Зато внизу мы рассмотрели настоящий оазис — пушистое кедровое редколесье со всех сторон окружённое скалами. Был и обещанный мной скальный навес, способный укрыть от дождя.

Оставалось совсем чуть-чуть. Старушки и дети уже едва передвигали ногами, но я был доволен.

Здесь мы будем почти в безопасности. Сюда без проводника не добраться, уж больно запутанная тропа. И сверху не разглядеть.

Молодец, барс. Привёл в настоящее убежище. Вот же хитрая морда!

Сейчас мы разобьём лагерь, нагреем чаю и отдохнём. И пожрём курятины. Этого подлого петуха — сто процентов надо рубить! Ребятишки уже замучались за ним гоняться!

— А ну, бодрее шагать! — прикрикнул я. — Почти пришли. Это отличное место для лагеря. Здесь и пересидим. А я пойду в разведку и…

Стрела мелькнула прямо перед моим лицом и с глухим стуком воткнулась в дерево.

— Стоять! — раздался хриплый мужской голос. — А ну — все назад! А то стрелами истыкаем!

Говорили на нашем языке. Только сейчас до меня дошло, что я понимаю и язык захватчиков — немного иной, но похожий, и этот, мелодичный, родной. Язык Камая и Кая.

— Ты кто такой? — я вышел вперёд, делая вид, что мне плевать на стрелы. — Чего как трус забился в кусты! Вылазь, блин!

Кусты зашевелились, и навстречу мне шагнул крепкий парень в кожаной рубахе, как у названых братьев. В руках он держал изготовленный для стрельбы лук, а лицо покраснело от гнева.

— А ты кто такой? — спросил он сердито.

— Я — Кай из рода барса!

— Кай умер, — отрезал он. — Убирайся! Сюда нельзя бабам и духам!

— И почему это нам сюда нельзя?

Глава 11

Военный лагерь

Наверное, со стороны я выглядел смешно: мальчишка — предводитель старух. С чужим, вражьим мечом — однолезвийным, чуть изогнутым. Совсем не такие мечи я видел у братьев.

Ну и плюс моё воинство добавляло веселья — пенсионерки да малышня. Правда, шаманка тут же подошла и встала рядом со мной.

— Это воинский лагерь, мальчишка! — отрезал парень. — Сюда вам пути нет!

Но лук опустил.

Было похоже, что он кого-то узнал. И тут же стало ясно, кого.

— Энгеле, это же ты, сыночек?

Женщина с грудным ребёнком тоже вышла вперёд.

— Мама, — растерялся воин. И закричал, размахивая руками: — Уходи! Это боевой лагерь! Сюда никому нельзя!

— А-а! — обрадовался я. — Матери, значит, тоже нельзя? Значит, не женщина тебя выносила, а собака подзаборная, раз ты мать не пускаешь? Куда она пойдёт, на ночь глядя? Бросили матерей своих и по кустам разбежались? Нашлись, тлять, воины! Лагерь тут у них, тлять! Воин должен защищать свою семью, иначе — не воин он и вообще не мужик!

Парень с луком смотрел на меня оторопело. Он понимал, что должен спорить со мной, даже губами шевелил.

Но красноречия ему боги в детстве в люльку не доложили.

— Ты не Кай! — выдавил он. — Аймар и Геду видели Кая мёртвым!

И тут же зажал себе рот, словно сказал что-то запретное.

Молодой он был совсем, этот лучник. Я не очень пока разобрался, как тут по лицам определять возраст — другие типажи были, непривычные. Различал я их хорошо, и запоминал — тоже вроде неплохо. Но возраст всё ещё оставался загадкой.

Выглядели эти люди не совсем как монголы, но и не как европейцы. Не понять, в общем. Однако по телосложению передо мной точно парень стоял, не мужик.

— Это Кай, — сказала Майа, спуская с рук проснувшегося двухлетку. Она сжала губы, услышав о смерти сына, но не заплакала, а повторила ещё громче: — Это — мой сын Кай! Духи вернули мне его, так говорит кама! — она кивнула на шаманку.

Шаманка, вообще-то говорила совсем другое, но я промолчал. Майа спасла меня. Пусть верит, что сын вернулся к ней в чужом теле. Что во мне поселилась его душа. Что мне, жалко, что ли?

Лучник замялся. Пробормотал:

— Ну, тогда пусть он войдёт в лагерь, если духи сказали, что это Кай. Но только он один.

