Однако сегодня зал был переполнен. Клеменс, сам опытный газетный волк, нюхом чуял напряжение, и это — пожалуй, в первый раз — его пугало. Точнее, настораживало. Слишком громкие голоса, слишком резкие жесты, слишком много телекамер, микрофонов и парней, чьи рожи незнакомы, а значит, неясно, чего от них ждать… Кроме Пайщиков (так называли создателей ОКС, Россию, Штаты и европейские страны) явились латиносы (похоже, все, от Мексики до Чили), арабы, индусы, африканцы и чёртова уйма азиатов. Против японцев Клеменс ничего не имел, считая их людьми цивилизованными, но остальные, остальные!.. Взять хотя бы китайцев — целый взвод, и все как один наряжены в синие френчи! И морды у всех одинаковые! Как различишь?

Он вышел на трибуну с мрачным видом, предчувствуя, что без скандала не обойдётся. Плохо, очень плохо! За то и платили Сэму Клеменсу, чтобы скандалов было поменьше, а паблисити — побольше.

Клеменс приветствовал собравшихся, сделал, не обращая внимания на шум, обзор событий за последний месяц и предложил задавать вопросы. Поднялся смуглый худой тип — вернее, его подняли, водрузив с ногами на сиденье стула.

— Костакис, «Афинские вести». Циркулирует слух о некоем теле, вторгшемся в Солнечную систему. Что вы можете сказать по этому поводу?

Клеменс раздражённо оттопырил губы:

— Слухи я не комментирую. Но если речь идёт о позавчерашней статье в «КосмоШпигеле», вызвавшей истерию в средствах информации, то тут посоветую одно: не будьте слишком легковерны.

Встала мясистая дама в огромных очках:

— Диана Пейли, «Лондон экспресс». Уверяю вас, сэр, что мы не страдаем пороком доверчивости. Однако «Шпигель» сообщил о вспышке вблизи Юпитера, которая наблюдалась Лю Ченом, астрономом из Шанхая и сотрудником обсерватории «Кеплер». Конкретные данные, мистер Клеменс, которые можно проверить. Ваша служба это сделала?

— Разумеется, мадам.

В зале поднялся рёв, мгновенно стихший, когда Клеменс вскинул руки и громко выкрикнул:

— Это проверено!

Три десятка репортёров повскакали с мест, требуя слова, но всех переорал Медведев из «Огней Москвы». С Клеменсом он был накоротке: не раз угощались икрой и водкой в русских кабаках. Их в Нью-Йорке развелось не меньше, чем итальянских пиццерий.

— Сэм, не темни! В обзоре об этом не было ни слова!

— Обзор включает достоверные факты, — отбил атаку Клеменс. — Что же касается Лю Чена, то он не сотрудник обсерватории «Кеплер», а неопытный стажёр. Это во-первых, а во-вторых, проверкой установлено, что никто его на «Кеплер» не направлял и документы Чена, скорее всего, подделаны. В Шанхайском университете нет такого специалиста.

Теперь заорали китайцы. Их голоса напомнили Клеменсу вой стаи мартовских котов.

— Мао Чен, «Жэньминь жибао». Это гнусная инсинуация, мистер Клеменс! И цель её — опорочить науку Поднебесной! Я точно знаю, что никакие запросы от ОКС в Шанхайский университет не поступали!

— Кроме официальных есть и другие каналы, — заметил Клеменс.

Синие френчи подпрыгнули, и Клеменс тут же попал под их канонаду.

— Вы на что намекаете?

— Кто на вас работает? ЦРУ? Российские спецслужбы?

— Или, может быть, Моссад?

— Или МИ-6?

Клеменс снова взмахнул рукой:

— Спокойнее, дамы и господа, спокойнее! Загляните в Ультранет, там полный список сотрудников всех научных учреждений мира, включая заатмосферные филиалы. Если вы найдёте в нём астронома Лю Чена, я съем свою шляпу под майонезом. — Он подождал, пока шум утихнет, и произнёс: — Я подтверждаю, что у Юпитера случилось нечто странное. Я ссылаюсь при этом не на мифического Лю Чена, а на доктора Джона Брэдфорда, главу обсерватории «Кеплер». Этот случай сейчас расследуется, и спустя месяц-другой вы будете проинформированы о результатах. Вы довольны?

— Нет!!! — раздался дружный вопль, а вслед за тем вскочил Патрик Маккефри, обозреватель канала JBC. С ним Клеменс обычно дегустировал ирландский виски.

