— Говорите, как умеете, я хочу знать ваше мнение. Я так понимаю, голова дана военному, чтобы думать, а не просто шлем носить.

И если присутствующие на совещании не поняли, то Юнк очень даже сообразил, о чём говорит король.

— Как пожелаете, Ваше Величество, — генерал подошёл к карте, где красными и розовыми стрелками были изображены передвижения мироттийской и тилисской армий, а синими — ситгарских войск. — Моё мнение таково: мы уже находимся в заднице, и если пойдём дальше, то окажемся в полной заднице.

Среди присутствующих послышались смешки — действительно, генерал разговаривал, как простой солдат, каковым он, в сущности, и был. Король невозмутимо кивнул Юнку — продолжайте.

— На карте видно, что тилисцы, хотя они и изрядно потрёпаны западной армией Ситгара, находятся в очень выгодном положении. В тылу у них остался лишь один незахваченный крупный город — Морано, но они связали деятельность войск герцога Эльдо. По большому счёту линиям снабжения тилисцев ничто не угрожает, поэтому они могут себе позволить спокойно осадить Тирогис и ждать хоть до следующей зимы. Мы же прошли ситгарские земли почти без боёв. Вот он, наш путь — разрезающий Ситгар по диагонали от границы до Тирогиса. Но нельзя забывать о вонючих хиваши, которые стараниями Юловара теперь оказались в Винлике. Они уже сильно беспокоят примкнувшие к нам ситгарские кланы Кровавой выдры и Южного волка. Они не только рушат наши линии снабжения, но и, я уверен, готовят удар на Эштигер. Не знаю, о чём думает каган Джарем, но по-моему легче напасть на слабо защищённый Эштигер, нежели губить войска при захвате южных ситгарских городов. И если таковое произойдёт, уважаемые эштигерские союзники покинут наши ряды, чтобы оборонять собственную страну. Кроме того, нельзя исключать и нападения хиваши на Беатию, а это ещё минус к нашим силам.

Генерал посмотрел на карту, собираясь с мыслями, и продолжил:

— Эмтрис будет гнойной занозой, если мы оставим его у себя в тылу. Опять же, не стоит забывать о ситгарских городах, куда была оттянута их южная армия. Сейчас ситгарцы сидят, как мыши, боясь удара от нас или от хиваши. Но кто поручится, что через пару недель они останутся на месте, а не ударят нам в спину, когда мы начнём осаду Тирогиса? На первый взгляд ничего страшного в этом нет — мы легко отобьёмся. Но мы окажемся отрезанными от линий снабжения. А голодный солдат — плохой солдат. Наша армия будет зависеть от тилисцев, с которыми я, честно говоря, даже сортир рядом не вырыл бы. Опять же, восточный Ситгар ни нами, ни тилисцами пока не захвачен — оттуда могут прибыть войска и ополчение. Осаду они, конечно, не снимут — сил не хватит, но неприятности доставят. Нам, а не тилисцам. Если сложить всё вместе, получится картина, где мы будем терять силы, а король Энмунд — наоборот. А с уничтожением Ситгара, Мироттия останется единственным соперником Тилиса, и неплохо бы подумать о том, что будет через год-другой.

Король Ниал слушал генерала, а сам искоса поглядывал на высших военачальников — как они реагируют. Маршал Торон смотрел на Юнка с сочувствием, словно уже прощался с ним, а маршал Энквист, презрительно выпятив нижнюю губу, то и дело порывался сказать что-то резкое.

— Если Вашему Величеству хочется знать моё мнение, то вот оно. Мы должны осадить Эмтрис и отослать обратно мобильную часть армии — лёгкую и среднюю кавалерию, чтобы нейтрализовать угрозу хиваши. А к Тирогису можно отправить, скажем, немного пехоты, десяток инженеров, пару магов и всех церковников во главе с архиепископом Бронкурским — пусть они изображают осаду Тирогиса, а основная работа ляжет на тилисцев. Если же возникнет необходимость, мы за пару дней сможет перебросить основные силы под Тирогис. Но безоглядно рваться к ситгарской столице, рискуя получить удар в спину, нельзя.

Генерал Юнк закончил и склонил голову, думая, что гнев короля сейчас обрушится на него. Да и остальные — и военные, и придворные застыли, ожидая, что скажет Ниал.

