Все ее сознание сконцентрировалось на источнике звука. И только маленькое пятно рассудка мисс Ланы Фокс — отличницы, хорошего пиар-менеджера и ужасно невезучей в вопросах любви молодой девушки — продолжало истерически вопить, паникуя от каждого инстинктивного движения или действия. Даже сейчас это зернышко рассудка вертелось в мозгу, как помеха, и волчица трясла головой, пытаясь избавиться от этого внутреннего голоса, как от назойливой мухи. Тысячелетние инстинкты говорили в ней сейчас куда громче. Взгляд вожака, его тяжелое дыхание поблизости, подстегивали и воодушевляли. И тело само несло ее через лес, на залитую серебристым лунным светом поляну. Там, словно подарок, оставленный ей под рождественской елкой, стояла молодая косуля и мирно щипала траву.

Лана остановилась, припала к земле, словно жила в этом теле всегда, словно тысячу раз охотилась так, ведомая только чувствами. Она слышала, как спокойно бьется сердце косули, как мерно она дышит, не подозревая об опасности. Волчица медленно, боясь спугнуть, пригнулась, чтобы трава скрыла ее. Но тут боковым зрением уловила какое-то движение. Чуть повернула голову. Десятки пар горящих хищных глаз уставились на нее.

Стая.

Все, как один, ждали ее броска. Она чувствовала их возбуждение. Ощущала, что как только она повалит животное, все рванут за ней и устроят кровавый пир. И — к ужасу той человеческой части, которая звалась Ланой Фокс — тело волчицы отозвалось на эту мысль восторгом и быстрым пружинистым прыжком. Косуля подняла голову и, издав короткий визг, бросилась вперед. Лапы больно ударились о землю, но волчица не растерялась и бросилась вперед. Вслед за своей испуганной жертвой. Страх разлился в воздухе вязким горьковатым запахом, и волчица следовала за ним, пьянея с каждым вдохом.

Поросшая высокой травой поляна сменилась пролеском. Косуля перемахивала через кусты. Волчица неслась за ней, как комета с горящим хвостом. Вслед ей летели комья земли, прохладный воздух рвал легкие, но волчица не чувствовала усталости, только нараставшую панику животного, которое все не могло сбежать от своей преследовательницы.

Наконец, силы косули начали таять. Она сбилась с ритма своего бега. Один неровный шаг, другой и, наконец, копыта заскользили по земле. Она устала. Она рухнула на землю , на бок, но все равно отчаянно продолжила перебирать ногами. Волчица тут же оказалась над ней. Сердце забилось быстрее, зубы обнажились, стремясь впиться в шею со вздувшимися от напряжения венами. О, как сладка будет эта добыча…

Позади слышался торжественный вой стаи. Десятки голосов слились в одну звуковую волну, прокатившуюся по лесу. Волчица поставила лапу на гладкий, лоснящийся от пота бок косули и…

«Ты была на ее месте», — она сначала не поняла, чей это голос. Несколько бесконечных секунд ей понадобилось, чтобы вспомнить — так звучит она сама. Лана Фокс. Родилась на том побережье. Мама — дантист. Отец — астрофизик. Развелись, когда ей было пять. Кроме психологической травмы дали ей невыносимый перфекционизм и долг за обучение, потому что журналистика — «не профессия».

Волчица мотнула головой, отступая назад. Еще и еще. Почувствовав, что давление пропало, косуля зашевелилась. Поднялась на ноги и бросилась в чащу.

А на месте неслучившейся расправы осталась только Лана Фокс. В человеческом теле и в растрепанных чувствах.

«Ну, хоть не голая», — подумала она и поднялась.

Стая пронеслась мимо нее рычащим и хрипящим вихрем. Они завывали и фыркали, догоняя пытавшуюся улизнуть добычу. Никто из них словно и не заметил девушку. Только два волка — черный исполин и белоснежная волчица замерли напротив нее. Они прижались к земле, и Лана зажмурилась, предвкушая, что вот-вот они бросятся и разорвут ее также, как она собиралась разорвать бедную косулю. Но звери оттолкнулись и встали на задние лапы, тут же обращаясь в людей. Хантер сделал шаг в сторону Ланы и осторожно коснулся ее плеча. Адреналин, все это время позволявший Лане держаться на ногах, бегать и прыгать, резко схлынул, оставляя после себя только нервную дрожь.

