Князь увидел, как пространство между черепами заполняется темнотой, и сначала подумал, что магия светильников потеряла силу при разрушении стены. Черный прямоугольник рос, пока своими вершинами не уперся в макушки черепов. Затем в его центре вспыхнула ослепительная спираль.

И тут Иван понял, что это за музыка, хотя слышал ее первый раз в жизни. Повернувшись к Лакгаэру, он выдохнул:

– Так там же Лайтонд!

– А говорили, что он погиб при захвате Мир Минаса… – пробормотал потрясенный барон.

Глава Нолдокора только развел руками.

Когда рухнула стена замка, ведьм качнуло в воздухе вместе с утесом. Метлы отталкивались от поверхности земли, когда летели, и все колебания почвы мгновенно сказывались на ровности полета.

Зарина прокричала:

– Гёса хочет, чтобы мы бомбили большого дракона! Иначе они все погибнут!

– Ну что же, – сказала Карина. Допустить гибели экен, а вместе с ними и целого звена, старшая крыла не могла. – Прикройте меня! Света, ты с нами вместо Ундины! Вы на головы, я на спину! Вперед!

Засвистели вынимаемые из пазов за спинками сидений мечи. Ведьмы обнажали оружие и кидались вниз, на черную громаду замка.

Мимо мелькнула огромная голова с налитым кровью глазом. Карина лихо развернулась, чуть не сорвав локтем со стены магическую лампу. Здесь, внизу, было очень душно. Воздух как-то странно дрожал перед глазами ведьмы, искажая очертания предметов и не давая возможность определить точное расстояние до чудовища. Казалось, что гладкая спина, покрытая чешуей, уже под самыми башмаками ведьмы. Но высотомер показывал четыре с половиной сажени. Светлана рассказывала Карине, что самый высокий дракон из когда-либо убитых неречью был весь такого роста, от кончика хвоста до самого носа. Карина нажала на педаль сброса и тут же дернула ось метлы на себя так резко, что чуть не кувырнулась назад. Метла нервным скачком поднялась аршин на пять. Ведьму настигла ударная волна вместе с горячими ошметками мяса Тана. Заряд был слишком мал, чтобы повредить позвоночник дракона, но вполне достаточен, чтобы доставить ящеру массу незабываемых ощущений и заставить забыть о каких-то козявках, спрятавшихся от него в черепах давно погибшего родича. Тан начал извиваться всем телом и закрутился на месте, словно собака, которую кусает блоха.

Карина выровняла метлу, пригнулась вперед к самой оси и рванулась вперед так, что у нее в ушах засвистело. На педаль она жала почти непрерывно.

Зарина увидела, как надуваются щеки ближайшей к ней головы дракона. Тан хотел сжечь Карину. Ведьма чуть провалилась в воздухе (в Горной Школе этот маневр назывался «сядь на горшок») и рубанула по шее наотмашь. Рубить шею дракона мечом ведьмы было все равно что перочинным ножичком ковырять вековой дуб. Но огромная голова начала медленно поворачиваться к ней, дракон забыл про Карину. В алом свете догорающей крыши Зарина видела Сабрину, с маху ткнувшую мечом в нос соседней голове. Огромная пасть раскрылась, из нее вылетели языки пламени, но ведьма уже перестроилась и висела в воздухе в мертвой зоне рядом со щекой дракона. Тан мотнул головой, надеясь зашибить Сабрину, как надоедливую муху, но ведьма виртуозно повторила его движение и уцелела. Дракон по-прежнему видел ведьму, но достать никак не мог. Светлана поднырнула под нижнюю челюсть другой головы, кольнула ее снизу так, что достала изнутри корень языка. Голову начало рвать. Со стороны это походило на извержение крохотного вулкана. Клочья пламени падали на внутренний двор и стену восточного крыла замка. Горящий комок рухнул прямо на правую переднюю лапу Заша, заодно опалив и грудь. Маленький дракон взвыл, но его жалоба потонула в общем шуме. Одна из голов попыталась схватить пролетавшую мимо Светлану языком. Целительница коротко взмахнула мечом, отрубленный язык, корчась, рухнул вниз. Из раны струей хлынула кровь.

Достигнув основания шеи, Карина свечкой пошла вверх. Значительно облегченная метла слушалась каждого касания. Если бы не это, ведьма не успела увернуться от водопада крови дракона, обрушившегося почти ей на голову. Светлана уже начала задыхаться от запаха горелого мяса, когда Карина вынырнула из клубов дыма прямо рядом с ней.

