Увидев вошедших, она сделала им знак входить. Дилль приблизился к ложу, на котором лежал король, и вздрогнул. Сейчас Юловар ничем не напоминал того цветущего, ухоженного и сильного мужчину, каким его помнил Дилль. Скорее, он выглядел, как ещё живая мумия. Кожа туго обтягивала кости лица, глаза ввалились, а в уголках растрескавшихся губ запеклась кровь. Высохшие руки, лежащие поверх одеяла, напомнили Диллю те обрубки, которые он видел в кабинете мастера Гвинарда. И которые тот заставлял Дилля оживлять.

Илонна горестно вздохнула и отошла от ложа. Поймав взгляд Линды, она подошла к ней и с поклоном сказала:

— Простите меня, Ваше Величество. Я ведь едва вас не прикончила.

Голубые глаза Линды смотрели в зелёные Илонны.

— Любишь?

— Да.

— Тогда прощаю. И я люблю Юловара. Если бы моя смерть помогла ему вернуть жизнь, я ни мгновенья бы не задумалась.

— Гроссмейстер обязательно найдёт средство, — убеждённо сказала Илонна.

— На него вся надежда, — еле слышно сказала Линда. — Лекари со своими мазями и настойками беспомощны, врачеватели не знают, что предпринять, два монастыря монахов день и ночь молятся за здравие короля, но Единый не внемлет им. Если и гроссмейстер не сумеет помочь… я умру вместе с Юловаром.

Глаза Линды были сухими — все слёзы она уже выплакала. Илонна, поколебавшись, взяла её за руку и слегка сжала, словно пытаясь передать часть энергии королеве.

— Он обязательно найдёт средство, — повторила она.

Две таких разных женщины сидели рядом и, держась за руки, смотрели на короля. Дилль поглядел на них, но, разумеется, подходить не стал. Здесь он был лишний. Да и вообще, он пришёл сюда узнать, как себя чувствует Гунвальд. Дилль подошёл к гроссмейстеру сказать, что поищет каршарца.

—… а я тебе говорю, это явное некромагическое воздействие, — убеждал гроссмейстер Мернаэля. — Неужели зеленоватость кожи тебе ни о чём не говорит?

— Это может быть неизвестный яд, — возражал Мернаэль.

— Слушай, я тебе уже сказал, что сделал это Гвинард. Он у нас был самым большим спецом по некромагии. Не ты, не я, не покойный Грифнерд. Говорю тебе — надо копать в сторону некромагии.

— Да ведь даже последнему ушлёпку известно, что некромагия работает с мёртвыми организмами. Ади, ты меня поражаешь.

— Ты кого это последним ушлёпком назвал, пердун старый?

Дилль слушал, как высшие мастера ругаются шёпотом и всё не решался встрять в разговор.

— Сам ты старый болван! Некромагия вливает энергию в мёртвые ткани — чем это поможет живому королю?

— Откуда я знаю? Я же не некромаг. Но уверен, что искать нужно именно в этом направлении.

— Ваша премудрость, а если некромагическое заклинание использовать наоборот, оно будет высасывать энергию из живых тканей? — Дилль под предлогом вклиниться в беседу ляпнул первое, что ему пришло в голову. — Извините, если я глупость сказал. Можно мне удалиться, я хотел Гунвальда найти?

Адельядо и Мернаэль уставились на Дилля, затем обменялись взглядами.

— Слушай, а ведь он прав, — задумчиво сказал Мернаэль. — Если допустить, что Гвинард использовал такое извращённое заклинание, тогда становится понятным, почему жизненная энергия покидает короля, как вода — дырявое сито. Но почему он выжил, хотя трое бывших рядом с ним уже умерли?

— Скорее всего, амулеты смягчили воздействие, — гроссмейстер нахмурился. — Погоди, если следовать этой логике, то для возврата Юловара к нормальной жизни на него нужно применить неискажённое заклятье? То есть, ударить истинной некромагией по некромагии искажённой? Ещё живой, но умирающий организм должен получить отрицательное воздействие, но положительную энергию. Так что ли?

Мозги Дилля начали закипать — он уже на середине потерял нить рассуждений гроссмейстера. Зато мастер Мернаэль тут же вытащил листок и стилус и принялся что-то писать. Адельядо склонился над писаниной, и на Дилля внимания не обращал.

Он огляделся — врачеватели заняты, монахи в полутрансе, Линда и Илонна сидят рядышком, как две статуи скорби. Он вышел из опочивальни и спросил у гвардейцев, не знают ли они, где находится раненый королевский телохранитель.

