— Как ты? — не удерживаюсь от вопроса.
— Да помаленьку, Динок. О шахтах ничего хорошего не говорят, весь город в ожидании, а правительство в молчанку играет, — он чешет лоб и вздыхает.
— Опять с Митькой бухал? — шипит на него мама. — По-человечески же просила сегодня быть трезвым!
Мне тяжело наблюдать за их ссорами, поэтому я малодушно скрываюсь в гостиной. Снова разглядываю праздничный стол, недоумевая, ради чего мама наготовила столько блюд. Может, узнала о моей сделке с Марком и решила устроить праздник в честь огромной суммы, которая вот-вот свалится нам на голову? Кстати, вполне правдоподобный вариант. Мне эти деньги не сильно-то и нужны, а родители смогут дом в порядок привести, может, на море поедут. Как и мы с Вадиком.
Падаю на стул, беру в руки вилку и бездумно поглощаю маринованные грибы. За стеной раздаются визгливые крики мамы, где-то лает собака, из телевизора доносится фоновый новостной шум. Нахожу пульт и зачем-то переключаю каналы. Натыкаюсь на «Доктора Хауса». Мы ведь только вчера смотрели его с Марком. От ярких воспоминаний я задыхаюсь, роняю вилку, и она со звоном падает на пол.
— Вадима же ещё нет. Ты почему за стол села? — всплескивает руками мама. Ох уж эти традиции — нельзя есть, пока не соберутся все гости.
Я виновато улыбаюсь и беру новую вилку. В дом заходит Алёна с племяшкой, и моё настроение моментально улучшается. Не успеваю толком переговорить с Полиной, как последним к нашему странному празднику присоединяется Вадик.
Он гладко выбрит, одет в белую рубашку и брюки, из-за чего я удивлённо моргаю. Да что происходит? Кажется, Алёна тоже ничего не понимает — она округляет глаза, когда замечает нарядную маму и праздничный стол.
— Динка, я так соскучился, — шепчет Вадик и крепко меня целует.
Его губы привычно мягкие и тёплые, он пахнет ментоловой жевательной резинкой и парфюмом, который я подарила на день рождения. Чувство вины становится невыносимым, оно заполняет каждую клеточку моего тела, каждый оголённый нерв. Я рада видеть своего парня, очень рада. Он такой милый сейчас, трезвый, красивый, я должна испытывать только счастье, я должна улыбаться в ответ на его открытую улыбку.
— Я тоже соскучилась, — прячу голову на его груди. С ним тепло и безопасно. Это намного важнее безрассудной страсти.
Мы идём к столу. Мама сияет ярче летнего солнца, я даже не помню, когда видела её такой ликующей. Снова холодок бежит по спине, в душу всё сильнее закрадывается тревога. Я не смею верить собственным догадкам, уж слишком нелепыми они кажутся, фантастическими, неосуществимыми.
— Ну что, за встречу? — мама кивком головы указывает на шампанское.
Вадик открывает бутылку, разливает напиток по бокалам.
Меня начинает трясти, когда Вадик внезапно поднимается, чтобы произнести тост. И смотрит в этот момент на меня. Его карие глаза горят каким-то особенным огнём, он заметно нервничает.
— Дин, пока ты была там, в чужом городе, я многое переосмыслил. После недавнего разговора внутри словно что-то перемкнуло — и я понял, каким непроходимым дураком был, когда воспринимал наши отношения как должное.
Он запинается, а я окидываю взглядом родителей. Папа удивлён, у мамы глаза на мокром месте, сестрёнка хмурится.
— Мы вместе уже шестой год, — продолжает Вадик. — И, мне кажется, нам давно пора стать семьёй. Настоящей семьёй, — он ставит бокал с шампанским на стол, тянет правую руку в карман брюк и достаёт оттуда тонкое кольцо.
Мои глаза, кажется, сейчас вылезут из орбит. Мне это не снится? Спустя шесть лет? Вот так, неожиданно, с бухты-барахты? С настоящим помолвочным кольцом?
— Дина, любимая, — голос у Вадика срывается, он очень взволнован, — ты станешь моей женой?
Раздаётся мамин сдавленный всхлип, Полинка смеётся и стучит вилкой по тарелке, ей отчего-то весело. А я в шоке…
— Дин? — натянуто улыбается Вадик. — Каков будет твой положительный ответ?
Об этом моменте я мечтала с первого года наших отношений. Представляла, какой счастливой стану, когда он позовёт меня замуж. Мечта сбылась, а я словно оглохла и онемела.
