— Но она рассказала им обо мне. — Снова попытался я оправдаться.

— И что в этом плохого? — Удивленно воскликнул следак. — Девочка просто хотела выговориться, после того, как ты на неё наорал!

— Я не орал. — Возразил я почти шёпотом.

— Есть свидетели. — Вздохнул он. — После этого случая, ты продал квартиру, и переехал поближе к Москве, в которой она учится. Ты знал, где она учится?

— Нет. — Покачал я головой. На что следователь молча включил мне очередное видео, из кафе Агат. Вспомнил, она говорила, а я забыл. Что сразу решил озвучить. — Я не помнил этого.

— Теперь понимаешь, что тебе не отвертеться? — Проигнорировал мои оправдания следак. — Поэтому мой тебе добрый совет, пиши признание! Как ты обиделся, и решил отомстить. Как начал планировать похищение…

— Но я не планировал! — Вскричал возмущённо, за что сразу же словил подзатыльник от стоящего рядом урода.

— Не надо упираться, Сергей. — Покачал головой следак, пододвинув ко мне чистый лист бумаги и ручку. — Без признания, ты сядешь минимум на сорок лет. Сейчас с похитителями очень строго обращаются. А напишешь признание, будет засчитано как сотрудничество со следствием, и срок сократится до пятнадцати.

— Но я правда не планировал. — Чуть ли не плача от обиды, я словно мантру повторил своё оправдание. — Почему вы не верите мне?

— Оставьте нас. — Попросил следак моё сопровождение.

— Но… — Попытались ему возразить.

— Уж не думаешь ли ты, что инвалид сможет что-то сделать со мной, и сбежать? — Саркастически спросил следак, картинно подняв одну бровь.

Когда мы остались наедине, следователь подошёл вплотную ко мне, и наклонившись к самому уху, очень тихо зашептал.

— Я тебе сейчас ничего не говорю. Тобой интересуются. И тюрьма для тебя, сейчас спасение. Даже если ты не участвовал в похищении, то выдумай своё! Подумай об этом.

И резко выпрямившись, не давая мне хоть что-то сказать, с криком «Пиши сука!», прописал мне в челюсть. Я аж язык прикусил. Затем ещё раз, в живот. Мой многострадальный живот… И снова в челюсть. Затем позвав сопровождение, отправил снова в камеру.

Тварь! Зачем же бить? Теперь ещё и по лицу. Почему каждый норовит избить меня? За всю жизнь меня столько не били, сколько за один день здесь. И эти слова следака, что это? Очередной приём? Или правда? Кто может быть таким страшным, что аж следак боится его? И при этом, из тюрьмы достать не сможет?

Отвезли меня снова в камеру без света, сбросили с каталки на пол, и ушли. Всё это делали они так буднично, так привычно, словно только этим целыми днями и занимаются…

Даже представилась ситуация с распределением обязанностей на день. Типа начальник в начале смены: Гуров и Плоткин, сегодня будете избивать инвалида, Савин и Гуров, вы инвалида скидываете с каталки, а вы двое, ещё что-то там такое делаете. Фантазия моя иссякла быстро. Тем более, послышались шаги, я даже не успел привыкнуть к темноте. Вскоре, открыли окошко в двери.

— Обед! — Прогнусавил чей-то голос, и появился поднос с едой.

— Как обед? Удивился я, забирая поднос. — Может ужин?

— Ты в одиночке. — Непонятно ответили мне.

— Так был же уже обед? — Снова спросил я, сам накинувшись на еду.

В этот раз была отварная картошка с подгоревшей котлетой. Не очень вкусно, но терпимо, и я хочу жрать!

— Так то вчера было. В одиночке только обеды…

— Кончай базар! — Прозвучал строгий окрик, прервавший пояснения.

— Так там малец, начальник! Он не знает ниче… — Заискивающе прогнусавил первый голос.

— Старик, ты опять нарываешься? — Строго, но уже мягче прозвучал голос, делавший окрик.

— Молчу, гражданин начальник! Молчу!

На этом разговоры смолкли, а я, доев обед, выпил воду и вернул поднос.

Снова я остался в темноте, один на один со своими мыслями.

Что это было? В одиночке только обеды? Типа, я тут сутки сижу уже? А про ужин слова — обычный обман? Или же про только обеды обман?

А слова следователя, это что? Такой хитрый развод? Или всё же правда?