— Что случилось?

— Я не смогла. Я… остановилась, — пробормотала она, чувствуя глупую обиду. Как будто она не справилась. Как будто опять всех подвела.

Бланка подошла ближе, скрестив руки на груди, и оглядела Лану придирчивым взглядом.

— Смогла сама сдержаться во время охоты? — недоверчиво фыркнула она. Лана неопределенно кивнула.

— Простите.

— Не извиняйся за то, что ты можешь себя контролировать, — проговорил Хантер, словно не обращая внимания на то, что девушка привалилась к нему, как к фонарному столбу. — Мало кто из наших способен на это. Но если ты можешь себя контролировать — это хорошо. Это повышает твои шансы не одичать и выжить в мире людей.

Он похлопал ее по плечу и повел за собой, прочь из леса. Позади разлился торжественный вой стаи. Лана вздрогнула, представляя, как на месте этой косули была Нора Бриджес. Спросить, какой была смерть наставницы, Лана не решилась.

— Завтра мы вернемся в город, — объявила следовавшая за ними, как лунная тень, Бланка. — Вопрос с жильем для Ланы и Кэт решен. Утром Грэм предоставит отчет, кто мог напасть на Лану в клубе.

— Как он мог это выяснить, если все время был здесь? — спросила Лана. Бланка недовольно зыркнула и выпятила губу.

— У него свои каналы. Я в это не лезу. Давайте быстрее, солнце скоро встанет, а нам надо выспаться перед дорогой.

— Поедешь с нами, — проговорил Хантер, обращаясь к Лане. — Кстати, ты на охоте прыгаешь, как лиса.

— Она и по размерам похожа больше на лису, чем на волка, — фыркнула Бланка.

«Ты в курсе, что ты просто жопа, а не подруга? Да на собственную жопу можно больше рассчитывать! А ты?! Ты вообще думала о моих чувствах? Что я должна была думать?

Нет, я, конечно, понимаю, что я тебе не мать, но всё-таки...» — примерно так начиналось сообщение от Кэт. Что ни говори, а в гневе эта прекрасная женщина была по-настоящему страшна. Особенно пугала ее готовность выражать свой гнев словами до тех пор, пока на кончиках пальцев не покажутся кровавые мозоли. Утреннее сообщение было почти бесконечным — Лане пришлось три раза провести пальцем по всему экрану смартфона, чтобы добраться до самой последней точки. Конечно, там была точка, что же ещё? Этот маленький знак препинания как бы намекал, что Кэтрин будет дуться ещё, как минимум, несколько дней, закатывать глаза и пожимать плечами каждый раз, как только Лана задаст ей какой-нибудь вопрос или поинтересуется ее мнением.

Рядом с этим гневным памятником эпистолярного жанра сообщение Ланы смотрелось неуклюже и жалко, как слепленная из грязи и палок поделка для школьного конкурса, подписанная чем-нибудь в духе: «Портрет любимой мамы» или «Зато с любовью». И всё-таки она в третий раз напечатала и отправила свое куцее: «Прости». Теперь в верху экрана безразлично мерцали три точки — Кэт исполняла очередное яростное соло на клавиатуре. Лана отложила смартфон и принялась за еду. Завтрак проходил во всепонимающем молчании, как это часто бывает после корпоратива или студенческой тусовки, когда каждый запомнил, что было накануне, но уже тренируется до следующей встречи делать вид, что не в курсе, кто блевал в бассейн, а кто — уснул под столом. Только самые бодрые находили в себе силы поддерживать беседы. Иногда кто-нибудь подходил к Лане, чтоб ещё раз поздравить ее с превращением и напомнить, чтобы она не стеснялась звонить и писать, если ей понадобится помощь стаи. Девушка кивала и продолжала жевать бекон. Мысли размазались по извилинам мозга тонким слоем, и Лане все никак не удавалось собрать их во что-то внятное.