Он тронул белый пояс Семёнова, концы которого непривычно низко свисали от узла, и хохотнул.

– Наконец-то и ваш «кимэ5» будет виден.

Это была их общая давняя шутка. Из-за комплекции Семёнова, пояс на нём сходился с трудом. За время службы он сильно раздобрел и в спортивный объём входил медленно, не особо к нему стремясь, правда. Но Семёнов над этим работал постоянно, и концы пояса с каждым годом всё удлинялись и удлинялись.

Это был зал, где Семёнов не тренировал, а тренировался.

Пройдя в угол к окошку, Семён стал по привычке разминаться, но тело разминки не требовало. Всё было максимально растянуто и разогрето. Поприседав на одной ноге, помахав ногами в разные стороны, Семёнов задержал ногу сбоку вверху, ступнёй на уровне головы и завёл её себе за спину.

– Семён, вы сейчас распугаете всех членов сборной. Сегодня же день спарринга… Вы где за лето набрались этой гадости? – Всё так же посмеиваясь, спросил Сергей Сергеевич.

– Йога, – сказал Семёныч, медленно опуская ногу. – Да и когда я здесь кого обидел? Я – старый больной китобой… Мои победы все в прошлом.

Подошёл Владимир, поздоровался за руку с обоими, и сказал, обращаясь к тренеру:

– Он вчера Сашу Фомина на канвас положил. В Олимпийском… Сын рассказывал. Он туда маму свою выводил. Заходит в фитнес зал, смотрит, Семёныч за канатами Фомина воспитывает. Тот на себе «тельняшку рвет», всё достать Смёныча пытается, а Семёнычу это надоело… Он – тюк его апперкотом, и в аут… Еле откачали.

– Врёт, – сказал Семёныч спокойно, глядя на тренера, – откачали быстро. Я легонько.

Тренер по-новому посмотрел на Семёнова.

– Зачем же вы, Семён, Фомина расстроили? У него турнир скоро… С нашим Саркисом будет драться, кстати…

– Полуянов попросил поспарринговать. Не узнал меня сначала. А я подумал, что их секреты нам полезны будут.

– Ну и как, узнали? – Уже серьёзно спросил Сергей Сергеевич.

– Все, – ответил Семёныч, – глядя на тренера, – могу полностью скопировать его вчерашний бой.

За Семёнычем и ранее наблюдалась способность имитировать чужую манеру боя, а сейчас он чувствовал, что может полностью повторить технику и повадки Саши Фомина.

– Ну-ка-ну-ка… Мы сегодня разбирали с Саркисом бои Фомина, – тренер вопросительно посмотрел на Семёнова.

Семёнов, выбрав Владимира, как мишень для боя с тенью, стал вокруг него «танцевать», нанося имитации ударов руками и ногами. Левой верх, правой низ, уклон, левой низ, «циркуль», «сайдстеп», двойка вверх, уклон, правой верх, левой в печень…

Так он «танцевал» минуты две, и после левого хука остановился.

– Тут он упал… – сказал Семёныч. – Это я третий раунд показал. Он уже почти одними руками работал. Могу и первые десять минут… Но там он осторожничал… А в третьем я дал ему поработать…

– Ага, – сказал Владимир, – завёл волк Красную Шапочку в лес и…

– Тут дети, – сказал тренер.

– … И съел, – продолжил Владимир. – А вы что подумали, Сергей Сергеевич?

Все засмеялись.

Тренер отмахнулся от Владимира, и попросил.

– Семён Семёнович, поработаете сегодня с Саркисом индивидуально. Пока у вас ещё в памяти бой остался… Всем разминаться самостоятельно пятнадцать минут. – Громко сказал он, обращаясь к «залу». – Сегодня, в первый день двадцать пятого сезона, – спарринги. Для начала, десять по три. – Тренер хлопнул в ладоши.

Саркис выделялся в сборной своим темпераментом и борцовским прошлым, неплохим юмором и весёлым характером. Они с Семёнычем разбили технику Фомина на связки и нарабатывали контрприёмы, а потом провели тренировочный спарринг пять по пять. Время от времени подходил Сергей Сергеевич и вносил свои корректировки. Два тренировочных часа пролетели быстро.

Когда Семёныч с тренером шли к своим машинам, Сергей сказал:

– Знаю, Семён, ваше отношение к официальным «каратэковским» соревнованиям, но… Может поедем в Японию? На «мир»? У вас форма… вон какая… Вы же мне сами пять лет назад пообещали, что в форму войдёте через шесть лет. Я ещё тогда вас звал… Помните?

