— Но ты осталась жива.

— Сэр Диллитон и Теовульф пришли в тилисский лагерь, сожгли на своём пути полторы тысячи солдат, магов и церковников и спасли меня, ваша честь.

Брови стариков синхронно поднялись, когда они услышали цифру.

— Думаю, свидетельства госпожи Илонны будет достаточно для того, чтобы понять ожидающую вас судьбу, — сказал Дилль. — Поэтому прошу оказать содействие чрезвычайной миссии и отправить со мной ваших искусных воинов. Если же вы не захотите понять всю серьёзность ситуации, я имею полномочия от короля Ситгара взять под своё командование кавалерию графа Арлика, которую Его Величество ранее прислал для оказания помощи клану Григот в отражении атак хиваши.

Всё это Дилль выпалил на одном дыхании, так как долго репетировал последние фразы. Старейшины довольно долго молчали, затем один из них сказал:

— С ситгарскими кавалеристами вы не продвинетесь даже на несколько лиг вглубь Запретного предела. Где гарантия, что найденный вами дракон не испепелит и вас, и наших воинов?

— Такой гарантии нет, но драконица Тринн обещала мне неприкосновенность. Поэтому задачей вспомогательного отряда будет довести меня как можно ближе к месту обитания драконов, а дальше действовать буду я. Не могу сказать про других драконов, но с Тринн, я уверен, сумею договориться, и ваших воинов она не тронет.

— То есть, мы должны послать самых лучших и опытных воинов на верную смерть, полагаясь лишь на твоё смутное обещание?

— Именно так. Я ничего от вас не скрываю.

— Он лжёт, — раздался вдруг надтреснутый голос того старца, который с самого начала разговора дремал в кресле. Старейшины тут же повернулись к нему. — Он скрывает от нас, что между ним и этой юной ученицей было прикосновение душ.

Вот и всё. Тайное стало явным. Дилль не знал, каким образом этот плешивый старик сумел узнать о прикосновении душ — должно быть, он особо чувствителен к этой чисто вампирской магии. Он посмотрел на Илонну — девушка тут же сделала два шага и встала рядом с ним.

— Да, между нами было прикосновение душ, — с вызовом сказала она. — Но это никак не препятствует тому, чтобы помочь сэру Диллитону в достижении цели.

— Не тебе решать, препятствует это или помогает, — сурово оборвал её один из стариков. — Значит, ты выбрала себе в спутники жизни обычного человека. Даже не воина. Ты знаешь, чем это чревато для тебя, но знает ли он, чем это грозит ему?

— Я знаю, что должен отстоять своё право в поединках, — кивнул Дилль. — А что вы подразумеваете под угрозой госпоже Илонне?

— Она будет лишена звания воина, независимо от того, выживешь ты или нет, — снизошёл до ответа один из стариков. — Это обычное наказание для тех женщин-воинов, кто выбирает спутников жизни из других каст. К тому же, ты даже не вампир.

Дилль с укором посмотрел на Илонну — про своё наказание она ему не сказала. И Тео тоже хорош.

— Илонна права — эта тема второстепенна. Сейчас главное — добраться до драконов.

— Щенок! — вдруг взъярился один из стариков. — Ты смеешь обзывать наши многовековые традиции второстепенным делом?!! Вот когда ты докажешь, что достоин стоять перед нами и просить о помощи, тогда мы и обсудим поход к Хранителям. А пока готовься к поединкам. Или, что вернее, к смерти.

Терять больше было нечего. Дилль высокомерно задрал подбородок и сказал:

— Смерть меня не пугает, иначе я бы не был боевым магом. Я могу поклясться, что как только переговорю с драконами и заключу с ними соглашение, тотчас вернусь в Григот для проведения поединков. Но сейчас гораздо важнее спасти осаждённый Тирогис.

— Ты — не воин, и твоё слово для нас — ничто, — сказал старейшина, до сих пор молчавший. Его лицо пересекал грубый рваный шрам, почти закрывший один глаз. — Не боишься смерти — так выходи в круг чести. Только помни — использование любого оружия, которое покинет твою руку, лишает тебя права на поединок и будет караться немедленной смертью. Луки, арбалеты, метательные ножи на поединке запрещены. Ровно, как и магические заклинания.