— За поворотом коридора третья дверь справа.

Дилль отправился туда и вскоре входил в указанную комнату. Окна были занавешены тёмными шторами, а в воздухе витал густой запах травяных настоек и мазей. На широкой кровати лежал Гунвальд, неподалёку на складном стуле клевал носом старичок-лекарь. Дилль подошёл к кровати. Голова каршарца была в жёлтых от мазей бинтах, грудь и руки тоже — сейчас Гунвальд выглядел братом-близнецом Тео.

— Гунвальд, — тихо сказал Дилль, но каршарец не откликнулся.

Зато проснулся лекарь и подскочил со стула.

— Извините, сударь, я задремал, — лекарь протёр сонные глаза и спросил: — А вы кто такой? Посторонним сюда нельзя — так Её Величество распорядилась.

— Я — его друг. Как он?

— Другу, наверное, можно, — лекарь плюхнулся обратно на стул. — Честно сказать — плохо. Удар был такой силы, что у него грудина треснула. Лицо превратилось к кровавый блин. Обе руки сломаны, каждая не меньше, чем в двух местах. Внутренности тоже повреждены. Я сделал всё, что мог. Он — необычный человек. Другого удар такой силы убил бы на месте.

— Он — каршарец, — с печальной гордостью сказал Дилль. — Маги-врачеватели его смотрели?

— Да что вы, сударь? — удивился лекарь. — Они от Его Величества не отходят ни на минуту. Как только один теряет силы, его тут же меняет другой. Ваш друг, если и выживет без помощи врачевателей, то останется калекой.

Лицо Дилля окаменело. Гунвальд, в котором жизнь всегда плескала через край, будет калекой? Могучий каршарец, одним своим видом ввергающий врагов в ужас, будет ползать на искалеченных ногах и протягивать скрюченную руку, прося милостыню? Не бывать этому!

— Но, сказать честно, я не вижу шансов даже на такой исход, — продолжал лекарь. — Боюсь, ему недолго осталось.

— Сколько он ещё выдержит? — глухо спросил Дилль.

— Думаю, ещё столько же, но не больше.

— То есть, грубо говоря, неделю?

— Да. Плюс минус пару дней. Вы хотите ему гроб заказать?

— Тьфу, типун тебе на язык! — выругался Дилль. — Слушай меня внимательно: сиди около него круглыми сутками, делай, что хочешь, но Гунвальд должен дожить до того времени, когда врачеватели смогут помочь ему. Ты меня понял?

— Я и без ваших указаний всё это делаю, — оскорбился лекарь.

— Извиняюсь, просто я очень волнуюсь за друга. Если сумеешь дотянуть Гунвальда, я… — он лихорадочно захлопал по бокам, но вспомнил, что кошель не носил с собой со времён Арьена. — Сотня золотых оксов устроит?

— Сколько? — вылупил глаза старичок.

— Сделай то, о чём я прошу, и сотня золотых твоя.

— Я постараюсь.

— Не постарайся, а сделай! — жёстко сказал Дилль. — Приведи помощников, скупи все немагические лекарства, но сделай так, чтобы он прожил ещё десять дней.

Старичок клятвенно пообещал выполнить приказ. Дилль бросил взгляд на Гунвальда и вернулся в королевскую опочивальню. Врачеватели у постели короля были уже другие — видимо, отдохнувшая смена. Монахи продолжали молитву, а архиепископ Одборгский слушал всё ещё споривших Адельядо и Мернаэля.

—…ты так говоришь, словно знаешь, какое заклятье он наслал на Его Величество. А без этого мы не сумеем определить изменённый вариант.

— Не знаю. Но подобных заклятий не так уж и много. Мне нужно попасть в Академию — возможно, дневники и записи Гвинарда уцелели. Од… э-э, ваше святейшество, нет ли у вас каких-нибудь амулетов против нежити? Всё-таки это больше ваша специализация.

Архиепископ поджал губы и задумался.

— Есть. Вопрос в другом: будут ли они действовать в свете последних событий?

Дилль решительно направился к высшим магам и архиепископу.

— Ваша премудрость, разрешите обратиться к мастеру Мернаэлю?

Гроссмейстер недовольно нахмурился, а Мернаэль побагровел от гнева.

— Мальчишка! Как ты смеешь врываться в наш разговор? Давно штрафы не отрабатывал?