Эрстан открыл глаза и устало вздохнул. Слуги помогли ему подняться на ноги.

— Простите, Ваше Величество, у меня нет больше сил.

— Спасибо, господин маг, — безжизненным голосом сказала Линда. — Увиденное вами лишний раз доказывает, что пощады никому из нас ждать не приходится. Господа маршалы, я желаю знать, как обстоят дела с защитой крепостных стен.

— Ваше Величество, Тирогис готов к осаде, — сказал маршал Брунри.

— Я неточно выразилась. Я хочу лично осмотреть всё.

— Но зачем, Ваше Величество? Стены Тирогиса крепки, в стрелковых башнях скорпионы готовы к стрельбе, а маги активировали защитные заклятья у ворот.

— Я хочу увидеть солдат и поговорить с ними. Лейтенант Настон, найдите мне кольчугу подходящего размера и шлем. Кэй, — Линда повернулась к служанкам, — ты поищи толстый шерстяной свитер, я его надену вместо поддоспешника. А ты, Эли, принеси в мою спальню штаны и сапоги.

Лейтенант удивлённо уставился на королеву. Да и остальные тоже. И только Луавиль незаметно усмехнулся в усы.

— Господа, ждите меня здесь, я скоро вернусь.

— Ваше Величество, вы не должны ходить в мужских штанах, — нерешительно сказал маршал Брунри.

— Госпожа Илонна ходит в мужской одежде, но вас это не смущает.

— Госпожа Илонна — вампирша. К тому же, она — воин, и с мечом обращается лучше многих наших солдат.

— Кстати, спасибо, что напомнили, маршал. Лейтенант, заодно принесите лёгкую булаву и пояс пехотинца.

Линда величественно удалилась из Тронного зала. Военные, придворные, гроссмейстер и архиепископ проводили её взглядами, а лейтенант Настон ушёл выполнять странный приказ.

— Кто поручится, что мы не потеряем королеву, как уже почти потеряли короля? — гроссмейстер Адельядо озвучил вопрос, написанный на лицах военных и придворных.

После короткого, но бурного совещания, решение было найдено. Полчаса спустя, когда королева вновь появилась в Тронном зале, её никто не узнал — настолько изменили Линду мешковатая кольчуга, глубокий шлем и пехотные стёганые штаны.

— Лейтенант, я поеду верхом. Седло подготовьте мужское, — сказала Линда. — Господа маршалы, генерал Куберт, давайте начнём с главных ворот.

— Хорошо, Ваше Величество, — согласились оба маршала, — мы как раз собирались вам предложить именно это. Но мы просим разрешить мастеру Мернаэлю сопровождать вас. Он временно заменит покойного мастера Ильминга.

От Линды ускользнуло то, как генерал Куберт выразительно посмотрел на своего адъютанта, и как тот поспешно покинул сначала Тронный зал, а затем и королевский дворец. Она также не знала, что адъютант сообщил о маршруте господину Венгену, который немедленно разослал курьеров. После прокураторского приказа на улицах и в брошенных домах около главных ворот начали появляться люди Венгена, переодетые кто в добропорядочных горожан, а кто и в оборванцев. Но как бы они ни выглядели, у каждого было припасено оружие на случай внезапного нападения на королеву. Прокуратор больше не хотел повторять ошибку, возможно, стоившую жизни королю.

По пути Линда, встречая патрульные десятки, останавливалась, разговаривала с солдатами и расспрашивала их о нуждах. При этом королева приказывала своей свите отъехать в сторону, а потому ни маршалы, ни генерал Куберт, ни маг не слышали, о чём Линда беседовала с рядовыми. По окончании каждой встречи королева доставала небольшой лист жёсткой бумаги и стилус и что-то записывала, после чего поездка продолжалась. Патрульные изумлённо обменивались впечатлениями о том, какая красавица у них королева, и как она, оказывается, человечна — не гнушается обращаться с простыми солдатами и сержантами.

Проезжая мимо площади Пяти побед, Линда поинтересовалась, почему та заставлена солдатскими палатками. Маршал Гернельм ответил, что здесь расположили раненых в боях против тилисцев.

— Я не спрашиваю — кого, я спрашиваю — почему здесь, а не в помещениях, — ледяным тоном спросила Линда.

— Но, Ваше Величество, в Тирогисе нет зданий, чтобы вместить такое количество раненых.

— Есть, — немного подумав, ответила она. — Отдайте приказ сегодня же перенести этот лагерь в бывший дворец герцогов Фрадбургских. Если кто-либо будет препятствовать — челядь или бывшие приверженцы клана Сокола — сажать в тюрьму. Будут сопротивляться — казнить на месте.

