добил их своим металлическим ножом. После попросил прощения и у других хищников. Дело в том, что охотник не будет брать трофей, а, значит убийство зверя было ненужным. Даже оправдание в том, что охотник защищался духам леса будет безразлично, но нужные слова нивелируют последствия.

Оставалось не более трех часов медленного бега, чтобы выйти к лесному озеру, где и нашли себе убежище изверги из племя Рысей, и не только. Тут были и некоторые представители других родов и племен. По разным причинам люди уходили, или их извергали, из родов. Часто и за преступления, или бежали из захваченного поселения, чтобы не идти в рабство. Для большинства таких людей выдворение из племени — это смерть. В другие роды редко брали чужаков, если только на бесправное положение. Не обязательно в рабы, но без права своего жилища и женщины.