Я уставился на него, как на дебила:

— Эти женщины — мой род, моя семья. Почему я должен войти один?

— Таков обычай! — выкрикнул воин с отчаяньем в голосе.

Он уже понял, что стрелять по женщинам и детям не сможет, а количеством мы его сомнём.

— Устаревшие обычаи нужно менять, — отрезал я. — Что будет, если они, — я кивнул на свой табор. — Войдут? Небо рухнет на землю?

Видя, что парень совсем растерялся, я скомандовал:

— Вперёд! Нам нужно убежище и отдых. А там уже станет ясно, куда мы отправимся дальше!

Воин застыл столбом, глядя, как мимо него идут старушки с детьми.

Мать подошла, взяла его за руку, стала что-то жарко шептать. Я не стал вслушиваться. Потому что за кустами было именно то, на что мы надеялись. И даже больше: обширная поляна, с одного бока защищённая от дождя скальным козырьком, и плюсом — уже разбитый чуть поодаль лагерь.

Это было, наверное, какое-то тайное убежище местных воинов рода барса.

В центре — большая утоптанная площадка. Вокруг неё — больше десятка аилов из коры и жердей. Всё чисто прибрано, никакого мусора. И пусто. Только два парня спали у кострища на одеялах.

Услышав шум, они подскочили заспанные, ошарашенные. Малышня сразу облепила одного из них.

Я фыркнул — похоже, мы тут вполне себе переночуем. Хоть тут и табу на гражданских.

Призрачный барс показал мне путь лагерь, где воины занимаются чисто мужскими штуками. И тут у них, разумеется, безопасно. Правда, добираться больно уж трудно.

Хотя…

Я вспомнил про крылатых волков. Были они и у воинов из рода барса. Наверное, так здесь и попадают в это укромное место.

Вот только где сейчас всё это крылатое воинство? К перевалу улетели? А этих троих почему бросили?

— Где мои братья? — спросил я у одного из заспанных парней, что казался постарше.

— Не знаю, — растерялся он озираясь. Мои старушки радостно занимали пустые аилы. — А кто ты?

— Я — Кай.

Он отшатнулся, закрыл руками лицо и зашептал что-то про злых духов.

— А почему ты тогда не похож на Кая? — спросил второй из разбуженных, тот, что был помоложе. — Не хорошо!

— Так духи решили, — туманно пояснила шаманка, хвостом таскавшаяся за мной. — Мать Кая нашла этого воина на поле боя, назвала сыном. А потом во сне ему явился барс и привёл сюда. Значит, он и есть теперь сын Майи, Кай. Ведь место Кая среди воинов, верно?

Она посмотрела на меня хитро, и я понял, что историю про медведя предлагается держать в тайне.

Знание — сила. А в местах, где нет интернета — особенно.

Я кивнул: верно.

— Верно, — пробормотал более молодой воин.

— Он — злой дух! — выкрикнул второй и попятился.

— Раз покровитель твоего рода признал его, ты что, будешь спорить? — рассердилась шаманка.

Надо сказать, что, апеллируя к духу барса, лапши она навешала воинам гораздо успешнее, чем я. Раз меня и моё «воинство» привёл сюда дух барса, значит, это он отвечает за нарушение правил, — стояло у них в глазах. Значит — можно?

Воины, посовещавшись немного, решили, что провести ночь в лагере они нам позволят. А дальше — уж как решат все.

Выяснилось, что большая часть барсов и в самом деле отправилась к Огненному перевалу, и воинов в лагере осталось немного. В основном самые юные и те, что потеряли своих крылатых волков в бою. К тому же часть из них сейчас на охоте.

— За перевал ушли остатки разгромленной армии владетеля Юри, возглавляемые его старшим сыном, Эргеном, — сказал тот парень, что не пропускал нас в лагерь. Он был оставлен за старшего. — Воины из родов волка и барса будут пытаться пробиться к Эргену. Объединиться с его отрядом. Нас осталось в горах слишком мало, чтобы самим оказать сопротивление драконам терия Вердена. Но сдаваться барсы не будут.

— А волки? — спросил я.

Парень нахмурился. Видимо, разговоры такие велись.

Выходит, я отыскал лагерь барсов, а где-то рядом был ещё волчий? И там всё было не так радужно в плане сопротивления захватчикам?