– Смогу, – кивнул кибер.

– Тогда придется рассказывать Мамонту, кто такой Зан на самом деле, – покачал головой взломщик. – Не хотелось бы этого делать. Чутье мне подсказывает, что трубникам это не понравится, с учетом, что именно Зан стал причиной проблем с дирижаблем.

– Я могу и катить, – пожал плечами кибер.

– В общем, не будем жадничать, – подвел Лом итог спора, – берем две бочки и будем их катить по очереди.

– Но сейчас-то я могу их отнести до ворот, – сказал Зан. – Это будет быстрей, чем катить. А за ворота я ее уже выкачу, чтобы не удивлять Мамонта.

Это было вполне логичным, так что спорить никто не стал, и кибер поднял одну бочку и понес ее вверх по пандусу к светлеющему в стене проему.

– Чем ждать, пока он вернется, давайте пока эту покатим, – кивнул на вторую емкость с топливом Капон. – Заодно потренируемся на ровном полу.

Сказав это, он раскачал стоявшую рядом бочку, с грохотом уронил ее на бок и покатил вслед за ушедшим Заном.

Бочка катилась довольно легко, но, докатив ее до начала подъема, Капон остановился.

– Дальше давайте вместе, – обернулся он к Лому с Васютой, – на склон мне ее одному не вкатить. – Потом он мотнул вдруг головой и стал вглядываться в темноту за спинами сталкеров. – А это там кто еще? Мамонт, что ли, нас не дождался?.. Это ты, Мамонт?

Лом с Васютой обернулись. Из темноты, шаркая ногами, кто-то определенно к ним приближался. Но темный на черном фоне силуэт оставался пока неопознанным.

– Мамонт, это ты? – спросил теперь и Лом, ощущая вместе с тем нехорошее, но пока еще не полностью сформировавшееся предчувствие. Впрочем, он тут же и понял, что именно его насторожило: он совершенно не чувствовал идущей из темноты ментальной энергии.

– Ч-чего бы Мамонту с той с-стороны идт-ти?.. – прошептал, лязгнув зубами, Васюта.

Вскоре уже всем стало понятно, что это не Мамонт – у того, как и у прочих трубников, одежда была добротной, практически новой, а на постепенно проступающем из тьмы незнакомце вместо одеяния уже было можно разглядеть лишь обрывки невообразимых лохмотьев. А еще он двигался как-то странно, опустив голову, согнувшись, сильно припадая на левую ногу и подтягивая ее за собой, от чего и возникал этот шаркающий звук. Странным было и то, что у него ничего не было в руках, никакого оружия, словно этому одинокому охотнику за гостинцами – а кто еще это мог быть? – было абсолютно плевать на опасности. Ну да, он ведь и шел с этими пустыми, безвольно болтающимися вдоль тела руками прямо на них, совершенно чужих для него людей. Создавалось впечатление, что с ним что-то случилось там, в темноте, что-то настолько плохое, что он теперь был просто не в себе. Хотя взломщик уже с нарастающим ужасом понимал, что плохое может вот-вот случиться с ними самими. Тем не менее он пока не озвучил свои опасения, словно боялся: если выскажет вслух свои мысли – они обязательно сбудутся.

– Эй, уважаемый! – крикнул шаркающему незнакомцу Капон. – С тобой все в порядке? Где тебя так потрепало?

Странный человек никак не отреагировал на эти вопросы – лишь продолжал кособоко двигаться вперед. Лом перебросил на грудь автомат и крепко сжал рукоять. Затем, повинуясь уже вовсю вопящим инстинктам, навел ствол на чужака, готовый в любой момент открыть огонь. Словно почуяв это, тот вдруг выпрямился, и теперь наконец стало видно его лицо. Точнее, то, что вместо него было…

Сказать, что сталкеров обуял ужас, – это почти ничего не сказать. Они буквально оцепенели, не в силах оторваться от созерцания жуткой, отвергаемой рассудком картины – мерзкой, отвратительной маски, которую для изощренного дьявольского маскарада выбрала бы сама смерть. На угольно-черном черепе совсем не было кожи – лишь мерзкие желтые, слегка фосфоресцирующие пятна на лбу, щеках, свисающей на остатках хрящей нижней челюсти. Из рваной дыры на месте носа сочилось тоже нечто слабо светящееся, густое, тошнотворно блестящее. А сами глаза… точнее, провалы в тех местах, где они были раньше… нет, они не светились – наоборот, они казались даже более темными, чем чернота самого черепа, будто являясь концентрацией самой сути тьмы. И эти две сверхчерные дыры словно засасывали в себя, не позволяя отвести взглядов.