Если правда, то кто он? Тот человек, который мной интересуется? Зачем я нужен ему? И как так получается, что следователь опасается его, но тюрьма меня защитит? А Нелли и правда похищена? И если да, то почему прессуют меня, вместо поиска её?

Может всё-таки развод на признание? Но так они не найдут похитителей, и не спасут Нелли. Или её никто не похищал? А меня прессуют по просьбе Нелли? Да бред! Она, конечно богата, но не настолько, чтобы полиция начала людей сажать по её указке. Чёрт, а может она подстроила похищение, чтобы на меня подумали? И полиция действительно подумала на меня? Но тогда к чему слова следователя, о придумывании похищения? То есть, он не верит, что я причастен, но посадить всё равно хочет?

Вопросы, вопросы, вопросы! И ни одного ответа… Я уже несколько раз задремывал, и просыпался. То от холода, то от желания сходить в туалет. НО ТУАЛЕТА НЕТУ!!!

Я стучался в дверь, и кричал, что мне нужно в туалет, по большому… Тишина.

Ещё раз обшарил всю свою камеру руками… Пусто.

В итоге, не выдержав, но не желая пачкать штаны ещё и в дерьме; снял их с себя, отполз в дальний угол, и там сделал приспиченное.

Теперь, ко всем моим неудобствам, так сказать, дискомфортам, добавился ещё и запах. Однако, странным образом, это не вызвало никакого раздражения. Так получилось, что сейчас, конкретно в данный момент, меня ничего не раздражает. Можно подумать, будто я смирился, или принял эту ситуацию.

Хотя нет! Обманываю… Раздражает кое-что. Конкретно в данный момент времени, меня раздражает непонимание происходящего! Кто, в конце-то концов, виноват? Нелли? Тот таинственный, заинтересовавшийся мною человек, или всё же я сам? А может быть кто-то ещё?

И наконец последний вопрос, но сейчас, самый важный. Что мне делать? Писать, что требует следователь? Не, хрен им! Не верю я ему! Все его слова, тупой развод, уверен в этом. Кстати да! Мне же адвокат нужен! Но как там говорил дед, обязательно свой. Но что делать, если нет своего? И телефон отобрали… А так позвонил бы Егору, спросил совета.

Интересно, что он будет делать, когда не дозвонится до меня?

С такими мыслями, я периодически засыпал и просыпался. Просыпался то от холода, и тогда начинал ползать неподалёку от двери, чтобы согреться немного. Иногда же просыпался от того, что жарко, и я начинал искать место по прохладнее. Твари, придумали же, как ещё помучить меня… А чтобы немного разогнать тишину, начинал стенать и ругаться на всё подряд: темноту, ужасные условия, полицию, Нелли с её похищением. Вот угораздило её похититься именно сейчас, не могла уехать куда подальше перед этим…

К словам следователя, я возвращался постоянно. Ведь он что-то похожее говорил ещё в квартире… Я вспомнил это. Но чёрт возьми, если это не развод, то кому я понадобился, и зачем? Нет, я всё ещё не верю в это. Однако, зародить сомнение, этому уроду получилось.

Этими сомнениями, да постоянной сменой жара и холода я так измучался, что когда послышались шаги, я даже не пошевелился. Пофиг стало на всё! Надоело. Только глаза закрыл рукой, защищая их от боли.

— Ну и запах! — Раздался возглас. — Он там похоже обосрался!

— Корми давай. — Ответили первому говорившему.

— Эй! Парень! Иди жрать! — Снова первый голос.

— Мне лень. — Ответил я им.

— Ты там живой⁉ — Похоже меня не услышали.

— К стене. Он в камере. Лежит без движения. — Началось какое-то шевеление за дверью.

— Открывай. А ты не шевелись даже!

Лязгнула дверь, в камеру кто-то вошёл и начал меня тормошить, убрав мои руки от лица. Боль стеганула по глазам. Я попытался вернуть руки обратно, но мне не дали, а сопротивляться, сил не оказалось.

— Медика зови. А этого в камеру. — Короткими рублеными фразами раздали указания.

— Ещё не всех накормили… — Попытались возразить.

— Позже докормишь. — Отрезали все возражения. А я, наконец-то, смог снова прикрыть глаза.

— Где он? Ну? — Почти сразу раздался женский голос. — Вы что сделали с ним⁉