Вадик — моё будущее. Мы закроем кредит, поженимся, нарожаем детишек. Мы будем очень счастливы вместе. По-другому и быть не может. Это всё, чего я когда-либо хотела от жизни.
Перед глазами всё мельтешит, и на мгновение я отчётливо вижу Марка. Его проницательные синие глаза, его кривую ухмылку. В ушах звучит его обволакивающий голос, ноздри заполняет фантомный горьковатый запах.
— Диночка, ты от радости голос потеряла? — шутливо спрашивает мама, но я слышу в её голосе возмущение и страх.
Мотаю головой, прогоняя мучительное видение.
Смотрю на растерянного, через силу улыбающегося Вадика. В его глазах — море надежды, море тепла и любви. Он готов связать себя узами брака. Так почему же я молчу?
Ловлю карий взгляд своего возлюбленного, прижимаю руки к груди и выдавливаю из себя правильные слова:
— Я совсем не ожидала! Конечно, я согласна. Я стану твоей женой.
15
— Ты сегодня вернёшься? — любопытничает Даша.
— Да, конечно, — безразлично осматриваю себя в зеркале.
Выгляжу отлично, мама бы оценила и профессиональный макияж, и дорогое платье с соблазнительным вырезом на спине, и французский маникюр, который мне сделали в ближайшем салоне красоты.
— Когда-нибудь и меня пригласят на такую крутую тусовку, — мечтательно вздыхает Даша. — Но для этого нужно выйти замуж за успешного бизнесмена. А брак меня ничем не прельщает. Одной как-то спокойнее.
Безразлично пожимаю плечами. На часах ровно семь, пора спускаться.
— Хорошего вечера! — кричит Даша.
Я останавливаюсь между лестничными пролётами. Выглядываю в окно — автомобиль Марка уже во дворе. Сегодня друг его отца отмечает день рождения, и это прекрасный шанс снова засветиться перед Анатолием Валерьевичем. Интересно, когда он перепишет компанию на сына? Сколько ещё мне терпеть этот фарс?
Марк бы сказал, что я снова изображаю великомученицу. Но теперь всё изменилось. Я выхожу замуж за Вадика. После предложения руки и сердца мы долго сидели всей семьёй, пили шампанское, отец принёс откуда-то бутылку водки, но мой будущий муж отказался от крепкого алкоголя. Он обещал устроиться на новую работу, вёл себя образцово-показательно, и мне не к чему было придраться. От Вадика снова веяло оптимизмом и мальчишеским весельем, именно таким я его и полюбила.
Жизнь налаживается. Дождь не может длиться вечно.
Я толкаю дверь подъезда и выхожу на улицу. Всё будет хорошо. Я — чужая невеста, теперь я ни за что не поддамся соблазну. Не буду целовать Марка, не собираюсь вешаться ему на шею, потому что дала согласие другому мужчине.
Уверенным шагом иду к чёрной машине. Сажусь на переднее сиденье, нервничаю.
— Привет! — говорю, старательно изучая маникюр. В каждый ноготочек всматриваюсь, словно никогда не видела собственные пальцы.
В салоне невозможно дышать. Он пропитан горьковато-древесным запахом, который тут же всасывается в лёгкие вместе с жалкими глотками кислорода. Какая же я трусиха! Боюсь посмотреть в глаза человеку, которого хотела бы назвать своим другом, но прекрасно понимаю, что мы никогда не будем общаться. Нельзя оставаться друзьями с тем, кого хочешь.
— Здравствуй, Дина, — его голос вибрирует под кожей, а в животе становится тепло и щекотно.
Вскидываю голову и смотрю на Марка.
Как же он красив! Вмиг ко мне возвращаются яркие эмоции: кровь закипает в венах, пульс разгоняется до критической отметки, кончики пальцев дрожат, а мир куда-то исчезает. Синие глаза пытливо меня осматривают, в них мелькает тревога, которая быстро растворяется под напором восхищения.
— Прекрасно выглядишь, — произносит он. — Но ты совсем на себя не похожа. Что случилось?
— Семейный ужин прошёл сложнее, чем я ожидала. Потом всё расскажу, мы опаздываем.
Марк испытывает меня проницательным взглядом, с ног до головы изучает, явно сомневаясь, как правильно поступить. Но я не хочу портить предстоящий вечер и, если уж быть до конца честной, боюсь говорить ему о том, что выхожу замуж за Вадика. Мне страшно увидеть боль в глазах Марка, снова разочаровать его. Вдруг он раньше времени разорвёт наш договор? И как тогда жить?
