- Здесь все принадлежит мне! - и решительно отправил мясо в рот.

Лайтнинг горько сглотнула накатившие досаду и голод и тихо, но очень четко сказала:

- Но не я… Я не принадлежу тебе, подонок! И не буду никогда!

Настроение испортить она умела. Отложив вилку и нож, он сохранил маску, но побледнел ещё сильнее, как будто иней покрыл кайму лица. Глаза пристально смотрели на Лайтнинг, она же не видела, как они очень медленно меняют цвет.

- Ты просто не умеешь проигрывать,- сдержанно сказал принц.

- Это ты не умеешь! - почти переходя на крик, сказала девушка, она как будто пыталась достучаться сквозь этот холодный заслон до жестокого парня. Напрасно, ей казалось, что подонок абсолютно непроницаем. Внутри него бушевали сотни острых клинков. И Лайтнинг горько пожалела бы, если хоть один из них вырвался наружу.

- Нет, я вообще никогда не проигрываю, - по-королевски гордо сказал Каэлум.

Ноктис поднялся из-за стола и направился к выходу из кухни. Продолжать разговор было бесполезно и опасно. Лайтнинг же мучилась от его глухоты, в душе у неё накопилось столько неприятных и горьких слов для него, а Ноктис сбегает. Она даже готова была запустить этой злополучной тарелкой ему в спину: «Пусть подавится!»

- Сволочь, я презираю тебя, слышишь, ты жалок!- бессильно крикнула она вдогонку принцу, когда он был у самой двери. Ноктис замер, в этот раз даже по безучастной спине было видно, что он с трудом переваривает её слова.

- Думаешь, сможешь купить меня! - переводя дыхание, продолжала она. Ноктис повернулся и увидел, как Лайтнинг сжимает кулаки и морщит лоб, готовая в любой момент сорвать голос, желая защитить себя от Каэлума. Слишком слабая телом, слишком сильная духом и такая беспомощная перед ним. Такая, какой он её любил, а вот она ненавидела его…

- Уже купил, - сообщил он твердо и громко, и его внешнее спокойствие ещё сильнее укололо. - Ты, кажется, обещала Ваниль, что с ней всё будет хорошо.

Принц покинул кухню, оставляя девушку одну наедине с её душевными терзаниями. Лайтнинг чуть не упала на колени: «Как можно быть таким подонком?»

Ноктис, скрывшийся за дверью, где его ждал Игнис, страдал не меньше.

Почему она делает ему и себе так больно, натягивая тонкую струну их отношений до предела, превращая её в режущую удавку. Он же готов ради неё на многое. Принц пытался показать ей это как мог, а она не желает просто поддаться, прислушаться, уступить хотя бы чуть-чуть. Если уж она не хочет признать очевидное, он сам заставит её это сделать. Пусть он сделает больно и ей, и себе. Раз уж ей хочется защищать эту чёртову девчонку вместо того, чтобы Каэлум защищал её саму, пусть подавится своим самопожертвованием, пусть упивается и купается в нем. Принц уж сделает всё, чтоб эта святая мученица получила сполна свою долю, и ему это принесет удовольствие.

========== 22. Задание ==========

Главный лагерь окутала неестественная тишина, казалось, его уже покинули жители, но до выдвижения основных сил оставался ещё целый день. Люди притаились по домам и пивным. В груди многих засело неприятное, гнусное предчувствие чего-то плохого, но вряд ли кто-то признался бы в этом. Члены гильдии суеверно улыбались, хмельно и задорно матерились, подбадривали друг друга бравыми словами, только бы товарищи не заметили страха в мутных глазах. Этого незнакомого для настоящих потомков Оэрбы, города разрушенного Каэлумами, чувства.

- Эй! Ты слыхал, что Фанг собралась с нами?

- Ха, вот же стерва боевая! Я знал, что не удержится - тоже королевского мяска отведать захотела!

Басовитый и грудной гогот.

- Да вот хрен ей! Самим мало!

Сухой ветер бродил по улицам, а в ангаре главного механика, в лучах солнца, как всегда безмятежно парили пылинки. Как будто время остановилось там, и не было ему и дела до гильдии. Вот только изящные мечи Ноэля исчезли с серой стены.