— Теперь понятно, почему вы молчали, господин генерал, — едко сказал маршал Энквист. — Вы говорите не как солдат, а как прожжённый маркитант.

Лицо Юнка побагровело от гнева.

— Я говорю так, потому что знаю об армии всё, в отличие от некоторых, которые видят её только из шатра и не понятия не имеют, сколько солдату положено каши в день. Вы, господин маршал, никогда не пробовали сесть у солдатского костра и сожрать то, что едят рядовые пехотинцы? Попробуйте, тогда, возможно, при планировании операций вы будете учитывать, что людям нужно хотя бы иногда есть и пить.

— Вы забываетесь, Юнк! — возвысил голос Энквист.

— А я поддерживаю генерала, — вдруг поднялся маршал Торон. — Может, я бы высказался не столь категорично, но в основном он прав.

— Довольно, — негромко сказал король Ниал. — Маршал Энквист, я вижу, что вы устали сверх меры. Поезжайте в своё имение и отдыхайте, пока ваши полководческие таланты вновь не понадобятся Мироттии.

— Ваше Величество, я совершенно не устал! — возопил маршал, столь позорно отправленный в ссылку прямо с театра боевых действий, но король лишь холодно на него взглянул и повернулся к Юнку.

— Господин генерал, в моём штабе открылась вакансия. Будьте добры занять её и совместно с маршалом Тороном разработайте детальный план наших действий. Завтра утром я желаю его видеть. Все свободны.

Королевский шатёр опустел. Ниал склонился над картой. Да, Юнк прав. Как ни печально, но придётся дробить армию — часть войск отсылать обратно для борьбы с хивашскими тысячами.

— Всё-таки, молодец Юловар, — хмыкнул Ниал. — Хотя это ему и не сильно помогло, но он грамотно сумел ввести в игру хиваши. Ну, что ж, пусть Энмунд берёт Тирогис, а я займусь обустройством своих новых земель.

Эрстан выблевал остатки завтрака прямо на пол Тронного зала, но никто из присутствующих даже не поморщился. Слуги быстро убрали возникшее недоразумение, а сам архимаг ещё долго раскачивался с закрытыми глазами, словно намереваясь повторить процедуру очистки организма.

— Почему так долго? — шёпотом спросил недавно подошедший Адельядо у мастера Мернаэля.

— Эрстан говорит, что ястребы очень независимы и своенравны, — так же шёпотом ответил тот, — и связь с Руадо в их голове часто теряется. В этот раз он потерял птицу, едва та взлетела над Тирогисом.

— Может, дело вовсе не в ястребах? Может, это наши заклятые друзья из тилисской Академии нашли способ противодействия?

— Кто знает? — развёл руками Мернаэль. — Но ведь с жаворонками и совами у него таких трудностей не возникало.

— Есть контакт, — наконец изрёк Эрстан. — Тилисцы уже миновали перекрёсток Трёх Дубов. Это разведчики — около полусотни верховых. Они въезжают в деревушку… я не знаю названия. Тилисцы жгут дома и постройки. Я вижу, они вытаскивают из погреба крестьян. Мужчину и мальчика убивают, жену и двух дочерей… М-мрази! — лицо Эрстана побелело и даже заострилось, а губы превратились в тонкую линию. — Они насилуют их, даже младшую девочку. И смеются.

Королева, слушавшая о том, что происходит сейчас в нескольких десятках лиг от неё, побледнела, а её синие глаза превратились в две льдины. Господин Луавиль с тревогой смотрел на неё, ожидая взрыва эмоций, но Линда сумела удержаться. В противоположность королеве на лицах обоих маршалов и генерала Куберта никакого волнения не было заметно. Возможно потому, что во время войны описываемое архимагом происходило повсеместно, как с одной, так и с другой стороны. Женщины врага — это часть добычи солдат, и ни один разумный военачальник не отменит этот приз, если не хочет бунта и неповиновения.

— Оказывается, с ними был церковник. Он слез с лошади и пинками отгоняет насильников от жертв, — продолжал Эрстан.

Архиепископ Одборгский, пришедший вместе с гроссмейстером, облегчённо вздохнул, но, услышав следующие слова архимага, стал белее снега.

— Он вспарывает животы женщин ножом и ругается на кавалеристов. Те садятся на коней. Разведчики едут дальше. Вдали вижу армию Тилиса. Сейчас я попробую… нет, слишком далеко. Я опять потерял контакт.