Савин пожал плечами и демонстративно направился к выходу. Форрест схватил свою шляпу и кинулся за ним. У самого выхода корнет обернулся и сухо протянул Джону руку для прощания.

— Спасибо за ужин, мистер Форрест. Я пришлю вам завтра курьера и передам с ним своё решение. Дело серьёзное, можно и до утра подумать!

— Очень жду от вас ответа, мистер Беляев! — понимающе закивал Джон. — И помните, я готов заплатить больше. Это дело чести.

Он принял чрезвычайно серьёзный вид и выпрямился, подчёркивая твёрдость своих убеждений.

— Хорошо, я учту, — равнодушно ответил корнет.

Мысленно Савин уже прокручивал свои выгоды. С этого английского дурака можно слупить за строительные леса и доски, как за первосортный сруб. А самое главное — самому Савину эта сделка не будет стоить ни одной копейки! Это всё равно что продать воздух или снег с тротуара!

Джон ещё минуту растерянно смотрел вслед лесопромышленнику, не понимая до конца, состоится ли сделка. Очнувшись, он вернулся за столик и приказал официанту убрать всю посуду. Ему не хотелось ни ужинать, ни пить, ни выяснять отношения. Всё, о чём он думал — завтрашний день, от которого Джон Форрест ждал большой удачи.

6.

Полуночный Петербург постепенно гасил огни в ресторанах и салонах. Загулявшие гости разъезжались по домам. Извозчики ожидали клиентов у парадных входов в гостиницы и рестораны. Был среди них и Хватов. Переодетый в кучера, он восседал на козлах кареты и ожидал свою жертву. Сегодня ему хотелось повеселиться и поживиться деньгами, которые, по его мнению, незаконно доставались жирным купцам. Он мечтательно представил, как в этот вечер ему улыбнётся удача и он отхватит солидный куш. Эх, болван Колька Савин, отказался от такого прибыльного ремесла. Так и ищет чего почище да поинтереснее.

— Доищется, поганец, — бормотал Хватов, не желавший признавать превосходство друга в делах авантюрных. — Схватят фараоны и снова зашлют на каторгу…

Везение не заставило себя долго ждать. Из мрака под свет фонаря вынырнула дородная мужская фигура. Это был богато одетый купец преклонного возраста.

— Доходный дом на Малой Монетной, — степенно произнёс купец, забираясь в карету.

— Слушаюсь, ваша милость, — весело ответил Хватов и бодро стегнул лошадей.

Карета помчала по едва освещённым улицам Петербурга, обгоняя другие, неторопливо движущиеся экипажи. Минут через десять она свернула в узкий переулок и заковыляла по тёмной улице, ведущей к развалинам старого замка.

Купец сидел молча, и Хватов подумал, что он заснул. Эта мысль успокаивала его — всё складывалось как нельзя лучше. Ещё немного, и он снова будет при деньгах. Спустя некоторое время карета остановилась у пустыря. Здесь не было ни души, стояла мёртвая тишина. Даже вездесущие вороны не каркали.

— Тпррру… — притормозил лошадей Хватов и громко закричал клиенту: — Всё, барин, приехали.

Купец вышел и испуганно огляделся по сторонам, удивлённо тараща глаза на чёрные заросли кустов и каменную громаду развалин.

— Ничего не понимаю, — пробормотал купец. — Я же сказал — Малая Монетная!

Хватов дерзко засмеялся в ответ и стал натягивать себе на лицо чёрный платок, который был повязан на его шее.

— А я малые монеты не люблю. Мне большие подавай, — Хватов рассмеялся мерзким смехом, похожим на лай гиены.

В руке его заблестел длинный нож. Наставив его на купца, грабитель угрожающе произнёс:

— Коли жить хочешь, отдавай всё, что есть.

Купец испуганно вскинул вверх трясущиеся от ужаса руки.

— Да-да, сейчас, конечно, — пролепетал он и полез во внутренний карман сюртука. Но вдруг вместо увесистого кошелька, на который рассчитывал Хватов, перед носом у него оказалось дуло револьвера.

От внезапности Хватов завопил осипшим голосом:

— Это ещё что за шутки?

Но купец больше не выглядел растерянным. Глаза его грозно блеснули в темноте, а револьвер упирался прямо в лоб Хватова.

— Никаких шуток. Стой спокойно, а то получишь пулю!

Купец посмотрел по сторонам и вдруг свистнул так громко, что Хватов от неожиданности присел.