— Не крути, Сэмюэль! Дело не столько в этой проклятой вспышке, сколько в том, что это значит! По мнению «Шпигеля», к нам заявился инопланетный корабль. И материал подписан Гюнтером Фоссом, а у него новости меж пальцев не проскочат! Этот Фосс — ушлый парень. Мы ему доверяем — по крайней мере, наполовину.

— Доверие, оказанное мошеннику или глупцу, даёт ему возможность вредить, — буркнул Клеменс. — Так утверждали римляне, и я к ним присоединяюсь. Не наполовину, а полностью!

— И вы бы сказали это Фоссу? — выкрикнула очкастая дама из «Лондон экспресс». — Так бы и сказали? Прямо в лицо?

Клеменс состроил ироническую гримасу:

— Не сомневайтесь, леди. Так бы и сказал.

И тогда, как гром среди ясного неба, в задних рядах воздвигся Гюнтер Фосс. Клеменс с ним тоже выпивал, но не очень часто, а потому не помнил, какие употреблялись напитки. Кажется, Фосс предпочитал коньяк.

— Похоже, меня обвиняют в мошенничестве? Или в глупости? — рявкнул он. — А я обвиняю ОКС в сокрытии сведений, жизненно важных для всего человечества! — Выдержав драматическую паузу, Фосс заявил: — Во-первых, я готов подтвердить, что мой источник абсолютно надёжен. Лю Чен не мифическая личность, просто до появления на «Кеплере» он работал в одной из закрытых контор, а о них нет данных в Ультранете. И он вовсе не неопытный стажёр, как нас пытаются уверить, но первоклассный учёный, сделавший великое открытие. А право информировать о том общественность он предоставил «Шпигелю»! Эксклюзивное право!

— Лю Чен! Лю Чен! — дружно завопили китайцы.

Переждав этот взрыв патриотизма, Фосс продолжал:

— Во-вторых, если Лю Чен прав хотя бы на долю процента, то что отсюда следует? То, что его наблюдения нужно проверить на месте и сделать это побыстрей. Пришелец может представлять угрозу, и лучше встретиться с ним на орбите Юпитера, не допуская на Землю. Вот главная задача ОКС, нашего защитника! Но что мы видим? Что? Первый флот по-прежнему на Лунной базе, Второй у Марса, а Третий рассыпан от Меркурия до Пояса Астероидов… Никакого интереса и никакой активности, а ведь каждый час — стратегический проигрыш! И я спрашиваю!.. — Фосс грохнул кулаком по спинке стула. — Я спрашиваю: чем в этой ситуации заняты ОКС и наши адмиралы? Пьют коктейли в своих кабинетах? Составляют планы ловли блох на Марсе? Я спрашиваю! Мы спрашиваем! — Он гневно воззрился на Клеменса. — Скажите, шеф, хоть один корабль направлен к Юпитеру? И что это за судно — мощный крейсер или паршивый фрегат?

«Не беспокойся, щелкопёр проклятый, это „Барракуда“!» — чуть не вырвалось у Клеменса, но он прикусил язык. Рейс «Барракуды» был строго секретным и, в общем-то, не связанным с загадочной вспышкой, в которую Клеменс не верил. Если только «Жаворонок» не взорвался у Юпитера… Впрочем, если и взорвался, этот взрыв не отследишь — слишком далёкий и слишком стремительный.

Поэтому, ни слова не сказав о «Барракуде», Клеменс промолвил:

— Я с интересом выслушал мистера Фосса. Очень, очень экспрессивное выступление! Но должен разочаровать вас, господа: никаких таинственных объектов в Солнечной системе не наблюдается, а что до флотов, то они несут службу согласно боевому расписанию. Можете меня линчевать… — «И линчуем!» — раздался возглас слева. — Но ничего другого я вам не скажу. Зато напомню об истерии в пятидесятых годах прошлого века, что продержалась лет семьдесят. Напомню о тысячах мошенников и психопатов, видевших летающие тарелки с зелёными человечками, йети, лохнесское чудовище и прочие диковины и чудеса. Масса книг, фотоснимков и фильмов, масса очевидцев, и всё это, как оказалось…

— Виляешь в сторону, Сэм! — выкрикнул Патрик Маккефри. — В сторону! А нам нужна информация!

— Информация! Информация! — начал скандировать зал. Потом китайцы принялись ломать стулья, и Клеменс вызвал охрану.

Прослушав последние сообщения СМИ, адмирал Тимохин недовольно нахмурился и вызвал коммандера Мяги, своего четвёртого адъютанта. Мяги, уроженца Эстлатвии[17], он ценил за прибалтийскую основательность и немногословность, а потому назначил на пост весьма ответственный: курировать связи с информационной службой.