Они стояли на улице, возле машины Сергея.

– Помню, конечно… Не интересно мне это. Да и правила… До малейшего касания… Вы же знаете… Я привык и на лицо принять, чтобы противника раззадорить…

– Да понимаю я вас, – сказал тренер. – Морды им набьёте, да и всё…

Семёнов усмехнулся.

– Надо подумать… Хотя… Спонсор у меня есть… – Он вспомнил про миллион баксов и центр пополнения ресурсов.

«Вот куда можно направить инопланетные денежные потоки… На поддержку Российского спорта», – подумал Семёныч.

– Записывайте, – сказал Семёныч, пожал руку тренеру и зашагал к своей машине, стоящей за территорией спорткомплекса.

– Если доживу, поучаствую, – сказал он уже сам себе.

Грея дизель, Семёнов вспомнил дневной разговор с другом, по поводу той машины.

* * *

– Семён Семёныч, привет, это Сергей.

– Привет, Сергей Владимирович, слушаю.

– Машина чистая. Собственник и водитель – Комаров Пётр Владимирович, двенадцатого ноль первого восемьдесят второго года рождения. Есть адрес регистрации. Ребята отсняли его документы. Сбросить вам на телефон?

– Конечно, Серёжа, спасибо тебе. Страховка у него есть?

– Есть. Сфотали…

– Спасибо…

– Тут… Странности… некоторые… – Сергей посопел в микрофон. – Слегли те ребята, что машину досматривали, в больничку. С пищевым отравлением. Как только тот тип отъехал, так сразу и проблемы у них обоих начались.

– Может беляшей Тавайзовских поели?

– Божатся, что только домашнее ели, каждый своё… Мужики взрослые, давно на дороге стоят. Те абы что кушать не будут, сам понимаешь…

– И что ты думаешь? Про мужика? Сглазил он их, что ли?

– Добрый, такой, говорят. Хорошего дня им пожелал.

– Ну вот, а ты на человека наговариваешь… Всё, Серёж, хорошего и тебе дня, – Семёнов рассмеялся.

– Тьфу на вас, Семён Семёныч.

И Семёнов почувствовал, как Сергей закрылся от него барьером. Он аж телефон в сторону убрал, так из него повеяло холодом. Только что было тепло, и вдруг… Физический холод.

Связь прервалась, а Семёнов с удивлением смотрел на телефон. В голове, как на экране, возник список возможностей его организма и замигали позиции: «ментальность» и «магия».

«Значит что-то работает… А что такое ментальность? Ментал, ментол… мент… Тьфу, …. Чувства, что ли?» Но, глянув в интернет-поисковик, увидел – разум… То есть, разум у него – двойка? Хрена себе… Это по каким стандартам?

Он ещё раз просмотрел список, чётко высветившийся у него в голове. Если по таким стандартам считать, то пункт «интуиция» – восемьдесят, это что-то запредельное. А сейчас, значит сработала его магическая единица? Тогда у Серёги сколько магии?

– И на том спасибо, – поблагодарил неизвестно кого Семёнов. – Интуиции стоит больше доверять, однако. На неё и силу одна надёжа. На ментальность мою, надежды нет. Сила есть – ума не надо, – вздохнул он.

* * *

Вспомнив всё это, и перебрав варианты своих дальнейших действий, Семёныч поехал домой.

Споткнувшись в прихожей о мелодично звякнувший рюкзак, он подхватил его за лямки, занёс в зал и со словами: «Пополним ресурсы, твою маму», выставил его содержимое в «закрома родины», как он называл шкаф с НЗ6, в котором на полках стояла соль, сода, растительное масло, тушёнка и другие консервы.

В «закрома» попадали продукты из излишков. Пожадничав при закупках, Семёныч, придя домой, лишнее убирал в шкаф… Так и накапливалось. И шкаф для одежды превратился в «закрома». Собственно, носимых вещей в доме у Семёныча было немного. Пара костюмов, пара джинсов, пара белых рубашек, пара синих, пара шорт, пара футболок.

Наскоро перекусив, Семёныч лёг на диван и закрыл глаза, решив мысленно поработать над планом мероприятий, а потом перенести его на бумагу. При словах: «надо подумать», у Семёныча моментально возникла перед глазами цифра «два» – уровень его разумности.

– Вот суки, – сказал он, – так и комплекс неполноценности можно заработать…