В следующую минуту его осенило — это была ловушка. Он в отчаянии попятился назад, к карете, чтобы убраться подобру-поздорову. Но откуда ни возьмись к Хватову подлетели две кареты, из которых, словно горох, высыпались полицейские в форме. Чьи-то сильные руки схватили его, заломили локти назад и поволокли к полицейскому экипажу.

— Это недоразумение! Это не я! Меня подставили! — орал Хватов.

Он пытался на ходу объяснить что-то, выдумывая правдоподобную историю. Но его никто не слушал. Хватов ощутил резкий удар в бок. Грубый голос приказал:

— Заткни фонтан, а то получишь ещё!

Последним из полицейской кареты вышел следователь Иннокентий Лазаревич Туров. Улыбаясь, он подошёл к купцу и похлопал его по плечу.

— Всё-таки клюнула рыбка на живца, да? Славно сработано!

Полицейский был весьма доволен тем, как ему удалось изловить грабителя, на которого давненько жаловались жители Петербурга. Немалого труда стоило отследить его и подготовить всё так, чтобы поймать негодяя с поличным. Туров приказал усадить Хватова в карету и доставить в полицейский участок.

Через полчаса незадачливого преступника втащили в кабинет, где его ожидал допрос. Всю дорогу Хватов придумывал всевозможные истории, чтобы оправдаться и выйти сухим из воды. Но мысли его от страха сбивались. Хватова усадили на стул напротив стола Иннокентия Лазаревича. Керосиновая лампа слепила ему глаза. Казалось, что голос Турова доносится откуда-то сверху. Хватов поправил наручники, больно сдавившие запястья, но от этого боль не уменьшилась.

— Ещё раз… твоё имя? — прозвучал громовой голос следователя.

От испуга сердце Хватова бешено застучало. Он облизал пересохшие губы. Следователь окунул перо в чернила и занёс его над чистым листом бумаги.

— Иван, — еле слышно процедил Хватов.

— Фамилия? — раздражённо спросил следователь.

— Не помню.

Голова у Хватова закружилась, и он решил всё отрицать, что бы ему ни говорили. «Документов при мне нет. Они сроду не узнают, кто я такой. Небось, подержат немного для острастки и отпустят», — крутилось у него в мыслях.

— Ну да, конечно, Иван, не помнящий родства… — презрительно сказал Туров и приказал помощнику встряхнуть память грабителю.

Здоровенный полицейский уже занёс над Хватовым гигантский кулак, обмотанный тряпкой. Но тут дверь в кабинет отворилась, и в проёме показался раскрасневшийся Путилин.

— Ты нужен. Срочно! — приказал он.

— Что опять? — невольно скривился Иннокентий Лазаревич.

Путилин последнее время был сам не свой. Согнал весь состав на поиски одного беглеца, словно больше в участке дел нет. Не иначе как от недавнего пребывания в арестантской камере голова у начальника повредилась.

— Людей не хватает. Для наблюдения, — крикнул Путилин тоном, не терпящим возражений.

— Я, вообще-то, следователь. А не тихушник какой-то, — огрызнулся Туров.

Путилин разозлился и влетел в кабинет. Глаза его горели враждебным огнём, в горле хрипело, как у цепного пса.

— Не пререкайся. А этот… — он кивнул на пойманного грабителя. — Никуда не денется.

Иннокентий Лазаревич утомлённо вздохнул, положил бумагу и чернила в стол и захлопнул ящик. Спорить с лютым Путилиным не было смысла: не даст покоя никому, любого выведет из терпения.

— Посиди ещё, подумай, — обернувшись к Хватову, сказал Туров. — Но знай, что дворник твоего дома на Думской улице уже всё про тебя донёс. Подозреваем, что ты не всегда действовал один. И никакой ты не Иван…

Путилин тотчас оживился и нагнулся вперёд, всматриваясь в лицо грабителя. Услышав про Думскую улицу, Путилин чутьём ищейки почувствовал, что наткнулся на нужного человека. Хватов устало поднял глаза и сердито посмотрел на Турова.

— Зовут тебя Павел Хватов. Учился ты в императорском лицее, — подчеркнул голосом Иннокентий Лазаревич. — Это тоже знаем.

Следователь заметил, как после этих слов лицо Хватова вытянулось и побледнело. Меньше всего Хватову хотелось, чтобы весть о его преступлениях добралась до лицея и опозорила честь его семьи перед государем.