– Уходим! – крикнула старшая, проносясь мимо целительницы. Светлана продублировала приказ телепатически. Звено, собравшись в клин, ушло в высоту.

Яркая звезда телепорта раскрылась прямо перед носом Заша. Он шарахнулся назад, чуть не угодив под ноги Тану. Из воздуха вывалился смуглый мужчина. И хотя он был одет на мандреченский манер, круто загнутый нос не оставлял сомнений в том, что это экен. Он приземлился прямо на баррикаду, чуть пошатнулся, но устоял. Экен склонил голову перед эльфом.

– Мы с тобой будем на этом черепе, Абдула, – Шенвэль махнул рукой, указывая. – Ты внизу, я сверху.

Абдула юркнул в пасть.

– Прости, Лайто, что мы усомнились, – дрожащим голосом сказал Крюк.

– Как ты это сделал?– пробормотал Гёса.

– Мы, эльфы, тоже кое-чему учимся у людей, – сказал Шенвэль. Про то, что телохранители князя Ивана – Танцоры Смерти, он узнал почти сразу, как приехал в Рабин. – Например, действовать сообща, а не полагаться только на собственные силы.

По лицу экена было ясно, что он ничего не понял.

– Приказывай, – сказал Крюк.

– Полезай наверх, Крюк! – скомандовал Шенвэль. Экен облегченно вздохнул и быстро, пока эльф не передумал, стал карабкаться на макушку другого черепа. Губы Гёсы задрожали.

Он попал в диагональ с эльфом. Ни один Танцор Смерти еще не оставался в живых после этого. Но думал Гёса не о себе, а о Зарине, которая должна была погибнуть вместе с ним.

Шенвэль нахмурился.

– Именно поэтому я запретил вам давать Клятву Синергистов, – сказал он.

Гёса молча развернулся и двинулся к пасти.

– Стой. Дай руку, – сказал эльф. – Левую.

Голова Заша снова появилась над завалом. Шенвэль, не поворачиваясь, ударил дракона направленным пучком Чи с правой руки. Обожженный дракон заревел. Тан наконец разобрался со своими ногами и головами. Три головы дракона повернулись на крик Заша.

Гёса остановился, протянул руку. Шенвэль взял его кисть в свою. Гёса почувствовал, как что-то входит в его ладонь, острое и очень холодное.

– Танцуй, – сказал Шенвэль, отпуская экена. – Танцуй так, как никогда не танцевал!

Гёса нырнул в пасть черепа. Шенвэль засунул руку в глазницу, ухватился за обломок кости. Затем эльф оттолкнулся от криво стоявшего в челюсти нижнего клыка и забросил себя наверх. Из глазницы он перебрался на мощную надбровную дугу. Шенвэль поскользнулся на ошметках плоти дракона и чуть не сорвался с костяного карниза. Эльф оказался на макушке черепа, пронзенной осколком колонны. Шенвэль вынул из своего мешка ивовую дудку, которую сделал на привале, и зашел за колонну.

Эльф прислонился к обломку, глубоко вздохнул и поднес инструмент к губам.

Тенквисс оказался у восточной стены лишь на несколько мгновений позже Валета. В отличие от экена, он знал о проклятии, и во двор не пошел. Маг взмахнул руками в сложном жесте, бормоча себе под нос заклинание. На стене, как раз между двумя другими выходами, засветились прозрачным светом руны и очертания двери. На следующей фразе Тенквисса она беззвучно распахнулась. Но маг, вместо того, чтобы скрыться в ней, обернулся, ища глазами Заша.

Заш! Немедленно превращайся обратно! Мы уходим!

Маленький черный дракон нетерпеливо мотнул изящной головой. Колючая шкура Заша казалась в магическом свете антрацитово-черной, алые блики играли на ней.

Сейчас, па. Сейчас. Я только схвачу этого проклятого эльфа. Он ведь испортил всю твою жизнь, па! Я раздавлю его, мигом!

Нет, Заш, оставь его!

Заш заглянул за баррикаду и тут же отпрянул. У Тенквисса болезненно сжалось сердце, но он увидел, что морда сына цела.

Ах, ты кусаться! Ну я тебе!

Заш, прекрати! Ты не сможешь его убить, ведь даже я не смог! Иди сюда!