***

Игнис рассматривал затылок розововолосой стервы, её худые лопатки, торчащие из-за линии белого платья. Она сидела на стуле и, наклонившись, шнуровала свои старые ботинки. Сейчас Лайтнинг выглядела даже хрупкой… Женственной? Тонкая, беззащитная перед холодом кожа покрылась мурашками, волосы завитками путались и струились по плечу к груди. Та осторожно приподнималась от дыхания.

Почувствовав интимность этой картины, не предназначенной для его глаз, тактик размышлял: «Интересно, о чем думает Ноктис, смотря на неё?» Примерять на себя роль принца было запретно и от того возбуждающе приятно, но неестественно. Игнис всегда оставался холоден, как хирург, препарирующий чужое нутро и выявляющий очаг заболевания.

Виднелось в Лайтнинг еле заметное изящество движений, но до бывшей пассии Ноктиса ей было далеко, причем во многом. Как раз во всем том, что ценилось в высшим обществе, где вращался сам принц. Ясно, что Ноктиса привлекло в ней что-то иное.

Игнис давно заметил странную привычку Каэлума-младшего избегать девушек, подходящих ему по статусу, хотя те неизменно увивались вокруг. Сыну короля как будто с рождения приелось то, о чем только мечтали другие. «Конечно, он даже не подозревает, что бывает по-другому»,- слегка улыбнувшись, подумал советник. Он почти по-отечески умилялся своему капризному ребенку.

Стелла оказалась исключением для принца. Тактик почти мечтательно прикрыл глаза. Он призвал приятный и благородный образ этой девушки. Игнису было действительно жаль, что у Флеурет с Ноктисом ничего не вышло. Стратегу она виделась идеальной. Девушка, не лишённая светского лоска, искусно владеющая женскими чарами, и при этом такая логичная, предсказуемая для Игниса. Она, наверное, единственная была достойна Ноктиса, только вот всё как-то досадно не сложилось.

Игнис считал, что во всей истории с покушением на принца блондинка занимала хоть и роковую, но самую невинную роль. Иногда виноват не тот, кто держит меч, а тот, кто посылает солдата на войну. И тактик, ведущий теневые сражения, как никто другой знал это. Впрочем, теперь миловидная блондинка с острым умом не больше чем приведение, а Игниса, как малочувствительного прагматика, не интересовали мертвые люди.

Лайтнинг по сравнению со Стеллой походит на очередное увлечение из ночного клуба… Хотя нет, те девицы выглядели нарочито накрашенными и раздетыми… доступными и сговорчивыми, одноразовыми порывами, избавляющими Ноктиса от ненужных проблем на утро. Лайтнинг в корне отличилась и от них. Закрытая и отталкивающая, никого не подпускающая к себе. Игнис отлично понимал сущность своего господина. Ноктис требует повиновения везде и всюду, и девчонка из Кокона только возбуждает его своими бесконечными брыканиями и беготней.

«Интересно, понимает ли это она сама? Забавно, если её действия всё же окажутся манипуляцией. Очень по-женски, хитро и тонко», - улыбнулся сам себе Игнис.

Было бы оно так, стратег проникся бы к Лайтнинг большей симпатией. Решил бы, что розововолосая с ним из одного теста. Игнису тогда не составляло бы труда читать её мысли, как и мысли Стеллы когда-то, и держать в узде. Он легко вывел бы Лайтнинг на чистую воду, получая удовольствие от шахматной партии с достойным соперником. Однако девица из Кокона была проста и пряма, как бревно, к тому же чересчур непредсказуема и опасна, она всегда шла наперекор его правилам - неприятное сочетание для Игниса.

Лайтнинг остановилась, как будто услышала его мысли. Девушка секунду не двигалась, не поднимая головы. И Игнис поймал себя на иррациональной мысли, что хочет задержать дыхание и так не быть пойманным с поличным. Бывший элитный солдат Кокона – худший враг из всех, кого стратег мог найти для себя.

Тактик подслушал часть вчерашнего разговора на кухне, в общем-то самую главную и завершающую. Такие знакомые Игнису интонации в голосе его господина, близкие и понятные. Советник был рад услышать от Ноктиса то, что хотя бы чуть-чуть успокаивало. Всё же сын короля не растерял окончательно весь свой рассудок и не готовится кинуть к ногам стервы все старания их команды, его старания.