Судья тут же прочувствовал её на своей шкуре.

— Но мой штаб слишком мал, — притворно вздохнул Юньлань. — И большинство работает только по ночам и, буду честен, способны только ретиво исполнять простейшие поручения. А днём в моём распоряжении только маленькая змейка, которая ещё не умеет перекидываться по-настоящему, крошечный котёнок, бестолковый стажёр и самовлюблённый любитель компьютеров…

Судья нутром чуял, к чему всё это идёт.

— Ещё у нас, конечно, работает один повелитель зомби, вот только… Какая жалость, а?

Судья быстро прикинул в уме, что важнее: преступления Чу Шучжи или Кисть Добродетели. Ответ был очевиден. И пусть в преисподней продление сроков уже давно вошло в привычку, возражать сейчас Чжао Юньланю было недальновидно — в особенности по этому вопросу.

— Чу Шучжи отбыл свой срок, — сдался судья. — Нам нужно будет только уладить последние детали. Благодарю вас, Хранитель, я немедленно выпишу нужный приказ. Чу Шучжи волен делать, что ему вздумается.

— Ничего себе, — присвистнул Чжао Юньлань, почуяв слабину, и не замедлил провернуть метафорический нож, который всадил судье под рёбра, ещё разочек. — Вы отпустили его с такой лёгкостью, словно он для вас бесполезен. Или он умудрился сотворить ещё что-нибудь у меня за спиной? Между прочим, я лично сковал его и запер в соседней комнате, чтоб неповадно было! А оказалось, что вся эта суета и вовсе того не стоила… Неужели ваши сотрудники столь же бесполезны, как мои? Вот это новости! Не зная подробностей, недолго и прийти к выводу, что преисподняя готова пойти на любые меры, лишь бы вырвать у меня согласие.

Судья окончательно растерялся, мечтая свалиться замертво на этом самом месте. Он понятия не имел, когда успел так облажаться и задеть этого невыносимого Хранителя, который теперь с видимым наслаждением играл с ним, как кошка с мышью: выверенный удар, а за ним — будто проблеск отчаянной надежды, но прежде, чем успеешь толком выдохнуть, тебя настигнет новый стремительный удар.

Чжао Юньлань махнул рукой и вытащил из ящика стола лист бумаги и ручку.

— Нет, тут и думать нечего. Мы со стариком Чу сейчас не в ладах. У меня попросту не хватит людей, Ваша Честь, а дело предстоит серьёзное. Разве могу я поставить его под угрозу? Да меня совесть заживо сожрёт!

Судья начал потихоньку привыкать к этой пытке. Задержав дыхание, он словно ощутил себя персонажем ужастика на первых его минутах: когда небо перед тобой ещё яркое и прозрачное, но неумолимая угроза уже витает в воздухе. Судья смотрел на Чжао Юньланя, как олень на приближающуюся тачку, и с каждой минутой нервничал всё сильнее.

— Мне идти нельзя, но вы не посмеете притронуться к оружию Хранителя… А значит, нам придётся найти того, кто рискнёт это сделать.

Судью охватило нехорошее предчувствие. Опустив взгляд, он с трудом разобрал в почерке Юньланя, напоминающем о медицинских выписках, следующие слова:

«Палачу Душ лично в руки.»

Судья едва не свалился с кресла.

Разумеется, проблема была высосана преисподней из пальца. Просто они заключили, что три из четырёх артефактов уже объявились в мире живых: Солнечные Часы оказались в руках Призрачной Маски, но Столп Природы оставался неизвестной в этом уравнении, а значит, разумно было предположить, что им обладает Палач Душ. И тот, не будучи дураком, не захочет его отдавать — по крайней мере, по своей воле. А кто может с уверенностью сказать, что когда-нибудь ему не взбредёт в голову повторить то, что сейчас пытается сделать Призрачная Маска? Если Палач Душ обернётся против ада, к кому тогда бежать за помощью?

Прямо сейчас в преисподней не нашлось бы ни единой души, способной противостоять этим двум могущественным существам, и потому чиновникам ада пришлось опуститься до того, чтобы использовать в своей игре Чжао Юньланя.

Однако Хранитель оказался не таким простаком, как ожидалось, и стремительно докопался до сути происходящего. Воспользоваться им без существенных потерь было попросту невозможно. Судье уже казалось, что Чжао Юньлань нагло читает его мысли, и всё происходящее для него — всего лишь игра.

Но пока он не знал, сколько Юньланю известно на самом деле: может быть, тот даже заранее связался с Палачом Душ, но… Не выдержав напряжения, судья стремительно посерьёзнел.

— Что значит это письмо?

— Ничего особенного. — Юньлань невинно пожал плечами. — Думаете, это неуместно?

Судья холодно на него уставился. Юньлань в ответ лишь подбавил своему голосу удивления:

— С чего бы это? Разве Палач Душ с вами не заодно?

На этот вопрос судья тоже не мог ответить.

Мгновение они провели в неловкой тишине, и судья вдруг понял, что означает выражение «тайное всегда становится явным». Особенно — в компании человека, который пытается поймать тебя на лжи с таким упорством, словно от этого зависит его жизнь.

— Отвратительное существо на вершине горы Куньлунь, как я уже сказал, было рождено в преисподней и состоит с Палачом Душ в некоей родственной связи, а значит, стоит предположить, что они оба замешаны в этой истории.

 — Вот как, — хмыкнул Юньлань, поумерив пыл, и кивнул. — Ваша Честь, вы совсем недавно упрекали меня в обсуждении бессмертных богов за их спинами, и что теперь? Какое лицемерие! Если вы не доверяете Палачу Душ, то так и скажите, я пойму, и это будет означать, что моё решение для нас сейчас бесполезно. — Скомкав неслучившееся письмо, Юньлань небрежно отбросил его в сторону. — Я пойду с вами.

Судья чуть не рехнулся от свалившегося на него счастья.

А Чжао Юньлань, вытащив телефон, набрал отдел кадров.

— Ван Чжэн? Получила моё сообщение? Отлично, распечатай и тащи ко мне.

Он неплохо натаскал своих подчинённых: не прошло и трёх минут, когда Ван Чжэн вплыла в кабинет с длинным списком имён. За открывшейся дверью судья разглядел множество больших и маленьких призраков, норовящих заглянуть внутрь, и у него неуютно запершило в горле.