Неизвестно, что было бы – всосала бы в себя потусторонняя тьма оцепеневших сталкеров, инициировала бы их своим инфернальным излучением в покорных слуг или сотворила с ними еще нечто более жуткое, но лежащий на спусковом крючке палец Лома свело, будто судорогой, и темноту разорвали ослепительные вспышки короткой очереди. После них темнота вокруг словно сгустилась, но резкий звук выстрелов вывел сталкеров из оцепенения.

Внезапно отразившийся от стен свет опять резанул по глазам. Но это уже были не выстрелы – это мчался на помощь к друзьям Зан с фонариком. Увидев, что они в порядке, кибер перевел луч вперед. Там, на полу, валялась кучка неопрятного хлама – так наверняка подумал бы на месте Зана любой человек. Но он был не человеком, а кибером, и потому быстро просканировал доступными ему средствами эту бесформенную груду и определил, что под грязными лохмотьями и вокруг них разбросаны части скелета. Неподвижные, давным-давно мертвые, а потому, по мнению Зана, абсолютно безопасные.

– Вы в это стреляли? – обернулся он к сталкерам. – Зачем?

– П-потому что это… – заикаясь, выдавил Лом.

– Это был «черный металлург»! – так, что у всех, кроме кибера, заложило уши, завопил Васюта.

Зан подошел к испугавшей сталкера куче костей и тряпья, снял с груди автомат и отбросил стволом в сторону самый большой трухлявый лоскут ткани. На него черными засасывающими дырами глазниц уставился снизу черный череп с пулевым отверстием ровно посередине лобной кости.

– Интересно, – сказал кибер. – Ощущаю излучение неизвестной природы. Думаю, стоит взять этот образец с собой для дальнейшего изучения в более подходящей обстановке.

– Не вздумай! – замахал руками Лом. – Какое, на хрен, изучение?! Васюта прав – это «черный металлург»! Он только что пер на нас, будто живой, хотя я даже не чувствовал его ментальной энергии! Веришь?!

– Нет. Он не мог на вас переть. Он в принципе не мог двигаться, у него от мышц осталась лишь засохшая труха.

– В том-то и дело! Не мог, а двигался! Потому что это не просто чей-то скелет – это порождение Помутнения, у которого свои законы, сам ведь уже не раз убеждался.

Кибер кивнул:

– Убеждался. И вполне допускаю, что вы что-то видели. Но это могло быть и наведенной галлюцинацией. «Розовый туман» тоже ведь воздействует на разум. Даже на мои ментальные блоки. Впрочем… – Зан на какое-то время замер, а потом протянул в сторону темноты палец. – Я слышу там звуки. Они приближаются. Если это не наведенная галлюцинация, то нам лучше уйти.

– Ага, испугался! – ухмыльнулся Капон. – Не хочешь посмотреть на ходячих мертвецов?

– Не хочу. Судя по звукам, их там слишком много. Вам может угрожать реальная опасность.

– Спасибо, что заботишься о нас, – усмехнулся и Лом, но улыбка тут же исчезла с его лица – он тоже услышал доносящийся из темноты шум.

Это было похоже на шарканье ног, как и в первом случае, только сейчас этих ног было явно не две, а во много раз больше – чем-то это походило на шум прибоя по гальке, только в данном случае волна двигалась только вперед, не отступая назад в море. И вновь никакого даже малейшего намека на присутствие ментальности.

– Нам действительно лучше уйти, – сказал взломщик. – И чем скорее, тем лучше.

– А соляра? – кивнул на лежащую возле него бочку Капон. – Пусть Зан ее заберет.

– Нет, – мотнул головой Лом. – Зан в любом случае не сможет нести сразу две бочки, когда мы выйдем из цеха. А катить вторую у нас тоже не получится – придется уносить ноги, а скорее всего – еще и отстреливаться.

– Пусть он тогда отдаст мне автомат, – сказал Капон. – Когда он понесет бочку, стрелять будет все равно невозможно.