На лице Дилля не дрогнул ни один мускул — всё это он уже слышал от Илонны и Тео.

— Я готов выйти в круг чести. Как вызываемый, я имею право выбрать оружие, и оно останется при мне.

— Тогда готовься. Мы объявим, что ты претендуешь на руку воина Илонны… ведь она пока ещё воин. Как только кандидаты будут готовы, поединки начнутся. Уходите.

Илонна и Тео развернулись и направились к выходу. Дилль остался.

— Я сейчас скажу им пару слов и присоединюсь к вам, — сказал он и, видя, что Илонна собирается задержаться, добавил: — Не волнуйся, я не буду их убивать.

Когда друзья ушли, Дилль посмотрел на старейшин — те молча буравили его взглядами. Странно, но Дилль больше не трепетал перед ними. Да, эти старики были теми воинами, которые пришли сюда из другого мира. Но их цепляние за отжившие своё традиции, которое может стоить жизни всему клану, уничтожило уважение, испытываемое к ним.

— Повторяю, как вызываемый, я имею право выбора оружия. Я остался, чтобы предупредить вас: попробуете изменить правила поединков, я сожгу весь Григот.

Дилль создал огненный сгусток, накачал в него энергии, превратив в раскалённый добела огненный шар, и опустил его на мозаичный пол прямо в центр восьмиконечного узора. Кусочки камней тут же раскалились и начали плавиться, а к потолку взвился сизый дым. Дилль круто развернулся и вышел, оставив стариков смотреть на огонь. Вампиры не двигались до тех пор, пока с лёгким хлопком магический огонь не исчез, оставив после себя огромную оплавленную дыру в полу. Один из старейшин открыл створку узкого окна, и в зал совета ворвался поток свежего воздуха.

Старики издали смотрели на изуродованный узор на каменном полу, затем однорукий тихо проговорил:

— Ну и дела. Не думал я, что он окажется человеком. И даже не воином.

— Я не видел, кем он будет, — сказал тот, что проспал большую часть разговора. — Если он выстоит в поединках, значит, ошибки нет.

В зале совета воцарилось долгое молчание. Наконец старейшина со шрамом на лице поднялся и ушёл объявлять поединки за право стать спутником жизни Илонны.

— Дилль, пойдём, я представлю тебя моему отцу.

— Боюсь наговорить ему дерзостей, — Дилль грустно покачал головой. — Он наверняка будет недоволен твоим выбором, а я не сдержусь. Ваши тупоголовые старейшины взбесили меня сверх всякой меры. Лучше я поищу Герона — уж он-то не станет воротить нос от человека и не воина.

Илонна шумно вздохнула и сказала:

— Но я должна поговорить с отцом. Тогда вы с Тео идите к монаху, а я туда приду позже. Тео, ты знаешь, где дом Ирме? — Тео кивнул. — Думаю, Герон там. И, пожалуйста, проследи, чтобы Дилль не ввязался в неприятности по пути.

— Мне предстоят поединки с мастерами фехтования, а ты беспокоишься о каких-то неприятностях, — улыбнулся Дилль. — Ты так уверена во мне?

— По незнанию ты можешь оскорбить какого-нибудь воина и не дожить до поединков, — нахмурилась она. — Совершенно незачем умирать раньше времени.

— Действительно. Ты права, — Дилль нежно поцеловал Илонну в губы. — Я буду осторожен. Тео, пойдём.

Илонна смотрела ему вслед, глотая рвущиеся наружу рыдания. Она скрывала отчаяние в зале совета, изображала спокойствие в присутствии Дилля, но теперь, оставшись одна, не смогла больше сдерживаться. Илонна смахнула слёзы с глаз и постаралась взять себя в руки. Ей ещё предстоял тяжёлый разговор с отцом.

Добравшись до дома, она сделала несколько глубоких вдохов, собралась с духом и дёрнула за верёвку колокола. На звон появился престарелый слуга, который, увидев молодую хозяйку, радостно улыбнулся.

— Госпожа Илонна. Наконец-то вы вернулись.

— Здравствуй, Донн. Отец дома?

— Он в фехтовальном зале, — закивал тот. — Сегодня господин Фиррис приглашён секундантом, но дуэль будет ближе к утру. О-о, госпожа, вы завели чиала?