Её внимание привлекли вопли военного, орущего на двух мужчин в серых передниках. Линда повернула лошадь и приблизилась к месту ссоры.

—… я вас лично изрублю! — пышные усы военного топорщились от гнева. — Думаете, если они раненые, можно у них воровать мясо? Да я за своих парней не только вам — самому суперинтенданту голову отчекрыжу!

— Что здесь происходит?

Офицер со нашивками лейтенанта кавалерии обернулся, увидел женщину в военном облачении, которую сопровождали маршалы, генерал Куберт и высший маг, и быстро смекнул, что она — важная шишка. Следовавшая в отдалении полусотня гвардейцев подтверждала эту догадку. А кого могут сопровождать королевские гвардейцы?

— Ваше Величество, происходит то, что эти два негодяя воруют мясо у раненых.

— Ничего мы не воруем, — тихо сказал один из мужчин. — Что дают, то и кладём в котёл.

— Тогда почему мяса наполовину меньше, падаль? — заорал лейтенант. — Отвечай!

— Погодите, офицер, — Линда посмотрела на поваров. — Сколько мяса вы положили в этот котёл?

— Шесть фунтов, Ваше Величество.

— Что за мясо?

— Говядина, Ваше Величество.

— Сколько получилось на выходе?

— Четыре фунта. Мы не воровали, и никто к котлу не подходил. Мясо уварилось.

— Врёшь, собака! — снова закричал лейтенант. — Я же вижу, что вы раненых объедаете.

— Господин офицер, вы знаете, что мясо теряет вес при варке? — осведомилась Линда.

— Но не настолько же!

— Генерал, — Линда обернулась к Куберту, — распорядитесь доставить сюда ещё шесть фунтов точно такого же мяса. Пусть эти господа в присутствии уважаемого офицера повторят всё, что они делали. После варки контрольной порции мясо взвесить. И если окажется, что оно уварилось до четырёх фунтов, вы, господин лейтенант, прилюдно принесёте извинения этим поварам и всей интендантской службе.

Оба повара бухнулись на колени и принялись горячо благодарить королеву.

— А если мяса будет больше? — непримиримо спросил пышноусый кавалерист.

— Тогда вы лично приведёте в исполнение приговор трибунала. Но я уверена, что вам придётся приносить извинения.

— Ну… если Ваше Величество уверены… — он нахмурился, затем выхватил из ножен меч и, подняв его остриём вверх, рявкнул: — Господа, приношу вам свои искренние извинения за необоснованные подозрения. Если этого недостаточно, я готов дать вам удовлетворение любым способом, не затрагивающим честь офицера.

Повара смущённо переминались с ноги на ногу, не зная, что им делать. Какое удовлетворение может получить повар от военного? Полторы ладони стали между рёбер.

— Как ваше имя, офицер?

— Барон Меброн, Ваше Величество. Лейтенант, командир кавалерийской сотни Дизанского полка.

— Я запомню. Примите это — я признательна вам за ваше беспокойство о солдатах, — с этими словами Линда сняла с пальца перстень с рубином и протянула его лейтенанту.

Тот осторожно взял кольцо, низко поклонился, после чего пылко поцеловал подарок и тут же надел себе на палец.

— Едем дальше, — Линда тронула бока коня пятками. — Господин генерал, не забудьте — сегодня же всех раненых переселить во дворец.

Куберт поехал выполнять приказ, королева со свитой уехала. И пока она не скрылась из виду, три человека не сводили с неё глаз.

— О, Единый, как она прекрасна! — выдохнул лейтенант и повернулся к поварам. — Что, действительно мясо так сильно уваривается?

— Мы ж вам, ваше благородие, говорили, но вы не слушали.

— С ума сойти! Наша королева не только прекрасна и умна, но даже знает, как готовить мясо. Демоны меня раздери, какая женщина!

До самого вечера королева в сопровождении маршалов объезжала стены Верхнего Тирогиса. И офицеры, и солдаты глядели на королеву подобно лейтенанту Меброну — с восхищением и удивлением. Весь день среди войск, заполонивших ситгарскую столицу, только и было разговоров, как прекрасна, умна и справедлива их королева. Вернувшись во дворец, Линда выложила маршалам составленный ею список замечаний и ушла отдыхать — после целого дня в седле спина её разламывалась, а ноги ужасно болели. Маршалы пробежались глазами по бумаге и облегчённо выдохнули — слава Единому, всё по делу и никаких дурацких женских капризов.